— Абсолютно. Даже Оксфорд куда больше, — объявил старший Трелони.

— Ничего я не сравнивал, — заупрямился Роб. — По дороге в школу мне попадались города куда больше! Не такой уж я деревенский простак! Но в этих местах оживленнее Фауи города нет.

— Это очевидно, — уничтожающе бросил Тео, и совершенно уничтоженный Роб мгновенно смолк.

— А как можно передать «джентльменам», что я желаю вести с ними дела? — небрежно осведомился лорд Ратерфорд, пытаясь дать пареньку время прийти в себя, хотя сам не понимал, с чего на него напал такой приступ милосердия.

— Об этом не говорят в присутствии детей и женщин, милорд, — покачала головой Мередит. — Если у вас действительно есть такое намерение, лучше всего обратиться к сэру Алджернону Баррету. Уверена, что он вам поможет.

Она одарила его сладчайшей улыбкой, хотя голос оставался кислым, как уксус. При всей своей невинной, почти ангельской внешности, скромной прическе и простых старых нарядах леди Мередит Блейк, сидевшая во главе семейного стола, была силой, с которой приходилось считаться. Только что она, почти не скрываясь, приказала ему ввести беседу в более безопасное русло, и Дэмиен немедленно повиновался, хотя не понял, почему этот вопрос считается в ее доме запретным. Возможно, еще один странный корнуольский обычай, известный только местным жителям.

Вскоре после этого он извинился и уехал. Хозяйка, исполненная достоинства, но, казалось, ушедшая в себя, проводила его до того места, где стояла лошадь. По всему было видно, что о Сарацине успели позаботиться, и Ратерфорд сердечно поблагодарил Мередит.

— Не такие уж мы варвары, сэр, чтобы пренебрегать нашими гостями и их лошадьми, — холодно ответствовала она.

— Скажите же, чем я оскорбил вас, — нахмурился Дэмиен, взяв ее руки в свои. Но Мередит, словно обжегшись, вырвалась и отскочила.

— Если не понимаете, значит, вы еще глупее, чем я предполагала, — прошипела она.

— А вы безобразно грубы и будьте добры впредь обращаться со мной повежливее.

— Тысяча извинений, — саркастически фыркнула она. — Не хотела задеть вашу тонкую чувствительную натуру, хотя вы, очевидно, считаете, что имеете полное право, унижать меня как заблагорассудится.

— Поцелуем? — осведомился он, подняв брови. Мерри залилась гневным румянцем.

— Я не имела в виду именно это!

— Почему же? — задумчиво протянул он. — Вы просто обязаны были возражать против подобных вольностей.

— Вы невыносимы, — прошипела она. — Как вы смеете издеваться надо мной подобным образом!

Дэмиен, подобрав поводья Сарацина, вздохнул:

— Вы обладаете способностью возбуждать во мне самые низменные инстинкты, Мерри Трелони. Но я задал простой вопрос: чем я оскорбил вас? Ваш ответ заслуживает такой же неучтивости.

— Настоящий джентльмен подставил бы другую щеку, — огрызнулась Мередит, не желая признавать его правоту.

— Вероятно, настоящий джентльмен так и поступил бы, — покорно согласился Дэмиен, ставя ногу в стремя и взлетая в седло.

— Конечно, мне следовало бы покорно глотать издевательства только потому, что вы всячески насмехались надо мной в присутствии братьев, зная, что я не могу ответить тем же! — разъяренно выпалила она.

— А, вот что вас так обозлило! — спокойно кивнул он. — Верно, с моей стороны было совершенно непростительно таким образом отплатить за гостеприимство. При следующей встрече я сделаю все возможное, чтобы загладить свою роковую ошибку.

Он тронул каблуками бока лошади, махнул рукой и выехал на аллею.

Мередит смотрела вслед вороному и всаднику, пока они не исчезли из виду. Да что это с ней происходит? Какой-то дерзкий грубиян врывается в ее налаженное существование, ставит все с ног на голову, а она может ответить лишь ребяческими взрывами ярости или совершенно безумной и, уж несомненно, взрослой страстью. И он действительно видел ее на горной дороге. Насколько она знала, никто в Ландрете да и во всей округе никогда не видел контрабандистов. По неписаным правилам ни один из местных жителей не смел высунуть носа на улицу, когда ожидалось прибытие очередной партии товара. Но Мерри сильно опасалась, что Дэмиен Ратерфорд сам себе и закон, и господин. Совсем как она… была, есть и будет, но подобные привилегии не для чужаков, не знающих ни Корнуолла, ни корнуольцев, презирающих все окружающее и считающих, что им все дозволено.

