Одна из птиц села на перила лифта прямо рядом с Аней и поклонилась ей. Аня, робко подняв руку, ласково провела ей по нежной белой шее. Птица раскрыла крылья и тоже бросилась в атаку на пауков.

Мы смотрели на разворачивающееся сражение с трепетом и надеждой. Птицы прогоняли пауков, те падали и разбивались; некоторые просто спускались вниз, убегая туда же, откуда пришли.

Анкин тем временем пробрался в проём, и осмотревшись по сторонам, кивнул мне.

— Некрида, Драйян, вы первые. Аня, Крей, за ними. Крайя, давай следующей.

Переправив всех людей и бросив последний взгляд на смертельно прекрасное побоище, я поспешила за своими людьми.

Анкин, 5 сентября 3340 года

Мы оказались в сыром и промозглом коридоре. Сейчас, когда мы были в безопасности, холод начал пробирать до самых костей — верный признак самого центра Лабиринта. Из арки, под которую мы забрались, вело несколько ответвлений — одно большое, круглое, куда бы поместилась целая банда саблезубых, одно — среднего размера, где человеку придётся лишь слегка пригнуться, и несколько — мелких. Мелкие ответвления были, конечно, в целом безопаснее — чем меньше проход, тем меньших размеров окажется то, что ты там встретишь. А чем меньше размер встреченного существа, тем меньше вероятность, что оно тебя съест.

Но там оставались и другие опасности — различные насекомые; лианы, цепляющиеся за конечности; крысы, которые, на удивление, были совсем небольшими — но когда они покрывали всё пространство вокруг, единственным спасением была скорость, огонь или что-то явно поопаснее крыс — как те же пауки или лигры.

Поэтому мы с Серой переглянулись — и оба выбрали коридор среднего размера.

— Может, привал? — с одышкой спросил Драйян. Я подумал, что он сам устал, но потом взглянул на Лидию. Её лицо блестело крупными бисеринками пота, а сама она часто-часто дышала.

Мы действительно долго бежали. Адреналин давал краткосрочную прибавку сил, но потом забирал их с процентами. Я огляделся. Плохо было и Некриде, хоть она держалась спокойно и терпеливо ждала моего решения. Аня смотрела на Серую с явной надеждой, почти повиснув на Крее. С другой стороны её поддерживала Крайя, уставшая, но готовая продолжать. Эрик стоял поодаль, прислонившись к стене: он думал о чем-то своём. Я вспомнил про то, как он, рискуя всеми нами, собрал образец биологической то ли жидкости, то ли живности, и вздохнул. Можно было предположить, что он уже не был нежильцом, хоть и мог привести нас к смерти. Его увлеченность, почти одержимость, давала ему так ценимую в Лабиринте смелость и решимость.

Зарина, даже уставшая, готова была продолжать, как и Скит, но они молчали — ждали. Ждали решения Серой. Я взглянул на неё — и на секунду мне показалось, что Серая чувствовала эйфорию от того, что они считают её главной, что они — мы — слушаемся её беспрекословно. И даже такой вредный я. Серая ещё раз обвела всех взглядом и кивнула.

— Двадцать минут, — уточнила она.

Я стал разводить костёр, а Серая достала термос с бодрящим напитком из лимона и шиповника. Сделав по глотку и рассевшись возле костра, люди успокоились и расслабились.

— Хотела бы я быть Высшей, — задумалась Крайя. — Вот у них, вроде, есть нормальные курорты. Без всего это, — она засмеялась, — антуража.

Послышались смешки. Ей ответил Крей:

— Но ты же знаешь, с большой силой приходит большая ответственность, — смех окончательно расслабил окружающих, и разговор потёк переливистыми ручейками.

— Если бы я был Высшим, я бы основал свою лабораторию. Мне кажется, что инфицированность может быть не только во вред, но и во благо, — утверждал Эрик.

