Нэн, разумеется, сопровождала Мередит, так же как и сундук с новыми платьями и амазонкой, сшитыми собственноручно: старуха всегда хвасталась своим портновским умением.

Конечно, они не так уж элегантны, но для мещанского Кенсингтона сойдут.

Мередит тряхнула головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей, но тут же недоуменно нахмурилась. Дэмиен прислал ей адрес, куда следовало отправлять почту до востребования, но так и не объяснил, где она будет жить. И хотя Мерри это показалось странным, она предположила, что кучер, форейторы и лакеи, готовившие экипаж к отъезду, наверняка знают, куда ее привезти.

Вспомнив, что она еще не заплатила за ночлег, Мерри повернула обратно в поисках владельца гостиницы. Но тот с почтительными поклонами и сахарными улыбками уведомил ее, что кучер уже обо всем позаботился. Что ж, этого следовало ожидать. Дэмиен говорил, что с того момента, как она приедет в Оукгемптон, договор вступает в силу. Господи, во что она опять впуталась? Одно дело — иметь такого любовника, как лорд Ратерфорд, на своей территории, и совсем другое — оказаться в совершенно чужом мире, где она добровольно согласилась во всем ему подчиняться.

Ну почему ее охватывает паника при одной лишь мысли о том, что теперь она сама себе не хозяйка? Разве Ратерфорд не доказал, что достоин доверия? Он спас ей жизнь, подарил райское блаженство и не раз твердил, что любит. Какой одинокой она чувствовала себя эти три недели!

Мередит с воскресшей решимостью шагнула к экипажу, где лакей подсадил ее на мягкие, обтянутые кожей сиденья. Нэн устроилась напротив, коротким кивком и поджатыми губами выразив свое удовлетворение новым средством передвижения. Потребовалось немало времени, чтобы старуха смирилась с безумным намерением питомицы отправиться в неизвестные земли, где за каждым углом таится зло. Но робкое предложение Мерри, чтобы Нэн осталась в Корнуолле, если уж так предпочитает, было встречено взрывом негодования.

После этого Мерри уже не заикалась ни о чем подобном и теперь принялась весело болтать, время от времени показывая на проплывавшие мимо пейзажи.

В этот день они миновали Дартмур, проехали через Эксетер и провели ночь в Ханитоне. С того момента как они оставили Девон и оказались в Сомерсете, Мерри поняла, что попала в совершенно незнакомый мир. И самым странным было отсутствие моря. Вею свою жизнь она прожила на узком полуострове, окруженном водой, и теперь старалась побороть неприятное чувство неловкости, словно ей чего-то недоставало. Куда ни глянь — одни чистенькие деревушки, аккуратные домики под черепичными крышами, ровные дороги, желтеющие поля, с которых уже убран хлеб. По сравнению с диким великолепием ее родины здешние места казались скучными и унылыми, а розовощекие улыбающиеся жители — чересчур дружелюбными и льстивыми. Корнуольцы улыбались только тем, кого считали заслуживающими доверия, и Мерри невольно подозревала здешних людей в лицемерии, хотя они не подавали повода так считать.

Но к началу пятого дня она понемногу привыкла к ним, как и к неизменной вежливости в отношении седоков кареты лорда Ратерфорда. Их всегда ждали отдельные гостиные, лучшие спальни и превосходный обед. И все это появлялось как по волшебству, без всяких просьб с ее стороны, как и прекрасные сменные лошади на почтовых станциях.

На седьмой день после полудня они добрались до лондонских предместий. К этому времени Мерри до смерти надоело путешествовать, и, судя по упорному молчанию спутницы, Нэн тоже устала от вынужденного безделья. Уже в сумерках они въехали в город. Сердце Мерри забилось быстрее в нетерпеливом ожидании. Дэмиен, разумеется, встретит ее в новом жилище. Что он нанял? Дом? Или, поскольку она взяла с собой только Нэн, посчитает, что двух-трех комнат в пансионе будет достаточно, если хозяйка возьмет на себя уборку и готовку?

