— Прошу, поторопись! — окликнул он Адалин.

Девушка не собиралась задерживать церемонию, ей лишь хотелось, как можно подробнее запомнить этот день: настроение, запахи, погоду, каждую мелочь одеяния и внутреннего состояния. Словно жизнь отныне делилась на «до» и «после» и сейчас девушка проходила через ту самую роковую арку изменений.

— Иду… — нервно окрикнула она, в миллионный раз расправив струящуюся ткань и разгладив волосы.

Когда Сомерсильд вышла, фон Миллер будто потерял дар речи. Он изучал ее долго и самозабвенно, поедая глазами и с трудом удерживаюсь от волшебной и манящей мысли, прижать невесту к себе, вернуться обратно в спальню и не покидать ее не под каким предлогом.

— Ты готова, Адалин? — с трудом проглатывая истинные желания, сквозь зубы пробормотал фон Миллер. Ему требовались все внутренние силы, дабы спокойно стоять на месте.

Адалин сделала долгий, протяжный вздох, выдавив из себя нервную улыбку.

— «В горе и радости?» «…И только смерть разлучит вас?» — процитировала Сомерсильд извечные строки бракосочетания. Но вместо ответа проследила за тем, как легкая улыбка на губах мужчины потускнела, а затем и вовсе испарилась.

— Поторопись, — холодно хмыкнул он, грубо сжав запятьте Адалин и быстрым шагом направившись к лестнице. Девушка едва поспевала за мужчиной, пару раз почти споткнувшись. Фон Миллер больше не был мил и добр, он шел на пролом к своей цели, совершенно не интересуясь состоянием невесты.  

В тот момент над Адалин будто развеялась розовая дымка, а наивные мечты о любящем муже стали прахом. Да, Людвиг фон Миллер хотел обладать девушкой, этого не отнять. Возможно, он считает ее достаточно привлекательной для рождения ему наследников. Не более…

С каждым шагом Сомерсильд будто все больше и больше покидали силы. Он чувствовала, как земля притягивает ее, а тучи сгущаются.

«Что произойдет, когда интерес угаснет?» - вернулся в невесте тревожный вопрос. «Какова будет судьба?»

Когда феодал буквально волок ее по длинным извилистым ступенькам, Адалин вдруг остановилась, намеренно упершись каблуками в пол и не давая сдвинуть себя с места. Недовольный мужчина наконец обернулся, Адалин отчаянно надеялась, что ее влажные глаза останутся незамеченными, отчетливо прошептав:

— Господин, вы не хотите состариться со мной?

От прямого, сказанного лоб-в-лоб вопроса феодала буквально передернуло. «Видимо, он не умеет лгать» - подумала девушка, когда фон Миллер скривился, будто от кислого лимона, и отвернулся.

— Адалин, прошу, — нехотя, рвано выдавил он из себя, — Сейчас не самый подходящий момент.

— Именно сейчас тот самый подходящий момент! — Адалин уперто смотрела на феодала, ожидая его ответа, как глотка свежего воздуха. Она мечтала развеять свои тревоги, снова вернуться в состояние прекрасного предсвадебного блаженства, но фон Миллер продолжал уперто молчать, будто ожидая, пока Адалин вдруг забудет свой же вопрос. Тогда девушка сглотнула обиду, надрывно всхлипнув:

— Прошу, скажите хоть что-то…

— У нас много прекрасного времени впереди, — наконец произнес фон Миллер, — Ты не будешь ни в чем нуждаться. Что еще нужно?

— И правда, — горько согласилась Адалин, ведь четко поняла – большего ей не услышать. Не будет романтики, признаний в любви и обещаний умереть в один день. В какой-то степени девушка оценила честность и прямолинейность феодала, но от этого легче на душе не стало.

Солнце светило так ярко, как никогда; пели птицы, от ветра шумели деревья... Но теперь, чем меньше шагов оставалось до церкви, тем сильнее Адалин ощущала невидимую удавку плотно сдавливающую ей шею.

Церковь располагалась недалеко от въезда в замок, огромный золотой купол был неким маяком для всех местных жителей. Высокие витражные окна с изображениями святых бликовали на стоящие рядом плиты, создавая иллюзию чудной двухмерности. Каждую ступень перед входом покрывал красный ковер, а резные двери украшали золотые драгоценные ручки.

