Письменность способствует накоплению знаний. И за века колдуны накопили их достаточно, чтобы подойти к начаткам примитивной химии. Совершенно точно они имели представление о порохе, фосфоре, некоторых сортах отбеливателей, чтобы изменять метки на лбу, и о кислоте, которой они облили Томияно. Они могли знать еще кое-что, но ничего более ужасного. Ружья их были предельно просты: одноствольные, медленные в перезарядке и не слишком аккуратно сделанные. Колдуны, собственно, были вооруженными гражданскими. Встретившись с воинами в Ове, они запаниковали. Вот и вся проблема колдунов при ближайшем рассмотрении.

Башни были опасны: Уолли предполагал ядра, бомбовую шрапнель и прочие ужасы. Если воины вздумают брать башни приступом, они будут разбиты. В принципе взять их было, конечно, можно, но никак не традиционными методами, предписываемыми сутрами.

Вот почему, похоже, понадобилось появление Уолли Смита. Вот почему Богиня вдохнула душу химика в тело воина. Так, значит, ему должно было возглавить сбор воинов, повести их на поединок с колдунами и победить? Но почему, почему Богиня выбрала такого мягкосердечного химика, как Уолли Смит? Во Вселенной не должно быть недостатка в кровожадных химиках. Он ненавидел кровопролитие. Его до сих пор преследовали кошмары сражений, в которых он победил, – на пристани Святого Острова, в ночной битве с пиратами, в Ове. Почему его?

Небо стало почти совсем темным. Бог Сна призрачно мерцал на юге. Концы колец терялись в тумане, оставляя лишь перекрестие арок. Внизу на палубе веселье стало затихать. Ему пора было возвращаться и присоединяться к ним.

Туман – это плохо, хорошая погода для пиратов, а «Сапфир» возвещал о своем присутствии не меньше чем на половину полушария. Сомнительно, чтобы Томияно был в состоянии нести дозор этой ночью.

Колдуны – дешевые фокусники.

Так ли это? Всю магию, которую он видел или о которой слышал, он был в состоянии объяснить. За исключением одного. Когда он сошел на берег в Аусе и встретился с колдунами, они рассказали ему, о чем он говорил перед этим на палубе «Сапфира» с Джией. Когда в Уоле колдун поднялся к ним на борт, он знал имя Броты. Во всяком случае, эти знания походили на телепатию. Уолли не мог придумать другого объяснения. Эту единственную магию он пересилить не мог, что волновало его больше всего с момента отплытия из Ова.

Колдовство.., наука. Вещи эти несовместимы, разве не так? Есть ли уверенность, что ему не придется бороться с обеими сразу?

Но ведь никто не мог слышать, о чем говорил он с Джией в тот день. А Джия не сходила на берег в Аусе. Он спрашивал. Это показывает, как же он был взволнован – он сомневался в Джие.

Но была еще куда более худшая проблема – он не мог разобраться в себе.

Нет. Это не было наихудшей из уже имеющихся. Это была совсем другая, новая проблема, висящая над ним, словно нож гильотины: на чьей он стороне?

Вдруг холодные пальцы скользнули по его ребрам, сомкнувшись потом на груди. Щека прижалась к его плечу.

Это была Джия. Ей он и не пытался объяснить свои проблемы, да она бы и не поняла их до конца. Она не обижалась на это, он в этом не сомневался. Она делала то, что могла, – принося бессловесную ласку в утешение невысказанной боли, как сейчас, например. Он замер, наслаждаясь мгновением.

– Таньи? Бротсу? Шота? Ннатансу?

Он повернулся навстречу ее улыбке, ощущая ее тепло сквозь тонкий хлопок.

– Ну и о чем вы там, девушки, болтали? – спросил он ласково.

– Конечно, об имени первенца!

– Ох, моя любовь, – прошептал Уолли, – как бы я хотел, чтобы мы оказались на их месте!

– Чудак! – сказала она таким тоном, какого не допустил бы ни один порядочный рабовладелец. – Какое это имеет значение? Я чувствую себя куда более замужней, чем Тана.

И куда более красивой, подумал он. Джия вовсе не была худенькой и легкой, совсем не по меркам фотомодели. Она была высокой, и сильной, и тяжелогрудой, самой желанной из всех женщин в Мире.

Он сказал ей об этом. Она мурлыкнула в ответ.

– Меня послали на твои поиски, мой Лорд Уолли, – прошептала она. – Тебя ждут.

