— Халатик. — Невинно хлопая длиннющими ресницами, заявляет мне сестричка и отчего-то, с несколько настороженным видом отступает от меня в дальний угол комнаты. Я недоверчиво сверточек развернула. Д-а-аа, ну и халатик. Из полупрозрачной воздушной ткани и, коротенький… очень коротенький. Хорошо, если хоть попу слегка прикроет, что было для меня сомнительно.

— И куда мне такой… халатик одевать? По горам я что ли, в нем лазить буду?

— Зачем же сразу по горам? — Как-то сразу замялась Маринка и, вообще вжавшись спиной в стену, робко пробормотала:

— Ну, зачем же сразу по горам…

— А куда?

— Ну, ты же замуж хотела?

— Хотела! Но причем тут это? — Возмущенно помахала я перед лицом подруги зажатым в руке лоскутиком.

Маринка на меня во все глаза уставилась, и заявила: — Ленка, ну, ты и ду-уура! А как же ты собираешься своего чересчур упрямого будущего мужа на брак соблазнить? Он же у тебя весь такой же, как и ты — принципиальный. На девушке выше его по положению, видите ли, жениться не хочет. Благородный, блин. Случай тяжелый, но бороться можно. Мы ему это его благородство против него так обернем, что он уже от свадьбы ни в коем случае отвертеться не сможет. — А как обернем? — Непонятливо уставилась я на подругу, которая посмотрела на меня как на умственно отсталую.

— А так. — Принялась растолковывать мне как маленькой подруга. — Как ты думаешь, если твой ненаглядный барон соблазнит девицу благородных кровей и об этом все узнают, он на ней женится?

— Ты что несешь? — Возопила я, в священном ужасе уставившись на Маринку. — Какую еще девицу? Да я его…

— Тебя, скудоумная! — Рявкнула на меня подруга и пока я пыталась осмыслить ее заявление, она, воспользовавшись моим состоянием, выхватила у меня из руки халатик и, подойдя к зеркалу, приложила к себе.

— И чего ты так взъелась? — Придирчиво разглядывая свое отражение, возмущенно поинтересовалась у меня Маринка. — Вполне цивильненькая вещица. Я даже не ожидала, что в такой дыре, как этот город поселкового типа, можно что-то подобное достать. Там я еще по парочке платьев нам прикупила, и себе такой же халатик взяла, только розовенький. Ну и по мелочам всего. Бельишко там, обувь себе взяла…

— Какие платья? Какое бельишко? — Пришла я, наконец, в себя. — И с чего ты вообще взяла, что Антариэль меня соблазнить решится?

— А мы ему в этом поможем. — Радостно оповестила меня подруга. — Вот подумай сама…Если к нормальному парню ночью в комнату заявится такая цаца как ты, да еще и в таком прикиде, — Маринка небрежно кивнула на зажатую в ее руках воздушную вещичку, — то куда же он тогда денется? Соблазнит, как миленький… А утром, я проверну все так, что о вашей, совместно проведенной ночи, все узнают. Так что барону просто придется на тебе жениться, не смотря на все его глупые предрассудки. Тут же прямо как каменный век. Такие воззрения, что и поцеловаться лишний раз, наверное, боязно, так как чревато весьма непредвиденными последствиями.

Да… Идея, в принципе, довольно интересная… Но вот что-то мне немного… страшновато.

— Ленчик, да ты вся дрожишь. — Соизволила, наконец-таки оторваться от созерцания себя, любимой и обернуться в мою сторону Маринка. — Расслабься, ведь ты же сама за него замуж хочешь, да и он, я думаю, сильно трепыхаться не будет.

— Легко сказать: «расслабься»! А если…

— Никаких «если». — Сестрица окинула меня критическим взглядом, тяжело вздохнула и недовольным тоном сообщила: — Жди здесь, истеричка, сейчас вернусь.

И из комнаты торопливо вышла, оставив меня чуть ли не на грани нервного срыва. Правда, минут через десять вернулась обратно, открыв ногой дверь, и еле удерживая обеими руками тяжело груженый разнос.

— Вот! — Довольным тоном сообщила она мне, сгружая свою ношу на маленький прикроватный столик. — Сейчас будем расслабляться самым банальным, но весьма действенным образом.

— В каком смысле расслабляться? — Непонятливо поинтересовалось я у взбудоражено улыбающейся подруги.

