Дело, однако, объяснялось просто; в те времена не существовало правил, которые могли задерживать быстрое движение по службе. Капитан был сыном адмирала стоянки, и, прослужив некоторое время мичманом, он в течение двух месяцев получил много чинов и, наконец, чин капитана; после этого ему предоставили командовать одним из лучших фрегатов. Зато его старшим лейтенантом адмирал выбрал старого и опытного офицера.

Капитан Каррингтон имел все недостатки, которые неизбежно являются в людях, слишком рано получивших власть. Он был самонадеян, порывисто горяч, самовластен. Зато обладал великодушием, в спокойные минуты добротой, большим мужеством, способностью откровенно признавать свои заблуждения.

За час до заката молодой человек явился на фрегат; он был немного навеселе после прощальных возлияний с друзьями.

Ньютон же, весело поужинав с новыми товарищами, лег в гамак.

На следующее утро Ньютон заметил, что дует встречный ветер, и вскоре был свидетелем того, как юный капитан, желавший командовать, сделал несколько крупных ошибок, которые должен был исправить старший лейтенант. Глядя на эти промахи, не только офицеры, но и простые матросы исподтишка смеялись над Каррингтоном.

Время шло; фрегат быстро летел к дорогой родине моряков, летел, точно живое существо.

— Я думаю, сэр, нам лучше взять рифы, — сказал старший лейтенант, входя в каюту, где обедали капитан и несколько офицеров за столом, заставленным графинами и французскими бутылками.

— Фу, пустяки, мистер Ноурс, — ответил лейтенанту Каррингтон, — лучше присядьте, да выпейте с нами стакан вина.

— Благодарю вас, сэр, — серьезно ответил старший лейтенант, — извините меня, но пора пробить «по местам»..

— Хорошо; я не думал, что уже так поздно. Мистер Форстер, вы не берете бутылки?

— Благодарю вас, сэр, я выпил достаточно.

Остальные офицеры ответили то же самое.

— Ну, если вы, джентльмены, не хотите вина, — заметил капитан, — пусть эконом даст нам кофе.

Появился кофе и исчез. Офицеры откланялись и ушли; в каюту опять заглянул первый лейтенант и доложил, что была сделана перекличка.

— Все люди на местах, сэр, и все трезвы, — сказал он. — Только я боюсь, сэр, что если мы не возьмем рифов, мачты упадут.

— Погодите, мистер Ноурс, — сказал капитан, — я схожу на палубу и посмотрю сам.

Каррингтон вышел на палубу. Матросы еще стояли в строю, и много глаз наблюдало за мачтами, которые гнулись, как хлысты.

— Не лучше ли велеть собрать паруса, сэр; сегодня налетают такие шквалы, — заметил старший лейтенант.

— Право, мистер Ноурс, я не вижу необходимости…

В ту же минуту две верхушки мачт упали, и сторожевой был сброшен с марса в воду.

— Человек за бортом! — раздался крик.

Весь хмель внезапно вылетел из головы Каррингтона, и через мгновение он кинулся выручать утопавшего, но скоро оказалось, что капитан еле может сам держаться на воде. Ньютон, заметив положение вещей, схватил два весла со шлюпки, висевшей на корме, прыгнул в воду и, прежде всего, подплыл к тонувшему, измученному матросу. Поместив весло под его руки, Форстер спокойно подплыл к Каррингтону и, дав ему весло, опять-таки спокойно поплыл рядом с ним. Тем временем спустили лодку; всех троих спасли. Капитан горячо поблагодарил Ньютона за помощь, а перед лейтенантом сознался в своем заблуждении. И офицеры, и матросы посмотрели на Форстера с глубоким уважением.

Остаток плавания прошел без приключений, и в Плимуте Ньютон простился со всеми. Капитан Каррингтон, пожимая ему руку, попросил Ньютона, в случае нужды, воспользоваться его услугами.

Дилижанс доставил молодого Форстера в Ливерпуль.

Около четырех часов пополудни Ньютон подошел к порогу лавки отца и с восторгом увидел через окно его фигуру. Только бледность и худоба старика уничтожили радость Ньютона.

Дверь стояла открытой настежь, и молодой человек вошел в комнату, держа в руке чемодан. Никлас ничего не услышал. С первого же взгляда Ньютон заметил, что лавка совсем опустела: исчезли даже стеклянные ящики на прилавке, где, бывало, лежали очки и против мелочи.

