— Я не доктор, — предупредила она, доставая иглу из указанного ящичка и смачивая ту в спирте. После обжарила на огне белой медицинской свечи и, вдевая специальную нить, пробормотала себе под нос:

— Боги, пусть этот ужасный день окажется сном! А лучше – вся последняя неделя.

Сомерсильд запнулась, прикусив язык. Девушка явно не хотела ворошить рану и рассказывать мужчине о феодале. Ожидая расспросов, она удивилась, услышав лишь насмешку:

— Могу поверить…

В осваивании новой «профессии» Адалин радовало лишь одно – рана была достаточно скромных размеров и уродливый кривой шов скрывала длинная челка. Пусть Баркеншоу достаточно подробно и доступно объяснял ей все тонкости, девушка все равно не была профи. «Могу лишь позавидовать его выдержке!» - подметила Адалин, глядя на то, как аптекарь в поте лица сжимает зубами брусок, обмотанный мягкой тканью.  

Когда все было кончено, Адалин устало присела на пол, руки ее безбожно дрожали, пальцы немели.

— Я удивлен, — подбодрил ее мужчина, — Для первого раза не дурно.

— Вы мне нагло льстите! — хмыкнула Адалин, нервно улыбаясь. Настроение ее поддержал Баркеншоу, ответив тем же и на мгновение в небольшом укромном помещение стало так тепло и уютно, что Сомесильд нехотя напомнила себе: «Пора оставить бедолагу в покое!» Девушка медленно поднялась, отряхнула платье и сделала шаг двери под растерянный взгляд владельца. — Пожалуй, мне пора. Слишком много бед от меня одной за пару минут. Не могу передать, как благодарна вам за спасение!

Аптекарь словно в замедленном движении отсчитывал шаги девушки к двери под усиленное биение сердца. До скрипа сжав выпирающие края софы, он неожиданно для себя окрикнул ее:

— Стойте! — Адалин обернулась, ожидая продолжения, но мужчина долго не мог подобрать слов. — Вам явно некуда идти, оставайтесь. Здесь есть свободная комната. Когда-то давно она принадлежала моей покойной матери.

— Не вижу для этого никаких причин, — вынуждена была признать Адалин, понуро опустив голову. — Нахлебницей быть более чем не достойно.

— Мне нужна помощница, я не справляюсь. — придумал на ходу Баркеншоу. Скажи ему еще утром кто-то, что он добровольно предложит особе женского пола работу – расхохотался бы. — Мне нужно посещать больных и готовить лекарства…

Не на долго задумавшись, Сомерсильд неожиданно осенило: вон она, та самая новая жизнь, о которой она и мечтать не могла! Новая честная, благородная работа! Приятный, вежливый и добрый работодатель. Никаких монстров, никаких подлых горничных. Тогда девушка искренне поверила, что прошла жизнь так просто отпустит ее, навсегда забыв.

— С удовольствием принимаю ваше предложение! — радостно воскликнула она, несдержанно хлопнув в ладоши и широко улыбнувшись.

Работа в аптеке давалась Сомерсильд не так сложно, как она в тревоге предполагала. Днем девушка собирала травы для лекарств по четкому указанию доктора, а вечером готовила ужин. Общаться с Баркеншоу ей было легче, чем феодалом. Во-первых, мужчина был значительно моложе. А, во-вторых, что было особенно важно для Адалин – проще и легче в общении.

Он не кричал на нее, когда та что-то нечаянно путала, а спокойно объяснял и учил основам своей не легкой профессии. Даже когда Адалин в первый же вечер в доме порывалась спечь фирменные мамины пирожки, а затем постыдно заснула прямо над тестом.

— И все же они прекрасны! — заключил Баркеншоу, наконец распробовав угощение с картошкой и капустой. Отдыхая после долгого изнурительного дня, полного посещений больных стариков, мужчина с удивлением смотрел на умело орудующую Адалин над его разошедшимся по шву свитером, дорогим сердцу и памяти. — Тебе и вправду не тяжело?

