«Разумеется, мой господин. Вы стоите выше их законов. У вас есть полное право спустить с цепи Гончего Пса Хаоса».

– Подать мою чашу! – велел Кайрик, по-прежнему улыбаясь. – А затем перенеси меня в Хаос.

Сенешаль вытянул руки, и тут же появился серебряный потир, инкрустированный сотнями крошечных рубинов в форме разбитого сердца. В вечно полной чаше были слезы разочарованных мечтателей и возлюбленных с разбитыми сердцами. Влага была горькой, но Кайрику она казалась бесценным вином, выдержанным до совершенства.

– За небытие, – торжественно объявил Принц Лжи, – и за Кезефа. – Он поднес чашу к губам и осушил ее одним глотком.

В Зентильской Твердыне светало. Ринда пробиралась по убогим улочкам, руки ее онемели от многочасового труда за столом, а в глазах стоял туман от недосыпания. Утренняя прохлада ее взбодрила колючим дождем пополам со снежной крупой. Благодаря ему она хоть как-то ориентировалась, куда идет.

Улица, по которой она брела, была шире других, а это означало, что здесь можно было найти чистую тропку между кучами мусора и хлама, накиданными с верхних этажей домов. Под каждым дверным козырьком спали оборванцы, отбросы зентильского общества. Большинство из них пришло сюда умирать, ведь в эти трущобы, казалось, никогда не проникало солнце, дарующее тепло и свет.

Ринда подняла взгляд к небу и увидела, что светило уже успело спрятаться за огромные шпили Кайрикового замка, и они стояли, черные и изогнутые, как слепые гиганты, стерегущие город. «Нет, – напомнила себе девушка, – не слепые?» У Церкви Кайрика была тысяча способов заглянуть в сердца и души обитателей Твердыни.

– Помоги мне, девушка. Именем Ильматера.

К дверям «Змеиного ока» привалился нищий. Его тощую бороденку на изможденном лице покрывал иней, нос посинел от холода. Протягивая к Ринде трясущиеся руки, он молил:

– Медяк, девушка. Все что угодно.

Ринда остановилась и присела рядом с ним на корточки:

– Денег у меня нет, но я могу принести тебе кое-что из одежды. – Она взглянула в окна таверны. Там было темно. – Ты побудешь здесь? Заведение закрыто, поэтому тебя никто не прогонит.

Нищий медленно кивнул.

– А у тебя не найдется чего-нибудь выпить, пока я буду ждать? – Он пошарил под рваной накидкой и вынул пустую бутыль. – Выпивка меня согрела бы не хуже тряпок.

– Нет, – твердо заявила Ринда, выпрямляясь и отворачиваясь. – Я пришлю кого-нибудь с одеждой, совсем скоро.

Бесполезно сердиться на пьянчуг, если джин дешевле еды и доступнее глотка чистой воды, но Ринда всякий раз внутренне содрогалась при встрече с очередным опустившимся пропойцей. Живя без надежды, они топили каждодневную муку в бутылке за десять медяков. Ходур был одним из них, когда Ринда впервые с ним столкнулась, но карлик сумел выбраться из канавы. Может быть, этот старик тоже сумеет.

Всколыхнувшуюся было надежду вдребезги разбили мысли о событиях прошлой ночи. Ринда на секунду прикрыла веки, стараясь разрушить темную глыбу отчаяния. Монолит не поддавался. Над всеми ее мыслями царствовала полная безысходность, такая же огромная и неподвижная, как черный замок Кайрика. Принц Лжи полностью подчинил себе ее жизнь, по крайней мере до той поры, пока она не закончит его проклятую книгу.

«Нет, – строго сказала она себе, – он подчинит себе мою жизнь только в том случае, если я ему позволю».

В конце концов, ее ведь не сделали пленницей, несмотря на предложение патриарха Миррормейна. Если она сумеет как следует организовать свое время, то, может быть, ей удастся выкраивать несколько часов в день для несчастных. Всегда найдутся те, кому нужна ее помощь…

Когда Ринда наконец-то подошла к дому, то увидела, что дверь слегка приоткрыта. Скорее всего, по привычке, чем от беспокойства, она оглядела улицу, подворотни и окна соседних домов, не будет ли чего непривычного. Если к ней в дом забрались грабители или головорезы, то они наверняка где-то оставили своего человека – кого-нибудь вроде того небритого типа, что сейчас следил за ней из окна второго этажа дома напротив. Нахмурившись, Ринда отошла от дверей. Не было смысла самой идти в ловушку, когда она могла позвать на помощь нескольких друзей.