— Милый отец! — крикнул Ньютон.

— Как? Что? — произнес Никлас, вздрогнув, но не оглядываясь. — Ба! Глупости… Он умер! — продолжал старик, говоря с собой.

— Милый мой отец, я не умер. Посмотри, я здесь; Ньютон тут, живой и здоровый.

— Ньютон! — сказал старик, поднимаясь с места, — Это Ньютон! Милый мальчик, значит… значит, ты не умер?

— Нет, нет, отец, я жив и здоров, слава Господу.

— Благодарю Бога, — сказал Никлас и, припав лицом к прилавку, залился слезами.

Ньютон пробежал за прилавок, отделявший его от отца, и обнял старика. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

Наконец Никлас сказал:

— Ты голоден?

— Да, я со вчерашнего дня ничего не ел, — ответил молодой человек, улыбаясь, хотя слезы текли по его лицу.

— А я уже два дня не ел, — проговорил Никлас и в изнеможении прислонился к стеке.

— Боже, Боже, неужели? Где можно купить чего-нибудь?

— Тут, за углом.

Ньютон убежал и через несколько минут вернулся о мясом, хлебом, ветчиной и кружкой пива. Принес он также тарелки, ножи и вилки, данные ему за плату. Он поставил все на прилавок перед отцом, и старик, не говоря ни слова, начал обедать; мясо исчезло, исчез и хлеб, кружка пива мгновенно опустела.

— Никогда не ел я обеда вкуснее, — заметил Никлас, — жаль только, что больше ничего не осталось.

Ньютон, бывший только зрителем, снова отправился за провизией и на этот раз помог отцу ее уничтожить.

До возвращения судна, которое в Англию привел Беркрофт, Никлас аккуратно получал половину жалования Ньютона, но когда судовладелец узнал, что брив отошел от остальной флотилии, и с тех пор никто не слыхал о нем, он отказался давать деньги Форстеру, так как предполагал, что судно попало в плен. Никлас был принужден жить на собственные средства, следовательно, очень плохо. Потом вернулся экипаж брига, спасшийся в лодке, и принес весть о гибели Ньютона. После этого Никлас перестал приходить в контору владельцев судна, а капитан Беркрофт, не знавший, где живет старик, не сумел разыскать его, и, не вернись Ньютон вовремя, бедный оптик умер бы с голоду.

Никлас сохранил вещи Фонтанжа, и Ньютон хотел, при первой же возможности, переслать их своему другу.

Молодой человек знал, что кошелек Фонтанжа скоро иссякнет, и попросил у владельца брига места; тот ответил, что Ньютон — несчастный моряк, и отказал. Во многих других местах ему также не посчастливилось; мистера Беркрофта не было в Англии: он ушел в плавание. Поступить на фрегат Каррингтона или на другой военный корабль Ньютон не мог, так как тогда ему пришлось бы оставить отца, не способного просуществовать без его помощи.

Целый год бедный молодой человек бился, исполняя разную работу на судах, готовых к отплытию, но его дела шли все хуже и хуже, и он, наконец, предложил отцу переселиться куда-нибудь и в новом месте попытать счастья.

— Я и сам подумывал об этом, — ответил Никлас. — Переселиться в Лондон, там мое усовершенствование…

— А только на это мы и можем надеяться в Лондоне? — с полуулыбкой ответил Ньютон.

— Нет; знаешь, я вспоминаю: в Лондоне у меня есть брат Джон; Джок, как звали его дома. Я, правда, тридцать лет не видал его, но когда ты был в Вест-Индии, кто-то сказал мне, что он сделался знаменитым адвокатом и разбогател.

Так и решили. Сделав из вещей Фонтанжа маленький сверток, с тремя фунтами в кармане и с кольцом госпожи де Фонтанж на мизинце, Ньютон повел отца в Лондон. Они шли пешком.

За это время малютка, которую спасли Робертсон и Эдуард Форстер, превратилась в хорошенькую восьмилетнюю девочку, веселую, румяную.

Верного уже нет на свете, но его портрет висит над камином. Миссис Безлей совсем ослабела от ревматизма и старости, и дочь Робертсона исполняет ее обязанности. Все помыслы Эдуарда сосредоточиваются на его приемной дочери, которая горячо любит его.