— А я бы хотела, чтобы у меня было много-много детей, — делилась Некрида со Скитом. — Девочки, мальчики — не важно. Я бы не стала отдавать их в интернат, а воспитывала бы сама. И, может быть, брала и других детей на воспитание. Как можно отдать ребёнка в три года и даже не мечтать с ним увидеться? Знаешь, я много думала о том, каким должно быть воспитание. Было бы здорово, если бы удалось интегрировать детей в общество, а не изолировать от него.

— А я бы учил детей музыке, — вторил ей Скит. — Дети, пока они совсем малютки, впитывают в себя любые знания, как губки. Если их с самого начала учить и петь, и играть на той же гитаре, то во взрослом возрасте они станут настоящими талантами! Ну и, наверное, я бы исправил своё лицо и свой голос. Раньше он был намного более глубоким и мелодичным.

— Мне твой голос нравится и таким, — смущаясь, отвечала Некрида.

Крей рассказывал про то, что он бы хотел заняться раскопками. Крайя убеждала, что всё уже раскопано, а Крей приводил цитаты, утверждения, неизвестные мне факты. Улучив момент затишья в споре, он тихонько спросил у Ани:

— А ты бы поехала со мной? На раскопки?

Аня кивнула, и в её взгляде читалась безраздельная вера и любовь. На долю секунды я даже позавидовал ему.

Только Лидия с Драйяном молчали, грустно улыбаясь друг другу. Да Лея всё прижимала к себе мишку. Она старалась держаться рядом с Лидией и была такой тихой, словно на самом деле хотела исчезнуть. Или же притворялась такой.

Я ворошил угли своим кинжалом, когда заметил внимательный изучающий взгляд. Обойдётся?

— А что бы сделал ты, будь ты Высшим? — тихонько спросила Серая у меня. Не обошлось. Что ж, стоит ответить правду — не раскрывая всего.

— Я бы приложил все усилия, чтобы и ты стала Высшей.

— Зачем? — по инерции спросила она, хотя и я, и она понимали: Серая уже догадывается, что я ей отвечу.

— Чтобы жениться на тебе. Чтобы у нас было столько детей, сколько мы захотим. Чтобы ты была счастлива.

— А разве статус Высшего даёт счастье?

Я замолчал и стал ворошить угли ещё сильнее. Я не знал ответа на этот вопрос.

Серая, 4 сентября 3340 года

На этот раз я отправилась первой, а Анкин остался замыкающим. Возле меня оказался Эрик.

— Ты объяснишь, что это была за эскапада с… образцом?

Эрик задумался.

— Ты слышала, о чём я говорил на привале?

— Инфицированность может быть полезна?

— В общих чертах, да. Взгляни на Аню.

Анино лицо тускло светилось в пещерных сумерках.

— Она очень бледная.

— Да, но и только. И ещё — слух. Больше ничего!

— Но ещё непонятно, что может произойти. Ты не можешь гарантировать наверняка. В конце концов, не зря всех инфицированных дополнительно проверяют и отправляют на карантин.

— Как интересно, — послышался голос Крея. От жёсткого, холодного тона даже у меня пробежали мурашки по коже. — И когда ты собиралась нам это рассказать?

Кровь прилила к щекам. Я даже не подумала об этом! Конечно, у меня была такая толпа клиентов, но… Я делаю ошибки. Слишком давно я не была проводником.

— Я забыла, — прошептала я. — Я… Но… Разве это так плохо?

Тут, внезапно, вмешался Анкин.

— Ты знаешь много инфицированных? — зло усмехнувшись, уточнил он.

— Да! Их полно, даже среди проводников.

— А сколько из них были на карантине? — я задумалась, вспоминая.

— А я тебе подскажу: ни один.

Эрик коротко кивнул:

— Да, я как-то знакомился с экспериментами… Если после Лабиринта человек как-то проявлял неординарные способности, документально зафиксированные, его часто использовали в качестве испытуемого. На самом деле, это такая же работа, как и любая другая — но накладывает ряд ограничений. В частности, таким людям нельзя повторно посещать Лабиринт — однако, по согласованию с куратором эксперимента, им доступен отпуск на одном из курортов высших.

— И наверняка им нельзя заводить детей, — ровным голосом уточнила Аня.