— Могу я быть честной?

— Конечно. — Таннер откинулся на спинку кресла.

— Кроме Айви и Рена, нет ни одного члена Ордена, который не чувствовал бы себя комфортно рядом с Фейри или не испытывал бы некоторой неприязни из-за всех этих лет борьбы с Фейри, которые не хотят ничего больше, чем поработить человечество и уничтожить его. Даже Рен точно не будет раскатывать красную дорожку, хотя его жена наполовину Фейри, — сказала я, выдерживая их пристальные взгляды. — Итак, если ты беспокоишься, что моя неловкость будет проблемой, то у тебя будет такая же проблема с любым членом Ордена, кроме Айви. Или ты скажешь мне, зачем тебе понадобилась встреча с Орденом, или подождёшь, пока Айви вернётся. Выбирай.

— Дело не только в том, что мы заставляем вас нервничать. — Фэй постучала папкой по своему обтянутому джинсами бедру. — А ещё потому, что мы тебя пугаем.

Моя голова резко повернулась в её сторону.

— Ты меня не пугаешь.

— Так ли это? — пробормотала она.

— Именно. И просто чтобы прояснить, беспокойство, которое вы чувствуете, не из-за вас двоих. Я просто беспокойный человек в девяноста процентах случаев. Вы, ребята, заставляете меня чувствовать себя некомфортно, но вы не заставляете меня волноваться или бояться. Между этим есть большая разница, как река Миссисипи.

В глазах Фэй промелькнуло уважение. Немного, но я это увидела.

— Ну что ж, тогда мы справимся, не так ли? — сказал Таннер.

Я медленно повернулась к нему, думая, что он говорит так же уверенно, как и я, что Динь не создаст беспорядок к тому времени, когда я вернусь домой.

— Пожалуй, да.

— Нам нужно было поговорить с Орденом, потому что мы заметили тревожную тенденцию. — Таннер взял папку, которую протянула ему Фэй. — За последний месяц несколько наших детей пропали без вести, и мы опасаемся, что в этом замешан Орден.

Ладно, я этого не ожидала.

Он открыл папку, и я увидела цветную фотографию юного парня — молодого Фейри.

— Как тебе известно, многие члены Летнего Двора не осмеливаются выходить за пределы этих стен. Мы не запрещаем им, но многие находят здесь всё, что им нужно, они всем обеспеченны.

Я рассеянно кивнула. Тот факт, что большая часть Летних Фейри оставалась внутри скрытого, широко расположенного комплекса, прекрасно работал для нас. Это означало, что Фейри, которых мы встречали на улицах, не были дружелюбными соседями.

— Некоторые из молодых хотят испытать… человеческий мир и всё, что он может предложить. В каком-то смысле это стало своего рода обрядом посвящения. — Фэй прислонилась стройным бедром к столу. — Они всегда держат своих близких в курсе событий и никогда не уходят слишком надолго.

— Четверо за последний месяц так и не вернулись, — мрачно сказал Таннер. — Их родители и друзья ничего о них не слышали, и в последний раз мы видели их, когда они уезжали.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это.

— Когда ты говоришь «дети», ты имеешь в виду детей, подростков или тех, кому чуть за двадцать?

— Возраст детей? — пробормотала Фэй, быстро моргая.

— Все четверо находятся в позднем подростковом возрасте, им уже почти двадцать, — уточнил Таннер. — Вот их фотографии и документы.

Наблюдая, как Таннер разложил на своём столе четыре фотографии, несколько ошеломило меня. Я начала искать правильные слова, но, в конце концов, сдалась, когда мой взгляд скользнул по тому, что было похоже на фотографии водительских прав.

— Вы уверены, что они пропали?

— Если только они сейчас здесь и невидимы, да, — сухо ответила Фэй.

— Я не это имела в виду. — Я потянулась вперёд, чтобы получше разглядеть четырех юных Фейри. Все мужчины. Каждый из них подписан под своей фотографией. Они были молоды и красивы, вероятно, чуть за двадцать. Я была готова поспорить, что они были ещё более горячими и, возможно, проводили время своей жизни в квартале. — Это же Новый Орлеан. Есть много мест, где они могут быть. Сумасшедших мест.