Колеса кареты стучали по мостовым широких красивых улиц, застроенных прекрасными домами, в окнах которых уже горел свет. Несколько раз Мерри замечала, как дверь такого особняка открывалась и на крыльцо вспархивало элегантно одетое создание, при виде которого ливрейный лакей склонялся в низком поклоне. Легкие городские экипажи, перед которыми бежали мальчики — факельщики с зажженными факелами в руках, часто обгоняли тяжелую дорожную карету Мерри.

Наконец они свернули на тихую площадь, сжатую со всех сторон величественными зданиями. В центре за железной оградой находился чудесный цветник. Лошади встали у белоснежных ступенек, ведущих к массивной дубовой двери, сквозь стеклянное окошко наверху пробивалось желтоватое свечение. В дверях стоял настоящий гигант в черном костюме. Еще один, в синей ливрее, сбежал вниз, открыл дверцу кареты и вытащил лесенку.

— Леди Блейк, — вежливо поздоровался он, протягивая руку. У потрясенной Мередит едва хватило ума принять его помощь. Нэн последовала за ней, предварительно окинув лакея мрачным взглядом, который тот преспокойно игнорировал.

Мередит никак не могла справиться с хаосом, творившимся в голове. Что это? Неужели дом самого Ратерфорда? Но не намеревается же он жить с ней под одной крышей? Правда, она понятия не имела, что входит в условия карт-бланш и как должны вести себя мужчины по отношению к любовнице, но такое сожительство просто немыслимо в глазах общества. Может, это временная остановка, откуда он проводит ее в снятое жилище?

— Добро пожаловать, ваша милость, — с низким поклоном воскликнул человек в черном. Он был так элегантен, что Мерри невольно поежилась, вспомнив о своем пропылившемся, в пятнах платье, к тому же явно провинциального покроя.

— Дорогая леди Блейк, как я рада вас видеть! — послышался чей-то приветливый голос, и в переднюю в шорохе юбок и ароматах духов вплыло прелестное видение в бирюзовом крепе, щедро отделанном кружевами. Видение крепко сжало затянутую в перчатку руку Мередит. В ушах и на шее красавицы сияли крупные бриллианты. Темные волосы, коротко подстриженные по последней моде, блестели в свете фонаря, а серые глаза Ратерфордов сияли искренней улыбкой. Однако все это не помогло Мерри обрести уверенность в себе. Она окончательно растерялась: женщина была похожа на Дэмиена как две капли воды. Можно только представить, что она думает, глядя на унылое создание в убогом платьишке!

— Вы, должно быть, ужасно устали, — продолжала незнакомка, подхватывая ее под руку. — Пойдемте в гостиную. Горничную проводят в ваши покои. Там, я уверена, вам будет удобно.

Мередит волей-неволей разрешила увести себя в гостиную, отделанную в сине-алых тонах. Дверь закрылась, и таинственная хозяйка снова сжала ее руки.

— Бедняжка! — сочувственно воскликнула она. — Вы никак не поймете, что происходит! Но, видите ли, слуги не должны знать, что мы не знакомы. Поэтому я так быстро увела вас.

— Кто вы? — наконец обрела дар речи Мерри. Сейчас ей было все равно, что вопрос звучит грубо.

— Арабелла. Сестра-близнец Дэмиена. Как вы успели заметить, мы очень похожи, — засмеялась хозяйка.

— Очень, — согласилась Мерри. — А где ваш брат?

— Сначала вы должны снять ротонду и шляпу и подкрепиться. Я все объясню, как только вы немного отдохнете.

— Прошу прощения, мэм, — настаивала Мерри, — но, кажется, вы уклоняетесь от ответа. Белла виновато улыбнулась.

— Дэмиен именно такой вас описывал.

— И какой же именно?

— Упрямой и решительной.

Мередит от удивления раскрыла рот, но тут же разразилась смехом. Каким бы абсурдным ни казалось ей происходящее, она не могла не почувствовать приязни к женщине, оказавшей ей такой искренне-теплый прием.

— Прошу прощения, — повторила она, — но если можно, я действительно сниму ротонду. Я так долго ее носила, что, похоже, она ко мне приросла.

— Разумеется, не стесняйтесь.

Белла дернула за ленту сонетки. В дверях немедленно возник лакей и унес вещи Мередит, ответив поклоном на просьбу принести чай.

— Насколько я поняла, вашего брата здесь нет? — снова осведомилась Мерри, поднимая брови. — Когда вы его ожидаете?