— У вас не хватит сил завтра поехать посмотреть на братика, если сегодня вы как следует не поужинаете и не выспитесь, — сказал он племянницам.

  Дети успокоились, поели, часок посмотрели телевизор, выслушали три сказки на ночь и заснули. Деймон и Кейт остались наедине.

  Все эти дни они разговаривали мало, главным образом в прихожей и за столом. Они, конечно, занимались любовью, но прежней близости между ними не было.

  Кейт уговаривала себя, что это пройдет. Она знала, что у Деймона слишком много работы, с тех пор как он вернулся из Монреаля, тем более что Стефанос полностью посвятил себя заботам о жене и сыне.

  Но, помня свой разговор с его зятем на катке, Кейт постоянно напоминала себе, что надежда у нее есть.

  ДЕЙМОН ЛЮБИТ ЕЕ.

  Она вошла в гостиную, Деймон сидел, углубившись в чтение журнала.

  — Он такой милый, правда? — спросила она, показывая фотографии.

  Деймон оторвался от журнала.

  — Милый? Сморщенный и красный. — Его безразличный тон удивил ее.

  Кейт засмеялась.

  — Все младенцы такие. Но он быстро похорошеет.

  Деймон пожал плечами:

  —  Тебе виднее, — и снова уткнулся в журнал, как будто он интересовал его больше всего.

  Кейт присела рядом с ним на диван, придвинулась поближе, ожидая, что он обнимет ее. Она надеялась, что рождение Нестора пробудит в нем отцовский инстинкт и он захочет иметь собственного сына — от нее.

  Деймон напрягся, потом встал, потирая шею, оставив Кейт сидеть на диване.

  — Мне надо поработать, — пробормотал он. — Столько времени потерял в больнице...

  Не взглянув на нее, он пересек комнату и взял кейс, стоявший около входной двери.

  — Я устроюсь у Стефаноса в кабинете.

  В десять часов, когда Стефанос вернулся, Деймон все еще сидел там. Расспросив о ребенке, Кейт прошла в спальню для гостей, где они с Деймоном согласились переночевать.

Деймон все еще работал.

   Было уже за полночь, но ей не спалось. От тревожных дум. Наконец она услышала, как он раздевается в темноте и ложится рядом с ней в постель.

   — Деймон? — Она коснулась его плеча.

   На мгновение он застыл, потом повернулся к ней, привлек к себе и поцеловал. Поцелуй был жадным и каким-то отчаянным, подумалось Кейт.

   Потом они занимались любовью, а потом... он заснул.

  На следующий день Кейт познакомилась с Нестором Стефаносом. Он был сморщенный, красный, но очень-очень красивый. Один взгляд на него пробудил в ее душе тоску по материнству. Она сидела рядом с кроватью Софии, очарованная младенцем — он смотрел на нее темными глазами, пытаясь уцепиться за ее палец. Она взглянула на Софию и улыбнулась.

  — Да он просто прелесть! — раздался от дверей женский голос.

  Кейт подняла голову и увидела темноволосую незнакомку в обществе Елены и Пандоры. Позади них стоял Деймон. Он провел их внутрь, а Елена с легким раздражением ответила незнакомке:

  — Естественно, он прелесть, Элени. Разве могло быть иначе?

  Темноволосая женщина — конечно же, Элени, которую упоминал Стефанос, — пересекла комнату и улыбнулась Кейт и малышу.

— Можно мне?

   Кейт неохотно передала ей ребенка, наблюдая, как она бережно прижимает его к груди.

  — Какой же он милый, правда? — спросила Элени. — А ты не хочешь ребенка, Деймон? — Элени бросила взгляд на брата своей подруги.

  И Кейт, следившая глазами за Деймоном, увидела на его лице необычное, но столь понятное ей выражение: тоску, смешанную с желанием. А потом он посмотрел на нее, и все изменилось: тоска исчезла, желание умерло. Он небрежно пожал плечами.

  Дольше лгать себе самой Кейт не могла. Не стоит притворяться, что из их брака что-то получится, подделка она и есть подделка. Их брак оставался деловым соглашением, и ничем больше.

