И снова на поверхности океана замелькали плавники дельфинов, засверкали на солнце их тёмные лоснящиеся бока, иногда выступающие из воды в перекатывающейся небольшой волне. Дружное, весёлое стадо дельфинов под предводительством Сэппа спешило на север, навстречу длиннозубым тюленям — моржам и другим диковинным зверям, о которых столько интересного слышал Гук в последние дни от старых дельфинов стада.

Дни летели один за другим без особых приключений, наполненные играми, рассказами, охотой на рыб и кальмаров. Кончилась и неделя, которую провело стадо наших дельфинов в водах островов Гавайи. Остались далеко позади, у побережья этих островов, смешные и доверчивые лупоглазые тюлени-монахи, которые до того любили нежиться на солнышке, что только атаки мух и слепней сгоняли их по утрам в воду. Море незаметно из синеватого становилось зеленоватым, вода делалась не такой прозрачной, как в водах кораллового атолла, заметно похолодало. Ночи стали чуть светлее, вечера длиннее, а звёзды не такими яркими. В тропиках Гук с удовольствием рассматривал по ночам созвездия. Они огромными светящимися гирляндами были подвешены совсем недалеко от поверхности моря. Такие яркие и большие звезды никогда не встречались на его родине.

От группы больших островов Сэпп повёл стадо на северо-запад, вдоль цепи небольших рифов, вулканических островков и просто безжизненных скал, поднимающихся из глубин океана. Пересекая охотничьи тропы кашалотов, встречая каких-то неизвестных Гуку крупных усатых китов и большие стада дельфинов, которые не понимали как следует языка дельфинов-афалин рода Чакки, стадо Сэппа без остановок плыло всё дальше.

Запомнилась Гуку одна из встреч в океане. Только что растаял на горизонте небольшой островок — один из последних в гряде Гавайи, — и стадо, рассыпавшись широким строем на расстоянии двухсот — трехсот длин, мелкими группами двигалось вперёд. Но что это за странная рыба мелькнула внизу? По размеру как будто бы акула. Во рту она несет что-то большое и тяжёлое, схваченное поперёк. А ну-ка посмотрим, что это такое! Легонько сжав хвост акулы зубами и отплевываясь от заполнившего весь рот противного запаха, Гук изо всей силы рванулся вверх и поднял хвост акулы. Ну вот, на некоторое время она безопасна и будет болтаться, как мешок, перпендикулярно к поверхности моря, пока все её внутренности, не прикрепленные в полости тела и сейчас сдавившие сердце, не переместятся в обычное положение. Теперь можно заняться её осмотром.

Оказалось, что во рту акула ничего не держит. Это просто поперечные выросты на голове. Так, значит, вот она какая, знаменитая молот-рыба. Ну и сооружение: голова кончается двумя широкими и толстыми выростами, идущими направо и налево. По краям этого странного живого молота сидят в специальных углублениях на небольших бугорках большие глаза. Маленький рот открывается снизу небольшой треугольной щелью. Как у всех настоящих акул, рот полон треугольных острых зубов. «Ну и нелепая же голова», — подумалось Гуку.

— Хватит её мучить, — предложил один из дельфинов. — Давайте положим её на бок.

Сказано — сделано. Дернули за хвост, установили огромное тело акулы горизонтально. Акула медленно стала оживать, вот она судорожно дернулась и плавно нырнула ко дну. Как ни в чём не бывало, поведя головой из стороны в сторону, рванулась к песчаному дну, схватила поднявшегося в облачке песка небольшого ската и перекусила его широкое тело пополам — как ножом разрезала.

С каждым днём океан заметно менялся. Стало прохладнее, и теперь вода на поверхности океана не так уж сильно отличалась от воды глубин. Часто дельфины попадали в пятна тумана, сплошной пеленой опускавшегося на море и покрывавшего его на протяжении десятков тысяч длин. В таких местах океана на поверхности было тихо и пасмурно и даже волны были маленькие и спокойные. Снова наполнился жизнью воздух над океаном. В небе всегда видно буревестника или качурок, а на волнах — то и дело плавающих глупышей и бакланов. Глупыши любят плавать стайками, и собираются они обычно там, где смешиваются струи разных течений. Иногда вдоль такой полосы колышется на поверхности цепочкой несколько сотен птиц. Они и в самом деле глупыши, потому что можно подплыть к ним осторожно снизу и цапнуть за ногу зубами. Вот к бакланам так не подберешься. Чувствуют осторожные птицы, что снизу кто-то к ним приближается, и вовремя успевают взлететь.

