— Не можете забыть человека? — протянул Владыкин. — Так в чём же дело? Любовный интерес?

— Спятили, что ли? — взмахнул руками Аристарх Иванович, но тут же поправил себя. — Простите, не удержался. Нервы ни к чёрту. Кое-кто поиграл на них, как на гитаре, порвал все струны!

— Любопытно, — прищурился Владыкин. — Господин Биркин, прежде чем мы начнём, я хочу рассказать вам, как устроены мои консультации. Сегодня вы расскажете мне суть дела. Но лечение мы начнём завтра. Я ведь должен подобрать к вам правильную тактику, записать вас к себе на определённое время… Ну, вы понимаете!

— Легко же вам, наверное, работается. Всё по расписанию, — хмыкнул Биркин. — Я же работаю сутками напролёт. Предателей могут закинуть в мои пыточные камеры в любой момент.

— Давайте вернёмся к теме, — настоял Владыкин. — Вы сказали, что хотите забыть одного человека. О ком идёт речь? Скажу сразу, информация об этом никуда не уйдёт. В этом кабинете можно говорить о чём угодно. Главное, чтобы сказанное вами было правдой.

— Ну прям как в моей пыточной камере! — усмехнулся Биркин. — Там тоже звучит только правда. Видите ли, господин Владыкин, я всерьёз интересуюсь недугами людей. Не как лекарь, а как коллекционер. Но я впервые столкнулся с человеком, который не хочет показывать мне свою рану.

Владыкин с трудом сдержал вздох. Такой чуши он ещё отродясь не слышал, хотя в его кабинете он общался с самыми отъявленными извращенцами императорского двора.

Биркин выдержал паузу, затем поднял взгляд, поморщился, но всё же выдавил из себя потаённое желание:

— В общем, я хочу, чтобы вы стёрли из моей памяти Павла Булгакова.

Когда приём подошёл к концу, я достал из своего кармана механические часы и нажал комбинацию кнопок. Оставалось только найти укромное место, где я смогу переговорить со своим союзником без свидетелей.

Эти часы подарил мне Роман Викторович Севастьянов. Стражник, которому я много раз помогал. Теперь он служит в качестве гвардейца. Но не его должность меня интересует, а его связь с неким человеком, который назвался моим другом.

Я несколько раз получал от него сообщения. Он следил за мной, давал советы и поддерживал мою идею — следить за порядком на турнире. Этот «друг» — единственный человек, который ни разу не пытался воспользоваться мной в своих корыстных целях. И именно с ним я хотел связаться через Севастьянова.

Гвардеец нашёл меня в небольшом проулке между зданием клиники и патологоанатомическим корпусом, где проводились вскрытия умерших пациентов. В этом закутке никогда не бывает людей. Грима сообщила, что и камер здесь тоже нет. Через этот проулок лишь изредка проходит местный патологоанатом. Но сейчас он занят работой.

— Павел Андреевич, что происходит? — оглядываясь по сторонам, спросил Севастьянов. — Мы ведь договорились, что вы воспользуетесь часами, если вам будет угрожать опасность. Я ещё сомневался — думал взять с собой пару человек на всякий случай.

— Хорошо, что в итоге вы решили прийти в одиночку. Рад вас видеть, Роман Викторович, — поприветствовал гвардейца я. — Каюсь, злоупотребил нашей с вами связью. Но не ради себя, а ради императорской семьи.

— Что вы имеете в виду? — оторопел Севастьянов.

Я кратко рассказал ему всё, что мне известно. О Матросове и о Михаиле Романове, репутации которого грозит опасность.

— Не понимаю, почему вы решили обратиться с этим именно ко мне? С чего вы взяли, что я связан с Михаилом Сергеевичем? — напрягся Севастьянов. — Вы ведь могли обратиться в службу безопасности!

— Я хочу, чтобы вы передали эту информацию своему знакомому. Помнится, он следит за порядком в императорском дворе. Он оставил о себе хорошее впечатление. Думаю, его эта информация заинтересует, — объяснил я.

— Я передам ему, господин Булгаков, — кивнул Севастьянов. — Но… Вы ведь хотите что-то взамен? Награду? Огласку вашей помощи?