— А?.. — Адалин так увлеклась, что совсем упустила из вида внимательный цепкий изучающий взгляд из-под ресниц хозяина дома. Но после тут же отвернувшись, скрыв румянец и волнение, лишь едва заметно вздрогнув:

— Сущий пустяк…

— Не пустяк! — зачем-то принялся возражать тот, слегка наклонившись к девушке, но продолжая находиться достаточно далеко, как того требовали самые строгие приличия. — Я уже носил его нашей швее, она порекомендовала распустить его на нитки. — Сомерсильд решила промолчать, не углубляясь в тему, но тут же наругала себя за это, ведь аптекарь поднял более неловкую и пугающую:

— Ты умело справляешься на кухне, убираешь аптеку и жилой дом, искусно шьешь и безумно красива. Как могло случится, что такая девушка до сих пор не замужем?

Адалин до боли сжала иглу пальцами, пропуская стежок. Глаза ее отчаянно бегали из стороны в сторону, пытаясь придумать, как выйти из ситуации, и словом не обмолвившись про прошлую жизнь. Три прожитых на новом месте дня Баркеншоу не упускал возможности задать каверзный вопрос, но Адалин всегда вовремя отшучивалась и сбегала. Вот и сейчас перешла на более, по ее мнению, безопасную тему:

— По той же причине и вы не обзавелись супругой, господин.

— Я уже просил тебя, Адалин… Не называй меня «господин», словно какого-то зазнавшегося землевладельца, ладно? Бакеншоу… — ладонь аптекаря смело и отчаянно опустилась на запястье девушки, заставляя ту в конец уронить рукоделие на широкий деревянный кухонный стол. — А желательно, Людвиг.

Адалин не знала, что выбило ее из колеи сильнее: упоминание бывшего жениха, который снился ей каждую ночь; настойчивые ухаживания аптекаря или нечто большее: девушка теряла едва начавшуюся спокойную жизнь, если откажет мужчине. Но ответить на чувства едва ли могла.

— Вы просили меня насобирать валерианы в лесу, — поспешно поднявшись на ноги, Сомерсильд не смотрела на замершего мужчину и, на ходу подхватив корзинку, бросилась к задней двери, ведущей к лесу. — Самое время.

— Ты могла бы сделать это завтра! — услышала она отчаянный шепот за спиной, но и не подумала слушать.

На улице было как никогда прохладно... Мокрая земля бодрила, а вечерняя роса на листьях приятно освежала. Адалин насобирала валерианы на несколько недель вперед, пока мысли ее витали где-то далеко. Девушка размышляла: вернется ли Агата с поисками в лавку? Ищет ли ее феодал? Как намекнуть аптекарю, что она не готова к женитьбе, но и не лишиться крова?

Когда Сомерсильд вышла из гущи леса, то мгновенно замерла на месте, с удивлением рассматривая множество людей с факелами на главной площади. Только лишь приблизившись в плотную к дому аптекаря, она разглядела военную форму на каждом из них.

— Дьявол! — взглядом Адалин сказанула по охранникам, внимательно и тщательно прочесывающих каждый дом, и тут же буквально оторопела, увидев огромного черного коня с не менее мощным и величественным всадником. — Нет… Не может быть!

Этот мужчина отличался среди всех остальных: величественный, властный, пробирающий до костей сканирующий взгляд; агрессивная поза, словно у нещадного хищника за мгновение до броска; огромные натренированные мышцы заметно виднелись даже под плотным кожаным плащом, а кудрявые волосы до плеч больше не были завязаны сзади, а оказались неопрятно раскиданными по шее. Удивительно, но даже эта незначительная, казалось бы, глупая и нелепая деталь делала его более мужественным и выделяла среди остальных подсобных рабочих, выполняющих приказы с прижатой к груди головой.

— Закончили? — знакомый голос отозвался в груди Адалин таким знакомым импульсом, заставляя прижаться к стене дома, стараясь как можно лучше спрятаться за его стенами. Начинался сильный дождь, корзинка наполнилась водой, плащ протек, как и тонкая обувь. Но Сомерсильд не решалась войти внутрь, дожидаясь дальнейших указаний главного. И, как оказалось, не зря…

— Остался один дом, — охранник указал на аптеку Баркеншоу и Адалин обрадовалась тому, что имела при себе так мало вещей. И все, как ни странно, были на ней надеты в данную минуту. А это значило, что признаков прибывая ее в доме не осталось. — Мы сейчас же…

Феодал остановил его взмахом ладонь и, несмотря на льющий словно из ведра дождь, спокойно поднял взгляд, прищурившись осматривая аптеку.