— Мы тебя спасём, — прошептала я. — Слышишь?

Синий качнула головой. Мы обе понимали, что это было невозможно. Не здесь, не сейчас. Чудо уже, что она очнулась от этого дикого забытья — но, возможно, здесь повлиял лишь болевой порог и предсмертные судороги.

— Он был прав, — её губы размыкались и смыкались с трудом, и я скорее угадывала слова, чем слышала их или читала по губам. Голова её запрокидывалась, изо рта сочилась кровавая пена, дыхание было хриплым, — но она пыталась говорить, словно то, что она хотела сказать, было намного важнее её смерти.

— Кто? — скорее всего, она бредила — но я делала вид, что ничего не происходит, это просто светская беседа. И я упрямо старалась не смотреть ниже пояса, туда, где заканчивалось её туловище и начиналось развороченное кровавое месиво.

— Он, — повторила она, словно желая объяснить, что не может сказать ничего больше о персонаже, про которого говорит. — Пообещай мне, что если будешь внизу, то ты его выслушаешь. Вы оба, пообещайте.

— Кого? — я взглянула на Скита. Его брови были нахмурены, губы сжаты. Я так и не поняла, осознает ли он, о чём идёт речь.

— Пообещайте, — с нажимом сказала она. Её тело — то, что от него осталось, — дрожало, кожа приобрела ещё более серый, восковой оттенок, а зрачки расширились.

— Обещаю, — прошептала я. Скит кивнул.

В её диких синих глазах на долю секунды промелькнуло удовлетворение, и она, подарив нам жуткую улыбку, чуть слышно прошептала наполовину разложившимися белыми губами: «Спасибо»…

С губ сорвался последний вздох. Её глаза остекленели.

Я закрыла их.

На плечо опустилась рука — я оглянулась. Анкин. Он смотрел на меня сочувствующе и немного печально.

— Как Зарина?

— Руку здесь точно не восстановить, так что до выхода придётся ей походить однорукой. Я подлатал её и дал снотворное. Она спит.

— Спасибо, — горечь наполнила моё сердце. Анкин был тут как раз кстати, в медицине, особенно прикладной, он понимал на порядок лучше. Я старалась просто не допускать ранений, и необходимого опыта набраться было негде. Но сейчас проводником была я, и я поступила просто неправильно, предпочтя последние минуты друга заботе о клиентах.

— Это должна была сделать я, — тихо произнесла я.

— Серая, ты не можешь быть везде. Позволь мне помочь. В конце концов, это из-за меня вы все здесь очутились. Ничего этого бы не было, если бы я не выдернул тебя из отпуска, если бы мы на вас не напали на третьей точке, если бы мы выбрали другую дорогу сейчас — я же мог понять, что этот туннель ведёт к четвёртой точке, и про её дурную славу я помнил. Я просто искупаю малую долю того, что я натворил.

— Неважно. Спасибо.

Завернув за спасительный угол, я осмотрела четвёртую точку. Размётанная гранатами живая масса больше была не опасна: она вяло копошилась по углам, напоминая о недавней агонии подруги. Я никогда к такому не привыкну. Никогда.

За моей спиной встали все, кроме спящей Зарины. Анкин. Скит и Некрида, Лидия с Драйяном, Эрик, Крайя, Крей и Аня, Эрик и Лея, возле ног которой крутился волчок.

— Ну мы и натоптали, — неловко пошутил Скит. Его волчок радостно тявнул.

Мне внезапно захотелось и рассмеяться, и расплакаться — они здесь, и они меня принимают, и не злятся, что я не довела их по крайней мере в целости, и они готовы меня поддержать — и, возможно, будут поддерживать и дальше. И…

— Поможете мне здесь всё прибрать?

Анкин, 5 сентября 3340 года

Горели костры. Дым от них тянулся куда-то вверх, исчезая в дымке под самым куполом. В кострах — тела, тела, тела… Сколько их было? Десятки? Сотни?

