Ерш, живой и даже невредимый, отирался вокруг мисс Плам и ее метлы, восхищенно разглядывая то сидение от Харлея Дэвидсона, то ярко-алый моргающий глаз с вертикальным зрачком вместо фары. На оборотня я старательно не смотрела и вообще делала вид, что мы все вышли на крышу воздушком подышать да облачками полюбоваться.

— Чур, я на метле! — заявил парень, и восторга в его голосе хватило бы на целую группу фанаток Джастина Бибера. Матильда скептически расфыркалась.

— Чуркалка не отросла, — буркнула я, мысленно добавив: «И нервы не окрепли», — На метле лечу я.

Вот и первые слова за два с лишним дня. После памятного укуса я закономерно обиделась и включила режим полного игнорирования объекта, улетучиваясь из всех помещений при одном виде шоколадноволосой личности. Поначалу словесно пропесоченный тетушками Ерш старался наладить контакт (при этом отказываясь признавать вину), но после нескольких холодных отповедей решил, что хорошенького понемножку, и стал вести себя так, словно вся история приглючилась мне в навеянном волшебными грибочками сне. Самое обидное — хоть все домашние и были априори на моей стороне, нет-нет да и проскальзывали в разговорах намеки на то, что я сама нарвалась. Рассуждая логически… ну, наверное, возможно, чуть-чуть, немножко да.

Да только хрен я в этом признаюсь!

Матильда надела на шею маленькую верблюжью косточку со свежими маскировочными насечками — она будет запоминать все, что с нами происходит, чтобы впоследствии у Охраны не было к нам лишних вопросов. Путем бесчисленных экспериментов удалось выяснить, что подлый оборотень на любых средствах записи отображается, как здоровенная, но самая обыкновенная собака, вроде тибетского мастифа, и можно было не бояться, что тайна Коналла невзначай раскроется. Оливия положила в одну из сумок латунную пудреницу, чтобы в крайнем случае мы смогли связаться с кем-нибудь из друзей, и на этом сборы посчитали официально завершенными. Троица фамильяров вместе с Нафиусом картинно шмыгали носами, комкая в руках беленькие кружевные платочки, и пытались облобызать каждую из нас на прощание, но мы решительно пресекли эти телячьи нежности и взгромоздились на наши транспортные средства.

— Может, все-таки на метле? — с отчаянной надеждой спросил Ерш, наблюдая, как мисс По снимает халат и остается буквально в костюме Евы, не обращая ни малейшего внимания на оборотня.

— Юноша, я не кусаюсь, — Оливия взлетела в седло и требовательно дернула головой, а стоило парню с тяжелым вздохом угнездиться на лошади позади нее, стала звонко командовать, — Держись крепче, сорвешься — никто подбирать не станет! Крепче! Еще крепче! Ну, раз собираешься так страстно прижиматься к одинокой красивой женщине, уж доводи дело до конца! Можешь переместить руки выше… или ниже!

Впервые вижу, как этот гад краснеет! Райское зрелище! Ерш нахмурился, вынул из сумки свернутый во много раз плед и накинул тетушке на плечи, однако заботливый жест был величественно проигнорирован.

— Детский сад, — фыркнула Княжна Преисподней, стряхнула клетчатую ткань и свечой взмыла в небо. Судя по тому, что, кроме пледа, больше ничего вниз не упало, оборотень не соблазнился перспективой превратиться в лепешку и успел ухватиться за первую попавшуюся опору. Сверху доносился ведьминский хохот миссмистера и сдавленные матюги.

— Чего стоим, кого ждем? — мисс Плам надела шлем и пригласительно похлопала по сидению метлы. Я устроилась сзади, крепко ухватилась за тетушку и сжала зубы, чтобы не клацали, как в прошлый раз.

Путешествие началось.

— Япона ма… а-а-а!!!

Матильда резко вывернула руль, уводя метлу из-под когтей очередного стеклянного грифа[68]. Когти клацнули, тщетно нащупывая ускользнувшую добычу, и возмущенный возглас безвинно обиженной птички сотряс нас от пяток до кончиков волос.