— Мы это прекрасно понимаем. Многие из наших детей действительно… приятно проводят время, но они всегда находятся в контакте со своими близкими, — заявил Таннер.

Я приподняла бровь.

— Многие ребята попадают на вечеринки. Они знакомятся с новыми людьми… и, надеюсь, не питаются ими… и они теряют счёт времени. Город поглощает их целиком, и я не имею в виду, что это плохо… Он часто выплёвывает их обратно, измученных и готовых сделать лучший жизненный выбор, например, держать своих родителей в курсе своего местонахождения.

— Разве человеческие дети не информируют своих родителей о своём местонахождении в течение нескольких дней, если не недель? — спросил Таннер.

Я сжала губы, чтобы удержаться от смеха, потому что могла сказать, что это был искренний вопрос.

— Некоторые так и делают, но этого недостаточно.

— Человеческие отпрыски могут испытывать недостаток уважения и вежливости по отношению к старшим, но наши детёныши — нет. — В голосе Таннера послышалась жёсткость. — Наши отпрыски так не воспитываются.

— Наверняка многие человеческие родители говорили те же самые слова.

Фэй склонила голову набок.

— Как бы то ни было, но это не относится к нашим детям.

Переводя взгляд с одного на другого, я покачала головой, мудро подбирая слова. Они думали… Они думали, что Орден будет беспокоиться о пропавших Фейри, даже если Фейри из Летнего Двора? Как бы ужасно это ни звучало, я знала, что Ордену, чёрт возьми, всё равно.

— Мне очень жаль, но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение к Ордену.

Таннер ответил не сразу.

— Есть опасение, что они были… ошибочно выбраны Орденом.

Моё тело напряглось.

— Ты хочешь сказать, что эти юные Фейри не пропали без вести, а были убиты Орденом?

— Как я уже сказал, это опасение и, надеюсь, ошибочное, — медленно произнёс Таннер. — Но за последние два года были случаи, когда убивали невинных людей.

И он был прав.

До войны с Королевой и разоблачения Летних Фейри существовал приказ: «Убей первым и никогда не задавай вопросов». Не было такого понятия, как хороший Фейри. Теперь всё было по-другому. Сложнее.

— Сейчас действуют новые протоколы, Таннер. Орден не может слепо вершить правосудие. Любой Фейри, на которого нацелился Орден, теперь отслеживается, основываясь на любых собранных доказательствах…

— Мы оба знаем, что большинство членов Ордена действуют, исходя из того, что Летние Фейри не часто, если вообще когда-либо, взаимодействуют с человеческим населением. — Бледно-голубые глаза Фэй сверкнули. — Они считают, что каждый Фейри, которого они видят на улице, враг.

Я напряглась.

— Это совсем не так.

— Неужели? — бросила Фэй. — Соломон не причинил никакого вреда людям, и его убили.

Соломон — Фейри, который был убит год назад, будучи ошибочно пойманным одним из новых членов Ордена.

— Это была ошибка, ужасная ошибка, и мне очень жаль, что так получилось. — Так и было. Меня нисколько не устраивало, что убивают невинных Фейри или людей. — Но это не значит, что с этими ребятами всё обстоит именно так.

— Была совершена не одна ошибка, — заметила Фэй.

— Я знаю это. — Было сделано… несколько ошибок. — И я хотела бы что-то сказать или сделать, чтобы изменить это, но…

— Но Орден пытается приспособиться. Мы понимаем это, и мы также понимаем, что это период обучения для всех нас, — сказал Таннер, как дипломат. — Мы знаем, что многие члены Ордена погибли вместе с новыми протоколами.

Очень многие.

В шесть раз больше, чем любой Летний Фейри, который был ранен Орденом.

Потерять время, чтобы убедиться, что ты убиваешь правильных Фейри, было немного опасно. Мы потеряли преимущество и элемент внезапности. К тому времени, как мы выяснили, что Фейри не были в команде людей, Фейри поняли, кто мы такие.

Орден был почти уничтожен два года назад, и мы не смогли восстановить свою численность.