Кэтрин была слишком возмущена, чтобы отвечать, наглость Джулиана заставила ее задохнуться. Она с силой оттолкнула его, и на этот раз он отступил, позволив ей пройти.

Глубоко погрузившись в кресло у камина, Бэрк проследил взглядом за Кэт, пока она, ничего не замечая вокруг, шла обратно к клавесину. Она сделала вид, что слушает музыку, но он ясно видел, что она чем-то расстроена. Что сказал ей этот подонок Джулиан? Ноздри у нее раздувались: верный признак того, что она рассержена. Изучая ее профиль, ее грациозную осанку и прелестную улыбку, он невольно спросил себя, что было бы, доведись ему встретить ее на светской вечеринке у мачехи или на балу в Блайт-парке. Разумеется, он был бы очарован. Она затмила всех женщин, которых он когда-либо знал. Он постарался бы ее завоевать и не остановился бы ни перед чем, чтобы сделать ее своей.

Но они познакомились не на вечеринке, он встретил ее в тюрьме. Она выглядела как настоящая леди, но это была лишь видимость. Настоящая леди не позволила бы сделать из себя ставку в карточной игре, она не стала бы ложиться в постель с негодяями и скотами только потому, что они были при деньгах.

Скверные мысли точили его, толкая к безрассудству и жестокости. Ему надоело смотреть, как Кэт общается с другими людьми, он хотел наслаждаться ею сам. Оливия опять принялась выводить ее из себя: слов не было слышно, но он увидел, как Кэт отшатнулась словно ужаленная, и понял, что взрыв неминуем. Поднявшись с кресла, Бэрк стремительно направился к ней:

– Вы выглядите усталой, миссис Пелл. Позвольте мне проводить вас обратно в вашу комнату.

– Неужели нельзя поручить это дворецкому, Джеймс? – раздраженно возразила Оливия.

Не обращая на нее внимания, он взял Кэтрин под руку. Эдвин поклонился и заявил, что очарован знакомством. Диана улыбнулась и сказала, что скоро ее навестит. Рената и Оливия холодно кивнули, Джулиана нигде не было видно.

– О, Боже, Кэт, ты выглядишь злющей, как оса.

– А ты слышал, что она сказала?

– Нет, а что?

Кэтрин так и кипела: слова давались ей с трудом:

– Она назвала нас дикарями!

Он усмехнулся:

– Кого это «нас»?

– Шотландцев! Горцев! Всех! Эта расфуфыренная белоголовая кукла, обсыпанная мукой, еще смеет…

Бэрк весело рассмеялся и обнял ее за талию:

– Успокойся, любовь моя, возьми себя в руки. Я хочу представить тебя своему отцу.

Не успела она сказать хоть слово, как он постучал в дверь, возле которой они находились. Изнутри послышалось отрывистое: «Войдите!» Бэрк отворил дверь и посторонился, пропуская Кэтрин вперед.

Граф Ротбери поднялся с кресла, растерявшись при виде красивой рыжеволосой женщины в домашнем халате, замершей на пороге его кабинета.

– Отец, позвольте представить вам миссис Пелл. Кэтрин, это мой отец, лорд Ротбери.

Кэтрин сделала самый глубокий реверанс, на какой только была способна. Его светлость наклонил голову, но так и не вышел из-за стола, видимо, не считая нужным себя утруждать.

– Ах да, миссис Пелл! Позвольте мне от имени моего сына и всей моей семьи выразить вам нашу сердечную признательность за ваш самоотверженный поступок. Вы, безусловно, проявили подлинное мужество.

Кэтрин невнятно пробормотала в ответ что-то подобающее случаю: она совершенно позабыла о том, что спасла жизнь Бэрка от огня.

– Пелл, Пелл… – задумчиво продолжал между тем лорд Ротбери. – Вы не состоите в родстве с Уинстоном Пеллом из Бата? – осведомился он, глядя на нее сверху вниз.

– Затрудняюсь ответить, милорд, но нет, вряд ли.

– Гм, – лорд Ротбери, казалось, утратил к ней всякий интерес. – Ну-ка посмотрим… Где же это? Ах да, вот оно. – Он нашел на столе листок бумаги и поднял его. – Вот чек для вас. За спасение Джеймса и возмещение всех ваших потерь.

Он подошел к ней, протянув руку с чеком. Кэтрин отшатнулась, глядя на его руку с отвращением и ужасом, словно он протягивал ей паука.

