Предисловие

Наука додарвиновского периода, построенная на идеях Линнея и Кювье, утверждала, что природа — как живая, так и неживая — по существу не изменяется, что растения и животные всегда были такими, какими мы их знаем теперь. Если в природе и происходят какие-либо перемены, то они носят частный характер, в основном же все остается в прежнем виде. Таким образом, жизнь на земле, отлитая в определенные формы, находится в состоянии неподвижности.

Лучшие представители прогрессивной науки не раз подвергали сомнению этот косный метафизический взгляд на природу. Но сильнейший удар нанесла ему знаменитая книга Дарвина «О происхождении видов», опубликованная в 1859 г. Дарвин с полной убедительностью доказал на множестве фактов, что все живые существа подвержены постоянным изменениям и что высшие формы жизни произошли из низших, причем человеческий род не представляет в этом отношении исключения. Человек не появился на земле чудесным образом, но произошел путем развития от животных предков.

Учение Дарвина об эволюции органического мира было изложено так доказательно и подкреплено таким обширным фактическим материалом, что быстро получило признание большинства ученых и распространилось среди широкой публики. Распространение этого учения было не только блестящим успехом биологической науки, но и весьма важной победой в философском отношении, так как нанесло удар метафизическому взгляду на природу. Это учение показало, что природа находится в постоянном развитии, в закономерном переходе от старого к новому.

Такое представление о природе вплотную подводит к диалектико-материалистическому мировоззрению, созданному классиками марксизма-ленинизма.

Теория исторического развития природы является одной из важных и неотъемлемых частей диалектико-материалистического мировоззрения и в свою очередь способствует его укреплению и развитию. Вместе с тем этот взгляд является незаменимым орудием в борьбе с пережитками метафизики в науке.

Творческий советский дарвинизм разоблачил реакционные извращения буржуазного дарвинизма, правильно разобравшись в некоторых ошибках Дарвина. Последний понимал эволюцию только как процесс медленных постепенных изменений количественного характера, не учитывая новых качественных изменений, возникающих в недрах старого. Выясняя факторы эволюции, т. е. те действующие причины, которые вызывают и направляют процесс развития, Дарвин некритически воспринял реакционные взгляды буржуазного экономиста Мальтуса.

Советские биологи убеждены, что если условия существования достаточно глубоко захватывают жизненный цикл организма, то они безусловно способствуют его изменению в индивидуальной жизни, причем эти изменения закрепляются в потомстве, передаваясь по наследству. Таким путем могут возникать новые формы жизни, отличные от старых.

Теория Дарвина не отвела также достаточно места в жизни природы принципу взаимопомощи между живыми организмами.

Эти новые установки, принципиально изменяющие характер буржуазного дарвинизма, явились крупнейшими достижениями советской биологической науки, почему мы и говорим о новом, творческом дарвинизме, получившем в Советском Союзе чрезвычайно плодотворное развитие в форме мичуринского учения.

Вместе с тем советские ученые, занимающиеся историей отечественной науки, обнаружили, что у нас существовал совершенно неправильный некритический взгляд, будто бы эволюционная идея в биологии перенесена в Россию с Запада, после появления теории Дарвина, и лишь тогда укоренилась и упрочилась в русской науке; до того же времени у нас будто бы ничего не было, кроме господства старозаветных метафизических взглядов на природу.

К сожалению, русская наука до Великой Октябрьской социалистической революции ничего не сделала, чтобы исправить этот ложный взгляд и отвести русским биологам-эволюционистам достойное место в истории науки.

Лишь в советскую эпоху Академия наук СССР приняла серьезные меры к тому, чтобы осветить прошлое отечественной науки. Были созданы специальные комиссии по истории физико-математических, биологических, технических наук. В 1944 г. был основан Институт истории естествознания, в настоящее время расширенный в своем составе и получивший наименование Института истории естествознания и техники.

Институт объединил деятельность ученых, занимающихся этого рода исследованиями. С тех пор дело изучения истории отечественной науки быстро двинулось вперед. Результаты не замедлили обнаружиться. Оказалось, что прошлое русской науки гораздо богаче и полноценнее, чем это представляли себе сами научные работники. Оказалось, например, что многие открытия и изобретения, которые неправильно приписывались иностранным ученым, сделаны в России. Было выявлено немало забытых русских самородков, которыми наша Родина по справедливости может гордиться.

Такой же исторической проверке подвергся и вопрос о русских биологах-эволюционистах. Оказалось, что можно назвать не один десяток русских предшественников Дарвина. Пишущий эти строки выяснил, что в России не только в XIX, но и в XVIII в. были ученые-биологи, которые стояли на эволюционной точке зрения, а некоторые из них даже пытались широко пропагандировать свои взгляды. Таким образом, у Дарвина как эволюциониста был ряд русских предшественников, которые самостоятельно пришли к мысли о развитии как в живой, так и в неживой природе.

Основоположник русской науки — гениальный ученый М. В. Ломоносов еще в XVIII в. вполне определенно стоял на эволюционной точке зрения в геологии и переносил эту точку зрения на всю природу.

Русский академик Каспар Вольф пришел к трансформизму, изучая историю развития животных и растений и анатомические особенности человеческих уродов. Молодой биолог Каверзнев, специалист по пчеловодству, обратил внимание на изменчивость домашних животных и сделал отсюда выводы эволюционного порядка. Философ-материалист А. Н. Радищев, автор знаменитой книги «Путешествие из Петербурга в Москву», также находился на пороге XIX в. в кругу идей трансформизма.

В первой половине XIX в. уже ряд наших ученых доказывал существование трансформации организмов. Так, русские академики К. М. Бэр и X. И. Пандер пришли к этому взгляду при изучении зоологии и сравнительной анатомии; М. А. Максимович и П. Ф. Горянинов подошли к тому же, работая на ботаническом материале. К таким же выводам пришел геолог Горного института Д. И. Соколов. Профессор Московского университета К. Ф. Рулье, необычайно одаренный и талантливый ученый, в 40—50-х годах прошлого века был уже вполне сложившимся биологом-эволюционистом, причем основывался главным образом на достижениях палеонтологии. Он оставил после себя ряд учеников, которые пошли по его следам. Среди них особенно выделялся зоолог Н. А. Северцов. Незадолго до появления учения Дарвина такие же воззрения высказывали наши выдающиеся ботаники — А. Н. Бекетов и Л. С. Ценковский. Революционеры-демократы — А. И. Герцен и Н. Г. Чернышевский также придерживались эволюционных воззрений и высоко ценили эти идеи.

Таким образом, в первой половине XIX в., несмотря на тяжесть николаевского режима, эволюционная идея имела в России сторонников не только среди ученых, но и среди многих образованных людей. В 40—50-х годах у нас находились профессора, которые излагали идею трансформизма с университетских кафедр. Оказалось, что в таких учебных заведениях, как Московский университет, Петербургская медико-хирургическая академия, Горный институт в Петербурге, подобная идеологическая подготовка молодежи велась ряд лет. Некоторые наши ученые выступали с изложением эволюционных взглядов не только в стенах высших учебных заведений, но даже на публичных лекциях, предназначенных для широкой публики.