За разговорами день пролетел быстро. Руки-ноги с непривычки к столь интенсивным трудовым нагрузкам гудели, но жить было можно. Не помню, кто там такой умный высказывался, что труд облагораживает человека, но я бы ему сейчас много чего интересного рассказала по этому поводу. Ну, да ладно. Не так уж все у меня в жизни и плохо: кормят, крыша над головой имеется, одеждой, пускай и кошмарной, но снабдили. Да и барон на глаза еще ни разу за последний день не попадался. Вроде бы мелочь, а приятно. Вот успокоится тут все немного, и можно будет строить планы моего возвращения на далекую родину. Главное, от блондинчика подальше держаться, а то в его присутствии меня непонятно с чего прямо таки прорывает грандиозный скандал закатить. А мне сейчас нужно сделать вид, что со своим положением здесь я полностью смирилась и вести себя тихой серой и совершенно непримечательной мышкой. Может быть, барон обо мне тогда просто-напросто позабудет и оставит в покое.
Утро третьего дня пребывания в чужом мире окончательно и бесповоротно перечеркнуло все мои благие намерения вести себя скромно и незаметно. А все из-за того, что Его Светлость лорд де Альэтэн выразил желание, чтобы я лично прислуживала ему за завтраком. Пришлось подчиниться. И вот теперь с тревожными мыслями о том, каких гадостей приходится ожидать от жизни в целом и от одного злобного, предположительно эльфа, в частности, я проскользнула в распахнутые настежь двери огромного обеденного зала. Встретившая меня прямо с порога многообещающая ухмылка барона, заставила мое сердце испуганно сжаться. И я еле сдержалась, чтобы тотчас же не выбежать обратно и забаррикадироваться в своей комнате, подтащив к двери всю имеющуюся там мебель. Неимоверным усилием непонятно откуда взявшейся у меня воли, я заставила себя отставить паникерские мысли и даже сумела выдать на губах некое подобие смущенной улыбки. Его Светлость восседавший во главе длиннющего обеденного стола в гордом одиночестве, смерил меня подозрительным взглядом, после чего небрежным взмахом руки подозвал к себе.
С этого и начались все мои неприятности. Первым делом мне заявили о том, что чай, видите ли, совершенно холодный, а Его Светлость любят по утрам употреблять горячий. Пришлось бегом нестись на кухню и поменять (да что мне стоит парочку этажей и ползамка пробежать). Затем настала очередь якобы пересоленного паштета. Бегу опять. Повариха на меня, еле слышным голосом высказывающую претензии барона, таким взглядом многообещающим посмотрела, что обратно из кухни я бежала еще быстрее. Правда с паштетом, который мне с сочувствующим видом вручила одна из кухарок. Дав себе слово ни в коем случае не сорваться и не устроить грандиозный скандал владельцу замка, являющимся моим временным работодателем, я с громким стуком установила прямо перед ним принесенную пиалу. Паштет проигнорировали, так же как и мое не слишком приличествующее прислуге поведение. Несколько минут тишины, во время которых блондинистый гад осторожно поцеживал горяченный чай, внушили мне надежду на то, что парень наконец-то угомонился. Зря я обрадовалась. Потому что, отставив в сторону недопитый кипяток, лорд с надменным выражением на холодном аристократическом лице окинул стоящий перед ним завтрак задумчивым взглядом и заявил, что предыдущий паштет был гораздо лучшим, чем только что принесенный. И потребовал заменить его на что-нибудь другое, более съедобное. Ну и сволочь! Да он ни в первый ни во второй раз к этому чертовому паштету даже и не притронулся. Все-таки решил довести меня до инфаркта и это в мои-то годы! Поскольку мое терпенье оказалось не безграничным, то данное себе обещание сдерживаться я нарушила и несчастный паштет ну просто совершенно случайно уронился из тарелки прямо на брюки лорда Антариэля. Вдоволь налюбовавшись его растерянно-возмущенным обликом, с коим он разглядывал учиненное мной безобразие, я с елейной улыбочкой поинтересовалась:
— Может быть, Ваша Светлость еще что-нибудь желает? Так кухня тут совсем рядом, чуть что сами сбегаете. Вы даже не представляете, как там все вашему визиту обрадуются. Особенно повариха. А я увольняюсь! — Выпалила и, швырнув на стол перед блондинистой сволочью сорванный со своей головы дурацкий чепчик, развернулась и из зала выскочила. Бегу, слезы ручьями по щекам текущие рукавом вытираю. Ясно же, что барон специально издевался, за мой отказ на его предложение мстя. Рабовладелец несчастный!
