- Чушь сейчас говоришь, - нервно усмехаюсь в ответ. – Ему важно лишь общение с дочерью, а не я.

- А тебе? Что важно тебе, Софи?

Влажные губы касаются моей шеи и нежно опускаются к ключицам.

- Мне важно не мешать им, чтобы потом не чувствовать себя виноватой.

- Ты меня почти успокоила, Софи, - отвечает Миша. - Знай, что ты - моя. Моя и только.

Стрелки часов пробивают полночь. Я прямо говорю своему жениху о том, что устала и хочу спать, ведь до следующего подъема осталось всего шесть часов, но он не спешит уходить и просит меня постелить ему на кухне. Здесь стоит старый раскладной диван, который мы используем на всякий случай. Чаще на нём ночует мама, когда остаётся с внучкой.

И вот сегодня Миша. Впервые. Потому что у меня совершенно нет сил, чтобы просить его уехать.

Амир.

- Лена, свяжись, пожалуйста, с Левиным и перенеси встречу на начало сентября.

- Хорошо, Амир Рустамович. Что-нибудь ещё?

- Принеси кофе.

Леночка выходит из кабинета звонко цокая каблуками, а я поднимаюсь с места и подхожу к окну, набирая номер Дементьева. У меня замерла стройка в Москве в ожидании вердикта, а коррумпированный чиновник не торопится решать проблемы, хотя бабок я отстегнул ему немерено. Но что поделать, за всё в этой жизни нужно платить.

На парковку плавно заезжает серый седан и нежно останавливается. Сильно сводит челюсти и начинают чесаться кулаки, когда я замечаю Михаила – жениха Сони. Он оббегает машину, открывает пассажирскую дверцу и подаёт ей руку. Галантный кавалер, мать вашу.

Мне бы отойти от окна и приступить к работе, но я неотрывно за ними наблюдаю. За каждым жестом, мимикой и взглядами. Есть в этом что-то извращённое. Он распинается перед Сонькой, пытается показаться лучше, чем есть на самом деле, а она равнодушна к нему что ли… Отшагивает назад, когда Миша тянется за поцелуем, да упирается в дверцу автомобиля. Секунда – и он касается её губами. Медленно, растягивая момент и будто понимая, что впереди у них ещё сотни совместно проведенных дней и поцелуев тоже.

Не глядя на экран, нахожу в контактах её номер и тут же набираю. Эгоистично хочу, чтобы он перестал её целовать, чтобы прекратил трогать, чтобы отпустил. Ко мне отпустил. До сих пор вспоминаю момент, когда целовал её я. Она с наслаждением приоткрывала губы, дрожа от нетерпения и стонала мне в рот. Острые ноготки царапали плечи и спину, тонкие ноги нежно обвивали мои бёдра. Интересно, если бы я поцеловал её ещё раз, всё было бы точно так же или уже по-другому?

Соня дёргается и отстраняет от себя Мишу. Смотрит на экран, затем на окна офиса. Да, детка, я наблюдаю за тобой и до закипающей в венах крови не хочу, чтобы твой жених к тебе прикасался.

- Слушаю, - отвечает на звонок, всё ещё глядя в окно.

- Лена ждёт отчёты. Срочно.

- Через полчаса будут готовы…

Соня пытается ещё что-то сказать, но я сбиваю вызов и с удовлетворением смотрю, как она прощается с Мишей и быстрыми шагами, красиво виляя округлыми бёдрами, направляется в сторону офиса.

***

- Крановщик хочется уволиться, Амир Рустамович, - сообщает Снежана посреди рабочего дня.

- Найдите нового. Или я должен этим заниматься?

- Хорошо, извините.

В дверь кабинета кто-то тихо стучит. Бросаю короткое: «Войдите» и продолжаю разговор со Снежаной. Разрываться на два города становится с каждым днём сложнее и надо бы поскорее найти управленца в «Строй-Инвест». Умом понимаю, что Соня вполне достойный кандидат. Зубки со временем нарастила бы, обросла толстой кожей. Она точно справится, если захочет, другое дело, что этого не хочу я, потому что до сих пор не оставляю идею забрать её и дочь в Москву.

В кабинет проходит Соня. Она сегодня особенно красивая и словно светится изнутри. На ней деловой костюм бежевого цвета, который отлично сидит по фигуре и подчёркивает плавные изгибы. Светлые пшеничные волосы мягкой волной спадают на плечи, а стройные ножки цокают невысокими каблуками и замирают где-то посередине кабинета. В руках отчёты, которые я требовал. Из вредности и эгоизма требовал, но Соня и правда принесла их через полчаса, как и обещала.