– Меня? – удивился он. – Почему?

– Для брачной церемонии, конечно.

– Что? Прямо сейчас? Сегодня ночью? Но.., что же я должен делать?

– Сказать «да», – ответила она.

– Да?

– Да! – Тихонько смеясь, она повела его к ступеням, и они осторожно спустились во тьме.

Ни свадебных одежд, ни фаты, ни цветов флердоранжа? Ннанджи с Таной стояли рядом, Брота заняла место позади Таны, лицом к ним всем стоял Томияно. Очевидно, капитан имел право сочетать браком, как и капитаны Земли. Уолли встал за Ннанджи, который уже успел вернуть свой килт и теперь обернулся, приветствуя своего наставника широкой ухмылкой. Остальные члены экипажа и семьи молча собрались вокруг, улыбающиеся лица смутно виднелись в темноте.

Церемония была до невероятного короткой и даже более простой, чем мог предположить Уолли.

– Лорд Шонсу, разрешаешь ли ты своему подопечному вступить в брак с этой женщиной?

– Да.

– Госпожа Брота, разрешаешь ли ты своей подопечной вступить в брак с этим мужчиной?

– Да.

– Адепт Ннанджи, воин четвертого ранга, берешь ли ты Тану, воина второго ранга, в жены, обещаешь ли одевать и кормить ее, кормить ее детей, воспитывать их в почитании богов, признавать их своими и найти им честное занятие, когда они вырастут?

– Да.

– Ученица Тана, воин второго ранга, берешь ли ты в мужья Ннанджи, воина четвертого ранга, обязуешься ли доставлять ему удовольствие, выносить все тяготы, растить его детей и слушаться его во всем?

– Да.

Кроме полученной уже медной монеты, подумал Уолли, Брота вряд ли может рассчитывать на какие-либо доходы от Ннанджи в обмен на исключительные удовольствия, предоставленные ему Таной.

Ну и теперь последнее, что оставалось для скрепления брачного контракта, – поцеловаться. Сияя глазами, Ннанджи обнял Тану. Она приблизила к нему лицо.

Он наклонил к ней голову, но вдруг снова поднял ее и посмотрел расширенными глазами на Уолли.

И тогда Уолли тоже услышал разносящийся над тихой водой звон мечей в темноте.

Да, там явно что-то было, невидимое во тьме и тумане, что-то мерцающее и светящееся, медленно плывущее по течению навстречу стоящему на якоре «Сапфиру».

Как только Уолли убедился в этом, Томияно рывком сорвал брезент с правого борта, во тьме хрипло прозвучали слова приказов. Винные пары мгновенно рассеялись, и экипаж занял свои места. Мечи и бортовые крючья.., четверо взрослых мужчин-моряков, двое воинов – все это быстро окинул Томияно взглядом.

– Тана, нет! – резко крикнул капитан.

– Тана, да! – твердо сказал Ннанджи. Мгновенная пауза. Потом Томияно согласно кивнул – она уже была теперь женой Ннанджи, и решал он. Шлюпка с плеском спустилась на воду, и Уолли понял мысли Ннанджи… Тана была воином не хуже других, а семьи лучше не делить на Реке, так как Богиня непостоянна. Не будь на борту Уолли, экипаж «Сапфира» вряд ли вообще подвергся бы такому испытанию. На это приходилось идти, не рассчитывая на Ее милосердие, и ему хотелось бы, чтобы Джия была с ним.

Потом четверо мужчин первыми спустились в чернильную темень Реки – явно были слышны удары, скрип уключин, шипение воды в волнах. Тана устроилась за спиной брата у румпеля. Уолли с Ннанджи встали на корме – их помощь потребуется только в крайнем случае.

Удар. Удар. Серебристые капли срывались с весел. Дорога Бога Сна туманно мерцала.

Удар. Удар. Снова впереди во тьме зазвенел металл, теперь уже более явно. Холодные мурашки пробежали по спине Уолли – он начинал догадываться, кто там. Он набрал побольше воздуха в грудь и сложил рупором ладони.

– Что за судно? – крикнул он. Никакого ответа. Удар.

– Именем Богини прекратите кровопролитие! Я – Седьмой…

Потом очень слабо:

– Помогите!

Женщина? Детский голос?

– Что за судно? – крикнул Уолли еще раз. Удар. Удар. Снова звон клинков, теперь уже затихающий.