  Страсть, секс, наслаждение, которыми они делились, не имели под собой никаких чувств, кроме физического удовлетворения. Он занимался с ней любовью, но не любил. Мужчины в сексе могут обойтись без любви.

  Поэтому, несмотря на все заверения Стефаноса, он ее не любит. Если бы любил, не вел бы себя таким чужаком. Разговаривал бы с ней, делился бы своими переживаниями и чувствами. И не притворялся бы, что дети его не интересуют, когда ясно, что он хочет иметь ребенка. Значит, он хочет ребенка не от нее.

  Может, от Элени?

  Кейт не знала. Может, да, а может, и нет. Определенно он очарован видом Элени с ребенком на руках.

  Впрочем, абсолютно неважно, от Элени или от кого другого. Важно то, что он не любит ее, Кейт.

  У Кейт не осталось сил терпеть ложь, в которой ей приходилось участвовать. Она выждала три дня, пока няня семьи Барлоу, Шарлотта, не выздоровела и не вернулась к работе, и тут же вызвала миссис Партридж из Ист-Хэмптонa, чтобы определить ее к Софии, присматривать за близнецами и за Нестором, уже избавившимся от красноты и морщин. Давно надо было на это решиться, подумала Кейт.

  Она расцеловала детишек и с улыбкой помахала рукой на прощание.

  — Ты же не навсегда уезжаешь, — пошутила София, — а всего лишь едешь домой к Деймону.

   Кейт снова улыбнулась, закрыла за собой дверь и вытерла набежавшие слезы. Она едет домой к Деймону только для того, чтобы написать записку.

   Потом она соберет свои вещи и уедет.

   Кейт ушла.

   Он не мог в это поверить. Нет, просто не хотел в это верить.

   Ощущение боли и пустоты казалось невыносимым. Он напомнил самому себе, что ожидал этого, но боль не проходила.

  С тех пор как она вернулась из Ист-Хэмптонa, Деймона не покидало чувство, что он теряет Кейт, тем не менее он продолжал твердить себе, что уйти она не решится.

  Но, войдя в больничную палату и увидев Кейт с младенцем на руках, он решил, что еще не все потеряно. Она была такой красивой, такой довольной. А когда Элени забрала у нее ребенка, казалось, у нее отняли ее собственное дитя.

  Ребенок! Вот где выход из тупиковой ситуации. Он, Деймон, должен стать отцом ее ребенка, который даст повод продлить брак на некоторое время, а может быть, свяжет их навсегда.

  Глядя на Элени, ласкавшую его племянника, мысленным взором Деймон продолжал видеть Кейт — она смотрела на малыша так, словно наконец-то ее существование обрело смысл.

  А теперь она ушла.

  Не предупредив. Не выяснив отношений. Не оставив ничего, кроме маленькой записки:

  «Думаю, с нас обоих довольно. Я не могу больше лгать. Пока. Кейт».

  «Пока»! Как будто они были случайными знакомыми!

  Может, и случайными, устало подумал Деймон. После ее ухода прошла неделя, а от нее никаких известий. Кейт его не любит, это очевидно. В постели, без света, он заменял ей ее дорогого покойного Брайса. На остальное нечего и рассчитывать. Увидев ребенка, она затосковала по настоящей семейной жизни. Но эту жизнь Кейт собирается устраивать не с ним.

  Деймон налил себе еще одну рюмку (он выпил их слишком много с тех пор, как она ушла), растянулся на диване и уставился воспаленными глазами в потолок.

  В руке он держал календарик, который нашел в тумбочке около кровати. Календарик, принадлежавший Кейт, где она вычеркивала день за днем с того самого момента, как вышла за него замуж.

  До каких пор она продолжала их вычеркивать? Риторический вопрос. Ответ известен: до тех пор, пока наконец не освободилась от него.

  Он с трудом сглотнул; в висках пульсировала кровь.

  В три он должен присутствовать на встрече с Бельярдом. Старик прилетал из Монреаля завершить сделку. Давно пора быть в офисе, но Деймону стало все равно, хотя за шестнадцать лет он не пропустил ни одного рабочего дня. До этого момента.

  Теперь он не появлялся на службе неделю — нет, четыре дня, но, даже когда он приходил, мыслями он был не в офисе.