Любуясь, на какое-то мгновение Адалин забыла о внутренних переживаниях и предстоящем венчании. Девушка хотела войти внутрь и полность окунуться в творение, но внезапно на пути возник широкоплечий старик в черном сюртуке. Адалин не сразу узнала в нем дворецкого, который когда-то позволил ей войти в дом.

— Господин, госпожа, — скромно кивнул он в знак приветствия.

— Отойди, Отто! Мы и так опаздываем! — отмахнулся фон Миллер, пытаясь войти, но вместо желаемого, получил лишь скомканное и торопливое объяснение старика:

— Боюсь, лучше вам не заходить туда. Особенно невесте…

— Что происходит? Говори! — рявкнул феодал и когда дворецких что-то быстро шепнул на ухо – окаменел. По лицу прошла тень, глубокая морщина знакомо залегла меж бровей, а губы вытянулись в ровную тонкую линию. — Дьявол! — переведя взгляд она Адалин, он нехотя разжал руку, кивая невесте на рядом стоящую лавку. — Тебе придётся подождать тут пару минут, Адалин.

Адалин безмолвно сидела на скамье, наблюдая за тем, как большая часть охранников замка клубиться около церкви. Девушка всеми силами старалась абстрагироваться от разговоров вокруг, отчаянно рассматривая множество видов, безумно вкусно пахнущих роз. Только вот сделать это было практически невозможно.

— Бедный Сельвестр, он был еще так молод… — охала престарелая кухарка.

— За что его так? — сетовала садовник, сняв шапку и приложив ту к груди. — Да еще и в священной обители, тьфу!

— … Омрачён такой прекрасный день!..

—…Словно прокляли…

—…Точно! Сглазили госпожу…

—…А ведь они уже делили вместе постель!..

С каждой новой фразу Адалин становилось все невыносимее сидеть на месте, стараться выглядеть непринужденно. Все вокруг рассматривали ее, качали головой, сочувствовали. Словно умер не священник, как уже сама догадалась Сомерсильд, а именно она.

Когда что-то громко упало и разбилось внутри церкви, девушка воспользовалась минутным замешательством и быстро поднялась на ноги. Каменная дорожка к замку была занята колесницей и множеством охранников, поэтому Адалин смело перешагнула розы и скрылась за высокими туями.

Там, между густых деревьев было прохладно и хорошо. Печали отступали, а голова вновь медленно становилась ясной. Адалин сама не заметила, как вместо того, чтобы свернуть к замку, зашла в самую беспроглядную гущу. Где-то неподалеку все еще слышались голоса, но теперь она была абсолютно сама.

— Наконец! — Адалин облегченно вздохнула, опершись спиной об старую раскинувшуюся иву. Присев на корточки, девушка сорвала растущую у ног ромашку и принялась уныло гадать:

— Любит?.. Нет любит?..

Внезапно кусты впереди зашевелились, а ветка дерева хрустнула. Сомерсильд тут же привстала, вглядываясь в тень, но не заметив человека, решила, что это всего лишь маленький зверек. Но стоило ей расслабиться, погрузившись в свои мысли, как в голову прилетел небольшой, но увесистый камень.

— Ай! Дьявол… Кто здесь? — вскочив на ноги, Адалин напряженно огляделась. Знакомый всеобъемлющий ужас вернулся, а голова шла кругом. Теперь девушка четко ощущала чей-то внимательный, въедливый взгляд, но не понимала – с какой стороны. — Покажись!

Так и не встретившись с незваным гостем, Адалин невзначай скользнула взглядом по траве, где лежал ударивший ее камень. Только сейчас, немного угомонив сердцебиение, она вдруг разглядела белый клочок бумаги.

Присев на колени, Адалин приподняла камень, удивленно отвязав от него сложенную в трое записку.

«Прежде чем пойти на такой отчаянный шаг, как замужество с монстром, ты должна узнать о хозяине замка все самое сокровенное. Говорил ли он тебе о свой первой жене? Куда она подевалась? Если хочешь получить ответы на все эти вопросы, жду тебя в полночь около церкви. – А» 

Сомерсильд напряженно перечитывала строки, будто стараясь найти в них какой-то второй смысл или разгадку всех бед. Девушка так увлеклась, что не услышала шагов позади и подпрыгнула от страха, когда чья-то массивная рука резко потянула ее на себя, заставляя обернуться.