Мы задержались на несколько часов — но никто не было против. Даже Лея, ребёнок, подтаскивала оторванные конечности поближе к пламени. Хотя Серая её и не просила. Когда же Серая отвела её в сторонку, чтобы поблагодарить, девочка просто кивнула — и сказала несколько ответных слов благодарности. Что её не бросили, что о ней заботятся, что её защищают… На секунду мне показалось, что она хотела что-то добавить: шевельнулись губы, чуть нахмурился лоб. Но через мгновение всё исчезло, и девочка отошла, продолжив уборку.

Когда костры догорали, на точку ворвалась Лучница с клиентом. Лучница пользовалась преимущественно метательными снарядами. Для атак издали она использовала небольшой изящный лук, который поражал бронебойностью, меткостью и скорострельностью. Хотя, скорее, дело было в самой лучнице: как-то она предложила мне попробовать свой лук — мои ножи оказались для меня на порядок удобнее. Впрочем, метательные ножи она тоже использовала — на средних дистанциях и даже при схватке вплотную, фехтуя ими с отчаянной скоростью, успевая метать новые и не подпуская к себе противников слишком близко. Я даже не знал, то ли это прозвище — в честь такого отношения к оружию, среди которого лук она берегла дороже жизни, и своей, и чужой, — то ли это было её настоящее имя, которое и повлияло на её стиль боя и жизни.

Они шагнули из туннеля, готовые к атаке. Стрела в заряженном луке была направлена то на меня, то на Серую, а клиенты — две молоденьких девчушки, симпатичные и смугленькие, — высовывались из-за её спины, одна — с самодельным луком, другая — с метательным ножом. Лучница внимательно осмотрела нас и вздохнула, опустив лук.

— Серая? Анкин? Что здесь было? Наши пути пересеклись с бешеным носорогом — мы почли за лучшее уйти правее. Про эту точку рассказывали всякое…

Серая шагнула к ней и они крепко обнялись.

— Кто-то вроде зомби. Синий тоже здесь была.

— Как, она жива? — обрадовалась Лучница.

— Уже нет, — тихо сказала Серая. — Вы здесь останетесь? Мы и так здесь задержались, убирались, — её голос чуть дрогнул, и Лучница ласково погладила её по плечу.

— Конечно, милая. Вас тут целая толпа. Общие клиенты?

— Вроде того, — не дал я ответить Серой и приблизился к ним, пожав руку Лучнице. — Как там дорога дальше?

— Знаете, — пожала плечами Лучница, — на удивление хорошо. По крайней мере на вход. Разве что бешеный гиппопотам.

— Ты же говорила, носорог? — удивился я.

Лучница хмыкнула:

— Когда на тебя несётся огромная серая туша, с огромной скоростью протискивающаяся в узком туннеле, обычно нет времени рассмотреть, есть у неё рог или нет.

— У него был рог! — возразила девушка с луком.

— И шерсть, — добавила девушка с ножом.

— И высотой метра три! Он сшибал потолок пещеры и устроил даже мини-землетрясение.

— Землетрясение, скорее, устроили мы, — задумчиво произнесла Серая. — А зверь, скорее, был эласмотерий. По простому — Мотя.

— Эласмотерий? — радостно воскликнул Крей. Всё ему неймётся… — А можно на него посмотреть?

Да уж, когда у людей мозги забиты наукой, на мыслительную деятельность места не остаётся. Надо было прерывать это безобразие.

— А как вас зовут, юные воительницы? — улыбнулся я. Девушки правда были хороши: сияющие глаза, русые собранные волосы, обтягивающая одежда. Конечно, они были очень молоды, и поэтому я улыбался им не столько как девушкам — сколько как детям, милым, красивым детям… ну, почти.

— Я Ая.

— А я Ея.

— Очень приятно, мы о вас столько слышали! — хором добавили обе и засмущались.

— Нам пора идти, — спокойно произнесла Серая. — Спасибо за точку. Выход горящего камня и ручей на месте. Может, вам удастся смыть хоть часть этого…

Одной из обязанностью проводников было следить за состоянием точек — по мере возможности, конечно. Поддерживать костры — благо, что выходы горючих камней были на каждой точке, — не мусорить, следить за безопасностью… Так что то, что мы делали для точки было не столько желанием души проститься с погибшими — но и просто прямой обязанностью.

— Это вам спасибо, — вздохнула Лучница. — Не думаю, что мы справились бы сами со всем этим…