— В таком смысле. — Принялась объяснять мне Маринка, попутно переставляя с подноса на столик графинчик с двумя рюмочками и тарелочки с закусками. — Выпить тебе нужно для храбрости. Расслабишься, настроение себе поднимешь. А не то с такой перепуганной физиономией, какая у тебя сейчас, только парней и соблазнять…

— Хорошо, — Вначале покорно соглашаюсь, после чего тут же в голову лезут совершенно непрошеные воспоминания о некоторых странных особенностях моего организма. — Только давай по чуть-чуть, а то, ты сама прекрасно знаешь, как на меня алкоголь действует…

— Знаю-знаю, — хохотнула Маринка и, закатив глаза, с обидным смешком добавила: — Помню я, как мы твое двадцатилетие отмечали… и думаю, что не одна я такая… запомнившая.

Нет, ну что за свинство! Она когда-нибудь перестанет мне об этом глупом случае напоминать? Да, не спорю, круглую дату я тогда отпраздновала с размахом, да с таким, что до сих пор стыдно. А ведь как все хорошо начиналось…

Днем отмечали в узком семейном кругу: я с Маринкой и наши родители. Поздравления с цветами, подарки, бутылка шампанского под тортик, в общем, стандартный набор любого подобного празднества. Плюс, ко всему этому, еще и нудные посиделки, на которых я, тем не менее, просто обязана была присутствовать. Вечером же у нас с сестрицей был запланирована несколько другая программа, а точнее, культурно-массовый поход в ночной клуб, куда мы в 11 часов вечера и отправились.

А вот там уже было весело. Тот единственный бокал шампанского выпитый днем, еще долго гулял в моей голове нестройной толпой воздушных, но совершенно неадекватных пузырьков. И те части мозга, где они проносились, полностью отключались и категорически отказывались нормально функционировать. А потоптались эти самые пузыречки в моей бедной головушке просто немеряно… Память и тормоза отбило напрочь. Помню только, что в клубе я выпила еще несколько разных коктейлей. Штуки три точно, а потом уже не считала. Но, судя по утренним ощущениям, их было несколько больше. Проснулась я с дикой головной болью и, рассмотрев в зеркале свое бледное и взъерошенное отражение, зареклась еще когда-либо так напиваться. Плохо мне было до такой степени, что словами и не передать.

Но еще хуже стало после того, как уже ближе к вечеру мне позвонила Маринка и жизнерадостным бодрым голосом поинтересовалась, как я себя чувствую. Лично для меня, прозвучало, как изощренное издевательство…

— Плохо. — Просипела я в телефонную трубку, при этом задумчиво разглядывая, врученный мне заботливой родительницей стакан с кефиром.

— А что вчера было, помнишь? — Ехидно поинтересовалась у меня подруга.

— А что было?

— Да, тяжелый случай, — притворно вздохнула та, и недоверчиво переспросила: — Точно не помнишь? Не врешь?

— Нет. — Испугалась я. — Говори, что было-то?

— После четвертого коктейля, который я безуспешно попыталась у тебя отобрать, кое-кому непонятно что ударило в голову, и ты решила петь для публики. — Торжественно начала свое повествование Маринка. — Я тоже была не сильно при памяти, потому что, все-таки пошла навстречу твоим требованиям и договорилась с администратором. Как ни странно, но к микрофону тебя все-таки подпустили, правда, заранее предупредив публику о том, что у красивой девушки сегодня День Рождения, и им придется это обстоятельство как-то пережить.

— И что? — С замиранием сердца и в предынфарктном состоянии поинтересовалась я.

— И то! — передразнила меня Маринка. — Оказывается ты у нас талант-самородок. Поешь здорово, только вот я об этом почему-то не знала. Тебя потом еще раза три администратор спеть просил — народ требовал.

— Я тоже не знала, что петь умею… Надеюсь это все?

— Надейся-надейся. Потом тебе захотелось потанцевать.

— Хоть не стриптиз? — Ужаснулась я только от самого этого предположения.

— Да нет, всего лишь танго. — Фух, танцевать я умела, так как мама меня с самого раннего детства на танцевальный тягала. А танго, так вообще мой конек. Значит, хоть здесь не опозорилась… Только вот робко проклюнувшаяся мысль о том, что этот танец вообще-то принято танцевать с партнером, меня несколько напрягла.