Вечерами и ночами к поверхности моря поднималось огромное количество жителей глубин, которые днём уходили на сотни длин вниз. Сначала поднимался планктон — мельчайшие рачки, за которыми поднимались и стаи сельдей, трески, сардин, кальмаров. За этой мелочью поднимались к поверхности и рыбы покрупнее, и начиналось ночное пиршество.

Дельфины превосходно знали «расписание» подъёма всех видов и могли по желанию выбирать себе пищу и без особого труда находить пропитание по вкусу.

Однажды вечером, когда стадо пировало, ушедшие вперёд разведчики сообщили, что слышат незнакомые звуки, похожие на крики тюленей при ловле рыбы. Любопытство заставило дельфинов оставить ужин и броситься вперёд, навстречу незнакомым звукам. Ещё издали стали хорошо слышны отрывистый треск и крики испуганных рыб. Почувствовав приближение дельфинов, те впереди, что только что усиленно трещали, преследуя ошеломленных рыб, разом замолчали. Уж не ошиблись ли дельфины, есть ли кто-нибудь впереди? Но нет, локатор показывает: впереди какие-то чёткие силуэты, по величине похожие на дельфинов, настороженно замершие у поверхности, сбившись в кучку. Плывшие впереди дельфины бросили первый сигнал приветствия: «Кто ты, друг, и нужна ли тебе помощь?» Этот сигнал был, конечно, не особенно нужен, так как всем было ясно, что замершим впереди существам помощи не требовалось — и без дельфинов они отлично только что расправлялись с рыбьей стаей. Да, в общем, ясно было и кто затаился впереди: по запаху в воде уже давно можно было догадаться, что впереди затаились какие-то тюлени. Но интересно, какие тюлени плавают здесь по ночам, ведь уже много дней в океане дельфины не встречали тюленей.

Неожиданно молчание впереди лопнуло. «Ри-Нус, Ри-Нус, Ри? Нус!» — раздалось сразу нестройным хором.

— А, котики! — проскрипел, обращаясь к Гуку и Эч, оказавшийся поблизости Си-Кок, который уже не раз бывал в этих водах на севере Великого океана. — Ну, с ними можно спать спокойно.

— Я Сэпп из рода Чакки! Не бойтесь! — словно в ответ на тревожное щебетанье котиков, откликнулся Сэпп.

В воде было темно, и Гук ничего не видел, кроме каких-то неясных теней. Пользоваться локатором вблизи было неприлично. Котики, видно, не испугались дельфинов и постепенно вновь начали погоню за рыбьей мелочью. Так и есть: немного отплыв от группы тюленей, Сэпп дал команду остановиться, и стадо дельфинов рассыпалось вокруг. Вскоре на поверхности океана можно было слышать только изредка раздающееся тут и там звучное «Пуфф!», вылетающее из дыхала спящего дельфина, поднимающегося к поверхности за свежим воздухом, да редко-редко локационный луч какого-нибудь проснувшегося на минуту дельфина ощупывал окрестности. И снова спокойствие над водой и в океане.

Рано утром — ещё солнце не выползло из-за волн — стадо дельфинов пришло в движение. На завтрак пришлось немного потрудиться, прежде чем большая стая сельдей была окружена и изрядно прорежена проголодавшимися дельфинами. Солнце уже поднялось довольно высоко, когда…

— Под нами недалеко дно! — раздался сигнал какого-то дельфина.

— Скоро должны быть Калло-Ри-Нусные острова, — откликнулся Чи, один из старых самцов, много раз бывавший здесь. — Нигде я не видел столько Ри-Нусов вместе, сколько их бывает у берегов этих островов.