– Эй, Рин! Куда это ты собралась?

Ее остановил грубый голос Ходура. Девушка обернулась и увидела, что на пороге ее дома стоит карлик, уткнув короткие мускулистые ручки в бока.

– А я уже начал беспокоиться. На тебя не похоже, чтобы ты шлялась где-то всю ночь.

Ринда облегченно вздохнула.

– Нельзя оставлять дверь открытой, – сказала она. – Даже если ты сам сидишь в доме. Никогда не знаешь, кто может забрести.

Прежде чем войти вместе с другом в дом, Ринда бросила взгляд в окно через дорогу. Небритый тип по-прежнему торчал на своем посту. Он подпер подбородок согнутой в локте рукой и нахально глазел на девушку. Его взгляд выдавал, что он не так прост, как можно было судить по облику. Тут он опустил руку, и Ринда увидела белый священный символ Кайрика, ухмыляющийся с пурпурной рясы.

– Значит, считаешь, тебя не сделали пленницей? – пробормотала Ринда себе под нос и захлопнула дверь.

Ходур тем временем успел устроиться на своем стуле возле дверей, хотя на этот раз он не положил ноги на стол. Столешница, вся в пятнах и полосах, была завалена мисками и кружками. Карлик расчистил лишь небольшой кусочек, в центре которого поместил кожаную кружку с игральными костями.

Напротив Ходура сидел еще один человек, вернее, эльф. Выпрямив спину и по-военному расправив плечи, он следил, как Ринда входит в дом. Его худенькое тельце было закутано в аккуратную серую накидку. Ткань была чистая, хотя на рукавах засело несколько стойких кровяных пятен, не желавших исчезать. В одной руке он держал глубокую миску, откуда, не спеша, вынимал длинными тонкими пальцами живых жуков и закидывал их в рот.

– Привет, Ивлизар, – сдержанно поздоровалась Ринда.

Эльф кивнул, с хрустом разгрызая жука. Узкое личико растянулось в улыбке, когда он протянул миску девушке.

– Я собираю их из могил только самых умных парней, которых раскапываю. Я так рассуждаю: если они питаются мозгом жмуриков, а затем ими питаюсь я…

– Нет, – отрезала Ринда, вытягивая вперед руку, чтобы оттолкнуть миску с жуками. Она подошла к аккуратной стопке одежды на полу и вынула оттуда две накидки, недавно найденные в мусорной куче перед зентиларским гарнизоном. – Ходур, мне нужно, чтобы ты отнес эти вещи старику, сидящему у «Змеиного ока». Если его не укрыть от ветра, то он замерзнет до смерти.

– Позже, – ответил карлик. – Нам нужно сначала поговорить.

– Как же, поговорить, – фыркнула Ринда. – Ты хочешь сказать, что тебя ждет игра в кости. Послушай, это не займет много времени. Я уверена, Ивлизар составит тебе компанию. – Она строго посмотрела на эльфа. – И не давайте старику ничего спиртного. Если я узнаю, что вы дали ему выпить, то можете сюда больше не возвращаться.

– Глоток сивухи еще никому не навредил, – ершисто ответил Ивлизар. – К тому же Ходур и не думал водить тебя за нос. Мы намерены кое о чем поговорить, уважаемая дама.

– Ильматер, даруй мне силы, – прошипела Ринда и, сунув одежду для старика под мышку, направилась к дверям своей спальни. – В таком случае, отлично. Я пойду сама. Ты положил перчатки на место?

Ходур запаниковал, вскочив со стула.

– Рин, погоди! Там…

Ринда не сумела сдержать возглас удивления, когда увидела, что скрывалось за дверью.

На ее кровати, взгромоздив грязные сапоги прямо на подушку, возлежал орк в кожаной амуниции зентиларов. Он повернул зеленовато-серую морду и, взглянув на девушку, презрительно наморщил свиное рыльце. Еще один незваный гость, стильно одетый, в роскошной теплой накидке, стоял перед сундуком, где Ринда хранила свои немногочисленные пожитки. В его руках она увидела свое самое ценное сокровище – волшебный стеклянный шар. Внутри заговоренного стекла был заточен панорамный вид Муншеза – прелестный зеленый пейзаж с холмами.

– Убирайтесь прочь! – завопила хозяйка. – Немедленно!