— Ничего, — помотал головой я. — Как раз наоборот, я был бы рад, если вы и ваш господин умолчите о моём участии в этом деле. Я лишь надеюсь, что, вы не оставите меня, когда я попрошу об ответной услуге.

Так и создаются связи. Не знаю, кто стоит за Севастьяновым, но этот человек имеет большую власть. Я уже несколько раз помог ему удержать равновесие в императорском дворе. Возможно, когда-нибудь он согласится встретиться со мной лично.

И тогда я попробую пробиться через него к Чаше очищения.

Севастьянов ушёл. А уже через полчаса, когда я последовал к выходу со двора, за моей спиной промелькнула толпа гвардейцев. Похоже, захват Матросова начался даже быстрее, чем я думал.

О новостях я узнаю завтра. А сегодня мне ещё предстоит встреча с членами ордена лекарей. Тренировки начинаются уже сегодня.

Главный штаб ордена находился на Петроградском острове — к северу от императорского дворца. В моём мире на этом самом месте располагался медицинский университет имени И. П. Павлова.

Теперь же там возвышалось громадное многоэтажное здание. Меня предупредили, что в назначенное время в фойе штаба меня будет ждать сотрудник ордена. Именно он отвечал за моё обучение.

— Стоять! — воскликнул охранник и тут же перекрыл вход магической рамкой. — Приёмные часы закончены. Назовите фамилию. Вам назначена срочная встреча?

— Булгаков, — коротко ответил я.

И ровно через секунду моя фамилия вновь повторилась.

— Булгаков! Павел Андреевич! — из-за рамки появился мужчина в белом халате. Он улыбнулся мне, обнажив белоснежные зубы. Растянутые губы прикрывали густые закрученные усы. — Всё в порядке, можете его впустить! Это ко мне.

Как только я прошёл через рамку, незнакомец пожал мне руку и заявил:

— Как же давно я тебя не видел, Павел. Ты так похож на своего отца. Прямо-таки копия! Примерно таким я его и запомнил. Мы ведь с ним были близкими друзьями.

Друзьями? С Андреем Булгаковым?

Вот уж не знаю, как отнестись к этому заявлению. Ведь все друзья бросили Булгаковых. Одни проигнорировали их убийство, будто ничего не случилось. А другие и вовсе отреклись от нас после произошедшего. Не исключаю, что были и третьи — те, кто напрямую участвовал в заговоре и найме убийц.

И к какой же группе вероломных предателей относится мой будущий тренер?

— Николай Антонович Ушаков, — представился сотрудник ордена. — Наверное, отец тебе толком ничего обо мне не рассказывал.

Сходу перешёл на «ты». Не самый лучший тон, если учесть, что я вижу этого человека впервые. Должно быть, он и вправду хорошо знал моего отца.

Вот только я про Ушакова не слышал ни разу. Знаю несколько семей, которые отвернулись от Булгаковых в тот самый день, когда в наш особняк ворвались убийцы. Но фамилии Ушаковых никто никогда не упоминал.

В обрывочных воспоминаниях моего предшественника этой информации нет. А когда я расспрашивал Кирилла под предлогом временной амнезии, он эту фамилию не называл.

Либо он меня обманывает, либо отец скрывал от остальных связь с этим человеком. Но если обманывает, то с какой целью? Любопытно…

— Рад знакомству, Николай Антонович, — я последовал за Ушаковым в западное крыло главного штаба. — Вы правы. Отец ни разу вас не упоминал.

— Могу его понять. Мы с ним прекратили общаться ещё несколько лет назад, — ответил Ушаков. — И разошлись не на самой приятной ноте. Прими мои соболезнования, Павел. Я до сих пор не могу поверить, что с твоей семьёй случилось нечто подобное. Но… Наверное, нам не стоит бередить прошлое. Сегодня тебе придётся потратить немало сил. План предстоящих тренировок уже почти готов. Осталось только утрясти пару нюансов.

— Так это вы будете заниматься раскрытием моего потенциала? — уточнил я.

— Да, эту задачу доверили мне. Я тоже лекарь, как и ты. Но больше специализируюсь не на пациентах, а на научной работе. Я много лет изучал, как работает жизненная энергия. Ты ведь, наверное, понимаешь, что лекарская магия очень сильно отличается от любой другой силы? Все эти пироманты, электроманты и прочие маги… Их каналы устроены совершенно не так, как наши.