Мирани удивленно цыкнула на сестру. У них была разница с сестрой в сто лет, и Сисиль никогда не позволяла себе так на нее повышать голос.

— Прости, — опустила глаза Сисиль, — я просто хочу понять. Ведь мужчины дроу вроде как с женщинами дроу не общаются, у них там война какая-то, да и светлым, скорее всего это тоже нужно было знать, это же важная информация…

Мирани присела на выступ на их плато и свесила ноги, выпустив из рук Акили, та тут же с радостью поползла по плато к игрушкам, разложенным возле входа в кест.

— Сисиль, мы понятия не имеем, что происходит, кто плохой, кто хороший! Родители всегда мне говорили, что если что-то случится, то нужно обращаться за помощью только к гномам, но их нет, они все погибли, даже к сурдам нельзя соваться! А ты мне говоришь про дроу!

— Ладно, извини Мирани, я просто боюсь и мне очень страшно, но все равно не понимаю, почему ты светлым ничего не рассказала… — пробурчала Сисиль, понимая, что если сестра упрется, то ее ничем не проймешь, поэтому она вздохнула, и пошла к играющей Акили, перебирать с ней игрушки.

А Мирани с грустью посмотрела на пещеры, сжимая на своей груди магический артефакт-кулон, что дала ей, женщина-дроу.

— Мне тоже страшно, Сисиль, — прошептала она себе под нос, как можно тише, чтобы сестра ее не услышала…

Мирани опять вспомнила, когда увидела ту женщину-дроу: в ее руке был клинок, и она была вся в крови. Мирани прижимала к себе Акили, выскочившую из дверей их кеста, в след за матерью и понимала, что, скорее всего, сейчас их обеих убьют. Но женщина-дроу прижала палец к губам и глазами показала девушке на вход. Мирани мгновенно метнулась домой и заперла за собой дверь. Вскоре женщина вернулась, и ее слова молодая самка запомнила на всю жизнь:

— Завтра утром сюда вернется Олирания Сепфия со светлыми эльфами, ничего им о нас не говори! Скажи, что были темные тени и всех убили, и ты ничего не видела, так как прятала младших дома. Возьми этот артефакт и повесь его на шею, когда будут появляться другие и спрашивать об Олирании, говори, что не знаешь где она, что она так и не вернулась в грот, после того, как пропала несколько дней назад. Если вздумаешь сказать что-то лишнее, мы вернемся и дорежем всех остальных.

Зачем все это нужно было, сумасшедшим женщинам дроу, Мирани не знала, да и знать не хотела, она лишь понимала, что ей нужно защитить оставшихся в живых в гроте. Это единственное, что на тот момент, да и сейчас ее беспокоило. Ведь кроме нее, это больше не кому сделать…

Я проснулась от настолько сладких ощущений, что не выдержала и сразу же беззвучно застонала. Видимо голос со сна еще не появился. Глаза открывать совсем не хотелось. Я ощущала приятную тяжесть на своем теле, чей-то невероятный запах — мужской запах, терпкий и сладкий одновременно. Чьи-то губы изучали мое тело — шею, ключицы, соски… Руки медленно скользили по ребрам, лаская мою кожу, все ниже и ниже, по животу забираясь под пояс брюк и постепенно стягивая их. Во всем теле была какая-то сильная слабость и одновременно легкость, мне так сильно хотелось потрогать того, кто делает со мной такие приятные вещи, того кто доставляет удовольствие, что даже кончики пальцев закололо, но руки совсем не слушались меня.

Нежные губы незнакомца сладкими поцелуями посасывали один мой сосок, а второй сжимали и перекатывали подушечками пальцев. И с каждой песчинкой от этих прикосновений низ моего живота все сильнее и сильнее скручивало сильнейшим желанием. Я приоткрыла рот и протяжно застонала, острая волна желания уже прокатилась по всему моему телу. И в это же мгновение губы замерли на бесконечно долгое время, а затем… все пропало, приятная тяжесть незнакомца, как и его тепло исчезли. Я ничего не могла понять — где он, где его руки, губы, где его нежные касания? Я хотела его внутри, я хотела его везде, и самое главное мне хотелось его трогать, пробовать на вкус, ласкать, нежить. Ведь от него был такой умопомрачительный запах. Где же он? Почему бросил меня?

