— Я не спущу это чудовище на Галактику во второй раз, — заявил Калеб сквозь плотно стиснутые зубы; он все еще мирился с последствиями пытки. — Ты не убедишь меня спасти его.

Занна опустилась на колено перед знахарем.

— Я могу пробудить твои худшие кошмары и оживить их перед твоими глазами, — прошептала она. — Я могу страхом свести тебя с ума, порвать в клочки твое сознание, и на всю оставшуюся жизнь сделать из тебя полоумного идиота.

Даровит глядел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Калеб же сверкал выводящей из себя улыбкой.

— Сделаешь это, — спокойно ответил знахарь, — и твой учитель умрет все равно.

Занна посмотрела на знахаря и закусила губу. Одним движением она встала на ноги и вылетела из лачуги, оставив Даровита с Калебом наедине.

Вкрайнем раздражении, Занна одним порывом пересекла местность от лачуги Калеба до парящих носилок. где лежал учитель.

Она проверила датчик с боку носилок, контролировавший жизненные показатели Бейна. Пока жив, но протянет недолго. Совсем скоро учитель умрет, забрав с собой все знания и секреты.

Занна стояла, склонившись над носилками, когда через несколько минут из лачуги показался Даровит. Он пересек лагерь и встал рядом, опустив взгляд на Бейна.

— По крайней мере, — сказал он, утешая кузину, — он умрет в покое.

— Покой — это ложь! — осклабилась Занна. — Не важно, умрешь ты во сне или в бою, смерть — она и есть смерть.

— Он хотя бы не чувствует боли, — ответил Даровит. Еще одна тупая банальность.

— Если чувствуешь боль, — ответила Занна, — это значит, что ты все еще жив. Каждый день жила бы с болью, только покоя не надо.

— Никогда бы не подумал, что услышу такое от тебя, Занна, — скорбно протянул Даровит, качая головой, — Разве не видишь, что он с тобой сделал?

Он сделал из меня сита, — подумала девушка. Но вслух сказала:

— Он сделал меня сильной. Дал мне власть.

— И это все, что тебе нужно, Занна? Власть?

— Через власть я познаю победу, через победу мои оковы рвутся.

— Власть не всегда приносит победу, — возразил Даровит. — Даже со всей властью, тебе не заставить Калеба помочь.

Бейн смог бы, — с горечью подумала она, но не сказала ни слова.

— Я знаю, что с тобой стало, — сказал кузен, в знак утешения положив руку ей на плечо, — Ты была ребенком. Была напугана. Одинока. Бейн нашел тебя и взял под свое крыло. Я понимаю, почему ты так ему верна. Понимаю, почему ты о нем заботишься.

Занна стряхнула руку Даровита и развернулась к нему, взглянув на брата широко распахнутыми глазами, полными недоверия.

— Я — сит. Я забочусь только о себе, и больше ни о ком.

— Ты заботишься обо мне.

Занна не ответила; ей не хотелось снова возвращаться к разговору, имевшему место по пути на Титон.

— Ты отказываешься это признать, — настаивал Даровит, — но я знаю, что я тебе не безразличен. И учитель тоже. Ты доказала это своими поступками, что ни говори. Но Калеб прав, сама знаешь. Бейн — чудовище; нельзя его отпускать.

— Но ему совсем не обязательно умирать, — добавил он.

— О чем ты? — Занна вся обратилась во внимание.

— Я говорил с Калебом. Он и тебя считает чудовищем. Но он не знает тебя так, как знаю я. Ты не чудовище, Занна… но станешь им, если позволишь гневу и ненависти управлять твоей жизнью.

— Ты заговорил как джедай, — сказала девушка осторожно. Она не могла понять, к чему клонит кузен.

— Мне начинает казаться, что убеждения джедаев не так уж плохи, — признал тот. — Я же знаю, как все будет, Занна. Если Бейн умрет, ты убьешь Калеба.

Занна помедлила с ответом, но все же кивнула.

— Вероятно.

Врать смысла не было.

— Ты стоишь на краю обрыва, — предостерег Даровит. Его голос напрягся и приобрел суровые нотки. — Ты еще можешь измениться, Занна. Но я знаю, что если Бейн умрет, жажда мести заставит тебя убить Калеба. Я боюсь, что смерть учителя поможет тебе переступить черту. Ты превратишься в него.