– Благодарю вас, – сказала она сухо, – но я не могу его принять.

Ее тон ясно и недвусмысленно дал ему понять, что настаивать бесполезно.

– Вот как? Ну что ж, в таком случае, сударыня, не смею вас задерживать. Рад был познакомиться.

На сей раз он действительно поклонился, на его лице было написано недоумение. Кэтрин вышла в коридор.

– Джеймс? – окликнул его сэр Невилл прежде, чем Бэрк успел закрыть за собой дверь. – На пару слов, если можно.

Бэрк бросил на Кэтрин извиняющийся взгляд и вернулся в кабинет.

– Я заметил некоторую… натянутость, – негромко проговорил его отец. – Надеюсь, я ее не обидел? Мне казалось, что денежное вознаграждение – это как раз то, что нужно для женщины ее сословия. Она ведь из простых, не так ли? По крайней мере Рената мне так сказала.

Лицо Бэрка окаменело. В воздухе повисла ледяная пауза.

– Да, отец, она из простых, – ответил он кратко, повернулся на каблуках и вышел, оставив лорда Ротбери в полной растерянности посреди кабинета.

Он догнал Кэтрин уже на середине коридора и схватил ее за руку, чтобы удержать.

– Отец не имел в виду ничего плохого, Кэт. Извини, если его предложение тебя обидело.

Кэтрин уже и сама жалела о том, что так поторопилась. Ей пришло в голову, что Кэтти Леннокс ухватилась бы за предложенный чек, не моргнув глазом.

– О, я вовсе не обиделась, – ответила она беспечно, – я просто подумала, что миссис Пелл могла бы обидеться.

Бэрк попятился.

– Какой же я дурак! – воскликнул он со злобной ухмылкой. – Такой ошибки я больше не повторю.

Как ей была ненавистна эта циничная ухмылочка, как больно ранил ее этот ледяной взгляд! Кэтрин поежилась, словно от внезапного сквозняка, и пошла от него прочь.

Когда она достигла лестницы, он догнал ее и резко, почти грубо схватил под руку, как будто ему было противно к ней прикасаться. Густая пелена отчаяния заволокла ее душу, с каждым шагом ей становилось все тяжелее. Как ей прожить этот день до конца, а потом завтрашний и послезавтрашний? Об этом страшно было подумать… Он никогда больше не придет ее навестить. Он ее презирает, и с этим уже ничего нельзя поделать. Ей придется и дальше играть роль, которая заставит его презирать ее всю жизнь. Сегодня она пережила несколько счастливых мгновений, потому что сумела вызвать у него улыбку какой-то из своих шуток, заставила его посмотреть на себя не презрительным, а восхищенным взглядом. В такие мгновения ее сердце птицей взмывало к небесам. Но теперь все кончено: настало время для возвращения Кэтти Леннокс. И еще хуже: для Кэтрин настал час взглянуть правде в глаза и признать, как ни жутко было сказать об этом даже самой себе, что она влюблена в Бэрка.

Ну вот, страшное слово сказано. Она больше не могла делать вид, что не понимает этого: ужасная мысль возвращалась снова и снова, прорастая корнями в сознании подобно цепкому сорняку, который не выкорчевать никакими силами. Бесполезно было скрывать от себя это чувство, стараясь выдать его за благодарность или простое плотское влечение. Нет, это было нечто более сильное, неодолимое. Какая жестокая шутка! Она, Кэтрин Роза Леннокс Броуди Макгрегор, влюблена в англичанина. Как это могло случиться? Когда это началось? Когда она думала, что убила его во время своего отчаянного бегства из Гельвеллина? Или еще раньше, когда они занимались любовью в гостиничном номере для новобрачных? А может, еще раньше, когда он сказал миссис Паркингтон, что она не может читать без очков? Или в ту ночь, когда он спас ее от похотливого трактирщика и утешал, держа в объятиях, пока она не заснула?

Впрочем, какая разница? Положение было настолько безнадежным, что в пору было засмеяться, но она представила себе, как бы он посмотрел на нее, если бы она сказала ему, кто она такая на самом деле, и ей тут же захотелось плакать. Он бы не поверил ни единому слову. Она слишком умно его провела, слишком убедительно сыграла свою роль. И ему пришлось бы опровергать свидетельство своих собственных чувств, чтобы поверить, что он был ее первым и единственным любовником. Ведь в тот, первый, раз не было ни крови, ни крика боли.