— Да подавись уже! — я вынула из кармана последнее овсяное печенье и со злостью швырнула в распахнутый клюв. Гриф благодарно курлыкнул, шелестнул перьями по моему шлему и, выдернув на прощание прут из метлы, растворился в облаках.

— Вот холера! — ругнулась сквозь зубы мисс Плам, — Вилли, ты там как?

— В порядке! — донесся причудливо искаженный голос из ближайшей тучки, — А вот мохнатый что-то не очень!

Нежно-салатовый оборотень мертвой хваткой вцепился в мисс По и мужественно не раскрывал рта — очевидно, опасаясь потерять завтрак и остатки достоинства. А еще на метле хотел, дурачок! Я откинула стекло шлема и потерла замерзший до онемения нос. На высоком — почти семь тысяч футов на «впадинах» — Украинском тракте[69] сегодня было довольно спокойно, и за три часа, кроме грифа-гурмана нам встретились лишь пара ворлоков на крылатых змеях[70] да группа веселых бородатых метлобайкеров, до самого Киева круживших рядом с Матильдой, как взъерошенные шумные воробьи. Княгиня Ветров, вопреки обыкновению, знаки внимания игнорировала, лишь тихонько хмыкая под нос, а на предложение «погонять» ответила таким ускорением, что мой возмущенный вопль оторвался от губ и улетел за спину, миновав уши. Когда-нибудь устраивали гонки на воздушном тракте? Да сплав по горным рекам в дырявом каяке без весел и то безопаснее! Ну, да метлобайкеры тоже парни не промах — их свист и улюлюканье преследовали нас до самой Муравьиной Ямы[71], где более маневренная — или безбашенная — ведьма сбросила преследователей с хвоста. В итоге вторую часть кавалькады в лице мисс По и моего зубастого обидчика пришлось дожидаться на развилке, где Украинский тракт раздваивался на Карпатский и Московский.

— Можно конструктивное замечание? — спросила я во время вынужденного привала, пытаясь наощупь определить положение желудка. Судя по всему, орган потерялся где-то среди колец кишечника, или вообще вывалился по дороге.

— Можно, — беззаботно разрешила тетушка, — Если осторожно.

— Ребята вроде в твоем вкусе были.

Матильда лишь хмыкнула, загадочно улыбаясь. А я подумала, что, возможно, эльфийские азалии, исправно присылаемые нам неизвестным доброжелателем каждый день после памятного бала, были вовсе не для меня.

— Ах ты лиса! — возмутилась я, — Умоляю, скажи, что это не Наладер! Он женат! И мне он нравится! И вообще — нет нам счастья от ушастых!

— И как ты приходишь к таким удивительным выводам? — мисс Плам разглядела на горизонте быстро приближающееся крылатое пятнышко и «пришпорила» метлу, — Не Наладер.

— Значит, Иравэр, — протянула я, — Мать, он же как рыба снулая!

— Много ты понимаешь, — ткнула меня локтем Матильда, — Зато настойчивый. И умный. И с ситуацией на балу справился, как мужчина.

— Согласна, — на очередном повороте я зацепилась локтем за безобидное с виду облачко и чуть не стала жертвой гравитации, — Но…

— Что «но»? — кажется, Княгиня Ветров изволит раздражаться. А мы птицы скромные, но бесстрашные!

— Кость тонкая, стать тщедушная, — припечатала я и, подумав, добила, — И кадыка нет[72].

Вот это был удар под дых — тетушка отвернулась от меня с явным намерением больше не разговаривать до самой смерти и ускорилась настолько, что я даже пикнуть побоялась. В плане выбора спутника жизни мисс Плам придерживалась простой, но не очень возвышенной философии: личность — это, конечно, хорошо, но если в интимном смысле избранник не привлекает… никакие личные качества не спасут несчастного от ярлыка «Только друг». И я, конечно, права — эльф ну совершенно на ГОСТ не тянет.

Но про кадык могла бы и промолчать — у Матильды на них пунктик.

— А тебе не приходило в голову, — вдруг заговорила мисс Плам, — что пора сменить стратегию? Может, я потому до сих пор одна, что ведусь на внешность вместо главного?