Попытка открыть глаза, повернуться или вообще пошевелить рукой или ногой ни к чему не привела.

Мне стало нестерпимо холодно и одиноко, а низ живота пронзила вспышка боли, обжигающий жар в низу живота постепенно угасал, оставляя после себя лишь искры разочарования и постепенно нарастающей неудовлетворенности.

«Где же, где же ты вернись!» — мысленно кричала я незнакомцу, и он услышал меня! Он вернулся!

Я ощутила, как мои брюки вместе с трусиками были стянуты, и незнакомец сразу же накрыл мое тело своим, раздвинув мои ноги коленями. Жар его тела, мгновенно разжег уже затухающий пожар моего желания, как же хорошо, как же хочется его потрогать выгнуться ему на встречу. Но пошевелиться так и не получалось, я опять постаралась протяжно застонать. В низу живота от прикосновений его тела и рук к моим ноющим соскам вновь все внутренности скручивались в тугую раскалённую спираль, и я уже задыхалась от желания ощутить его плоть в себе.

Но он опять медлил!

«Гад! Сволочь! Что же ты делаешь со мной, я хочу тебя! Войди в меня! Я хочу ощутить твою плоть во мне, умоляю, прошу!» — опять мысленно закричала я незнакомцу…

И он вновь услышал меня!

Я ощутила его пальцы на своей плоти, он нежно касался меня, размазывая мою смазку, осторожно прикасаясь к моему изнывающему клитору. Каждое его прикосновение отдавалось острыми вспышками уже болезненного желания. Его пальцы продолжали чувственную пытку, и уже входили внутрь и медленно выходили.

Как же сильно мне хотелось увидеть моего незнакомца! Но веки казались такими неподъемными! Я опять застонала, требуя от незнакомца все больше и больше — глубже, быстрее, резче!

А он опять замер на мгновения, прислушиваясь к моему рваному дыханию, и его губы накрыли мои, а язык ворвался внутрь и одновременно я, наконец, ощутила головку его члена у моих истекающего влагой складочек. Если бы я могла, то зашипела бы от обжигающе горячих ощущений.

О Цирбис! Да он же весь пылает!

— Открой глаза!

Наконец-то услышала я его очень грубый голос, это даже было похоже на приказ, и, о чудо, мои глаза открылись!

Лучше бы я этого не делала.

На меня смотрели глаза глубоко древнего и разъяренного существа. Я видела море только по учебным артефактам, но именно так выглядел шторм — опасная всепоглощающая стихия. Она была в его глазах!

Я не успела и пискнуть от жуткого страха, что стал заполнять все мое нутро, а он резким движением вошел в меня полностью на всю длину своего довольно не маленького члена.

И я задохнулась от дикой боли и одновременно пронзившим меня не менее сильным удовольствием!

Он даже не дал мне понять, что произошло и начал двигаться, мои руки, наконец, начали слушаться меня, и я попыталась вцепиться ими в его плечи, чтобы… чтобы что? Оттолкнуть или прижать? Я и сама толком не поняла, чего же я хочу! Но он не дал мне решить, эту сложную для моего мозга дилемму, тут же перехватил мои руки и прижал их по бокам от моей головы, продолжая все глубже и глубже входить. И при этом, не отпуская моего взгляда. Я никак не могла понять, что происходит, мой мозг взрывался двумя противоположными ощущениями острой боли и всепоглощающего удовольствия!

Единственное что я могла делать, так это вскрикивать от каждого толчка, и продолжать смотреть в его жуткие глаза. Мне было страшно, по настоящему, я никогда так не боялась еще в своей жизни. Что он, кто он, что он делает и зачем? Мой воспаленный мозг лихорадочно пытался сосредоточиться хоть на какой-то мысли.

Незнакомец резко вышел, и я тут же попыталась выползти из-под него, но он как тряпичную куклу перевернул меня на живот, ловко расправил мои крылья, тут же приподнял двумя руками за бедра, так что мои коленки и локти автоматически уперлись в кровать… кровать? Как я оказалась на кровати, я же в пещере была? В этот момент, когда я судорожно пыталась оглядеться, он с силой придавил мою шею, и мне пришлось прогнуться, так что мой зад был вверху, а лицом я уткнулась в мягкий матрас.