- Готово, - слегка улыбается она.

- Оставь на столе.

Делает робкие шаги, опускает документацию на самый край и отходит назад, словно я могу укусить.

- Я могу идти?

- Подожди, Сонь.

Она удивленно вскидывает брови и выразительно на меня смотрит.

- Да, Амир.

- Как себя чувствует Саша?

- Всё хорошо, - тут же оттаивает Белова.

Заметил, что одно только упоминание о дочери заставляет её глаза гореть, а губы плыть в улыбке.

- Сегодня утром повязка сама отвалилась, - рассказывает Соня, немного расслабившись. – Я, честно говоря, очень испугалась… Шрам выглядит таким огромным и заметным… Как думаешь, затянется?

- Сейчас масса способов, чтобы его убрать. Это не самое страшное.

- Думаешь? Просто она же девочка… - жмёт плечами Соня. – А хочешь фото покажу? Я утром успела сделать, пока собиралась на работу.

Она достает телефон и в несколько шагов оказывается возле меня. От Сони вкусно пахнет: ванилью и дыней. Совершенно не отталкивающий запах, даже наоборот - притягивающий. Сняв блокировку с мобильного, Соня становится рядом, задевая плечом мою грудь. Внутри будто срывает стоп-кран, как тогда у реки. Только в тот момент я винил алкоголь, а сейчас остаётся винить самого себя.

- Вот, посмотри, - показывает Соня. - Как и предупреждал доктор, отёк огромный, но помимо него ужасные швы...

На экране и в правду всё выглядит достаточно жутко. Могу только представить, как Сашке было больно во время падения и потом, когда её зашивали.

Но беспокоит меня не только это. Я вдруг отчётливо понимаю, что до зубовного скрежета хочу коснуться Сони. Развернуть её к себе, поцеловать, услышать шумный стон, вырывающийся из её груди. Сжимаю пальцы в кулаки и пытаюсь держать себя в руках.

- Заживёт, не волнуйся, - отвечаю хрипло.

- Ну смотри, ты пообещал, - смеется Соня и поднимает на меня свой игривый взгляд.

В этот самый момент я снимаю тормоза и уверенно беру её за запястье, разворачивая к себе. Голубые глаза становятся испуганными, зрачки расширяются, а длинные чёрные ресницы часто моргают, словно не понимают, чего именно я хочу.

Когда я приближаю её к себе, Соня упирается ладонями в мою грудь и не делает ни единой попытки вырваться, окончательно сметая все мои сомнения с пути.

- Не надо, Амир, - вдруг произносит Соня, что идёт вразрез с её действиями.

Этот отказ влияет на меня прямо противоположно. Я лишь сильнее прижимаю её за талию и провожу ладонями по позвоночнику, заставив немного выгнуться и расслабиться. Я чувствую, что она тоже этого хочет, что дрожит, иначе не облизывала бы так соблазнительно губы, иначе сопротивлялась бы и твёрже отталкивала. Фиксирую ладонью тонкую шею и слегка касаюсь губами её губ. Они мягкие и влажные, поэтому возбуждение становится таким сильным, что напрочь уносит крышу.

- Пожалуйста, не надо… - почти шепчет Соня. – Амир, отпусти.

В худеньком и маленьком теле вдруг оказывается столько силы, что Беловой удается меня оттолкнуть. Голубые глаза выглядят встревоженными, грудь заметно вздымается от напряжения. Она нервно поправляет юбку и волосы, отходит немного дальше, теперь точно убедившись в том, что да, я опасен и я кусаюсь.

- Мне нужно работать, Амир, - часто дышит. – Теперь я могу уйти?

Каждый сантиметр воздуха в кабинете буквально искрит от напряжения. Я тоже часто дышу, словно от нехватки кислорода.

- Вы заняты на выходных? – спрашиваю её, ощущая, как медленно отпускает.

Чем дальше Соня отходит, тем легче мне становится дышать. Возбуждение всё такое же сильное, но уже не подпитано её близостью. И почему-то так сильно хочется закурить...

- Завтра мы едем в строй-центр, - отвечает тонким голосом Соня. – А в воскресенье сестра пригласила на день рождения. Поэтому никак, извини.