На следующее утро Мередит надела амазонку, оседлала костлявую, но выносливую кобылку и отправилась в рыбацкую деревню Ландрет, где все дела велись либо над вершами на омаров, прямо на причале, либо в таверне с гордым наименованием «Сокол». Спешившись, Мередит повела кобылу в поводу по мощенной булыжниками улице, между чисто выбеленными коттеджами, высматривая Барта и помня, что по крайней мере половина из тех, кого она успела встретить, считали ее своим предводителем. Никто, кроме Нэн, Жака и тех рыбаков, кто занимался тем же делом, не знал правды. Так даже лучше: болтливые языки могут стать причиной их гибели.

— Эй, парень! — Она поманила босоногого мальчонку лет шести, в порванных штанах и грязной рубашонке. Тот дернул себя за вихор и пересек узкую улицу.

— К вашим услугам, мэм.

— Пенни, добежишь до «Сокола» и передашь Барту, что мне нужно перекинуться с ним словечком.

Парнишка мгновенно улепетнул и вскоре исчез за потемневшими дверями таверны. Было еще совсем рано, но в прибрежном кабачке толпился народ. Рыбаки, вернувшиеся с моря, где ставили верши на омаров, коротали время за кружкой эля, не слишком спеша вернуться к утомительным занятиям — починке сетей и вершей.

Однако в дымной комнате не было обычного веселья и раскатистого смеха. Мальчишка, хорошенько оглядевшись, сразу понял причину и презрительно сплюнул на пол, усыпанный опилками. Даже такой малыш, как он, уже знал, что присутствие ненавистной береговой охраны из Фауи ничего хорошего не сулит. Правда, никто не мог сказать, что им здесь надо. Но в том, что охране не удастся ничем поживиться, никто не сомневался.

И в самом деле, двое мужчин, маячивших у стойки, были не в своей тарелке. Их домотканые штаны и кожаные безрукавки говорили сами за себя. Оба жестоко проклинали тех идиотов в Фауи, которые, совсем не зная корнуольцев, считали, что шпионить за ними легче легкого. И не подозревали, что одного вида незнакомца, будь он воплощением самой невинности, было достаточно, чтобы завсегдатаи кабачка замкнулись, как моллюски. Кроме того, некоторые здешние рыбаки имели вид настоящих разбойников, с которыми не стоило встречаться в безлунную ночь в темном переулке. Почти никто не обратил внимания на маленького оборванца, даже когда тот что-то прошептал Барту. Похоже, мать послала ребенка за загулявшим мужем. Среди тех немногих, кто подозревал об истинной причине прихода малыша, словно пробежала волна оживления. Если Мерри в деревне и ищет Барта, значит, случилось нечто важное. Вероятнее всего, она и не подозревает о шпионах, засевших в «Соколе».

Барт внимательно выслушал сорванца, наградил дружеским подзатыльником и отослал прочь. Все как всегда, ничего необычного. Он даже не подумал подняться и выйти, наоборот, опрокинул очередную кружку и сделал несколько уничтожающих замечаний в адрес чужаков относительно их внешнего вида и манеры одеваться. Те предпочли проигнорировать издевки, зная, что находятся в стане врагов. В поднявшемся гоготе и шуме Люк Треуот незаметно исчез.

Люк небрежной походкой проследовал мимо Мерри, сидевшей в седле как раз напротив таверны. Они не обменялись ни словом, но Мерри незамедлительно двинулась дальше, по дороге, ведущей к берегу. Что-то задержало Барта. И Люк ясно дал понять, что ей тоже лучше убраться отсюда. Но теперь Барт знает, что им нужно поговорить, и, конечно, придет в заранее условленный час в пещеру под ее домом. Тогда Мерри сможет узнать, что стряслось в таверне.

Непонятно, то ли по случайности, то ли намеренно, но Мерри вскоре оказалась у низкого каменного забора, окружавшего Мэллори-Хаус вместе с садом. Покойный владелец не слишком любил посетителей, и лишь несколько человек в округе бывали в доме или владениях лорда Мэллори. Теперь же Мерри невольно натянула поводья, с нескрываемым любопытством следя за тем, что творилось в усадьбе. Повсюду работали люди, пололи, подстригали, жали серпами траву. Рабочие чинили трубы, заменяли старую черепицу, красили рамы. В воздухе стоял стук молотков и визг пил. Похоже, лорд Ратерфорд нанял всех и каждого, кто способен держать в руках инструменты. Вероятно, собирается здесь долго пробыть, если только не пожелает возложить на управляющего надзор за ремонтом.