Как во дворе оказалась даже и не заметила. А вот замковые ворота открытые нараспашку углядела сразу. Через них как раз телега сеном груженная, во внутренний двор въезжала. Стоящие рядом с выходом стражники в количестве четырех штук, были заняты болтовней и на охраняемый объект никакого внимания не обращали. Решив про себя: «чем черт не шутит», схватила в руки, стоявшую под стенкой пустую корзину, и не спеша, прогулочным шагом, прошла к воротам. Глаза вниз, сердце от страха чуть через пятки на совсем не сбежало, а эти горе-часовые на меня даже внимания не обратили. Обратно дышать начала, только когда за ворота вышла. Хорошо, что от стороны замка дорога только одна проходила. Карийа вчера рассказала, что по ней до ближайшего города, Шерпом называющимся, часа за два пешком можно добираться. Девушка с подругами по выходным туда на рынок часто прогуливалась. А поскольку я не гулять собралась, а совершить побег, то быстрым шагом смогу добраться туда гораздо скорее. В городе какое-нибудь начальство должно же быть. Мэр, градоправитель, или как у них тут эта должность называется… Пожалуюсь на то, что похитили, взаперти держат, издеваются. Может, помогут, домой вернут. Надежда, конечно, слабенькая, но и терпеть измывательства этого негодяя, уже сил нет. Да и родители с ума сходят, я им до этого всего, каждый день звонила, отчитывалась, что жива — здорова. Маринка милицию на ноги, скорее всего, всю поставила, у нас там половина родственников работает, и не на самых скромных должностях. Нужно срочно возвращаться домой!
Постановляю и, сделав еще один решительный шаг на пути к свободе, с разгону падаю в дорожную пыль. Лежу и понимаю, что сильно спешить, не всегда есть лучший выход из положения. Ну, за что мне такое невезение? На такой ровной, хорошо укатанной дороге, наверное, один булыжник всего в пыли и прятался и, ясное дело, именно я его и нашла. Острая боль в ноге, явно давала понять, что побег мой пришел к своему логическому завершению. Неудачному. Обидно-оо-о то как! Еще и часа нет, как в бегах, а уже, кажется, отбегалась.
Сижу и реву. Частично от боли, частично от обиды на судьбу несправедливую, слезы с пылью перемешанные по щекам размазываю. Слышу, вроде как лошадь невдалеке скачет, оборачиваюсь на звук и горестно вздыхаю. В мою сторону на полной скорости надвигается знакомый черный жеребец с не менее знакомым белобрысым всадником. Следом за ним, на небольшом расстоянии, скакали близнецы. У всех троих выражение лиц такое многообещающее, что, перепугавшись, зарыдала еще сильнее. Антариэль, подъехав ближе, с коня спрыгнул. Ко мне наклонился, грубо за воротник платья схватил и яростным голосом осведомился:
— Ну что, далеко сбежала? Ненормальная! Вставай, чего в грязи расселась? И реветь прекращай, все равно тебе это не поможет!
— Не могу встать, — всхлипываю еле слышно, — я, кажется, ногу подвернула.
— Да лучше бы ты голову себе подвернула, моя жизнь сразу бы намного легче стала! — Возмущается парень и, немного помявшись, присаживается возле меня. Совершенно бесцеремонно задрав подол моего платья на просто критическую высоту, этот нахал начал ногу мою на предмет повреждений ощупывать.
— Ай-яй-яй!
— Не ври, я еле дотронулся! — с досадой гаркнул Антариэль.
— А мне все равно больно!
— Меньше бы бегала, целее ноги бы были. И больно, уж тогда точно не было бы. — И пока я искала, что ответить на это заявление за мою ступню со всей силы дергает. Я даже взвыла от нахлынувшей боли. Сволочь блондинистая! В лодыжке что-то хрустнуло, и я с удивлением поняла, что боль отступила. Краем глаза замечаю, как Арон с Бэртом на хозяина своего, в пыли у моих ног присевшего, ошарашено посмотрели, а затем ехидными улыбочками друг с другом обменялись. Конечно, зрелище еще то! Аристократ холеный, штанами своими пыль с дороги собирает. Только вот мне от этого не сильно весело. Штаны эти и так, после перевернутых на них бутербродов чистотой не блистали, а после посиделок на дороге, вообще будут требовать долгой и напряженной стирки. А то, что это ответственное задание поручат именно мне, как особо отличившейся, я, почему-то ни капли не сомневалась.