— Не хочу, чтобы ты стала такой же, как он, — добавил он чуть мягче, кивнув на Бейна, неподвижно лежащего на носилках. — Я должен был спасти тебя от тебя самой. Я не должен был допустить смерти Калеба. И поэтому я убедил его вылечить Бейна. Это единственный способ заставить тебя отвернуться от ситов.

— Но это же… это бессмысленно, — Занна, что есть сил, пыталась вникнуть в путаную логику. — Если Бейн выживет, он не позволит мне бросить учебу.

Да как будто я сама захочу? — добавила она про себя.

— Чтобы Калеб помог, — пояснил кузен, — тебе придется отправить посыльный дрон «Лоранды». Ты сообщишь джедаям, где мы находимся, чтобы они прилетели и арестовали Бейна.

— Что? — выкрикнула Занна, отшатнувшись. — Да это безумие!

— Нет, не безумие! — ответил Даровит, схватив ее за локоть здоровой рукой, и развернув к себе лицом. — Прошу тебя, Занна, просто выслушай меня. Если ты отправишь сообщение джедаям и сдашь им Бейна, это докажет, что ты уже не сит. Что ты готова искупить всю боль и все страдания, что причинила.

— И только на этих условиях Калеб согласен вылечить Бейна, — добавил он через секунду, отпустив ее руку.

— Ты сам видел, что может Бейн, — сказала Занна. — Что ему помешает убить джедаев, когда те прилетят?

— Токсины орбалисков растворяют тело Бейна изнутри. Если Калебу удастся помочь, пройдут недели, даже месяцы, прежде чем он сможет подняться с постели.

— А я не могу просто забрать Бейна и увезти его, когда он поправится?

— Ваше оружие — скрытность. Джедаи думают, что вашего ордена больше нет. Они не будут гоняться за тенями каждый раз, как кто–то произносит слово «сит». Только поэтому вы двое еще живы.

Но когда ты пошлешь дрона, все изменится. Они узнают о ситах. Получат доказательство, которое заставит их действовать. Каждый рыцарь–джедай и каждый мастер на миллионе миров будет вас искать. Ситы не смогут и дальше скрываться.

Занна знала, что Даровит прав. По этой же причине Бейну пришлось здорово потрудиться, чтобы об их существовании просочилась лишь пара–тройка бездоказательных слухов.

— К тому же, — добавил кузен, — Калеб не сделает ничего, пока мы не обездвижим корабль. Если сбежишь, тебе придется тащить Бейна на себе по пустыне. Даже если он переживет дорогу, тебе не уйти далеко до прибытия джедаев.

— Кажется, знахарь не очень–то мне доверяет, — буркнула Занна.

— Ты его едва не убила, — напомнил кузен.

— Но если я сдам джедаям учителя, — размышляла Занна вслух, — что тогда будет со мной?

— Не знаю, — сознался Даровит. — Джедаи могут арестовать тебя. А могут принять твой поступок за переломный момент в твоей жизни. Попытку загладить вину.

— Может, они даже возьмут тебя к себе, — предположил он. — Я слышал, джедаи верят в искупление. И это лучшее, из чего можно выбрать.

— А ты? — спросила девушка. — Какова твоя роль?

— Я умываю руки, если ты решишь убить Калеба и бросить Бейна, — сказал он. — Но сомневаюсь, что ты это сделаешь.

— Ты так уверен?

— Я же говорил тебе, Занна — между нами связь. Я точно могу сказать, о чем ты думаешь, что чувствуешь. Ты боишься одиночества… но ты не одна. Уже не одна.

Ты все сделаешь правильно. И когда примешь решение, я буду рядом.

Занна пыталась взвесить все «за» и «против»; на крепко закушенной губе выступила кровь. Если она откажется, Бейн умрет, и ей придется продолжать династию ситов своими усилиями. Убить Калеба, найти ученика… вероятно, убить и Даровита. Если она согласится, то продаст учителя джедаям; и это ознаменует собой конец ситов и ее первый шаг на долгом пути к раскаянию и искуплению.

— У Бейна мало времени, — торопил кузен. — Решай.

Перед мысленным взором в пугающих деталях раскинулись два пути: один вел к одиночеству, во тьму, другой к свету и Даровиту. Занна обдумывала все снова и снова, пока, наконец, не обрела ответ.

— Скажи Калебу, что я согласна.