– Это твой окончательный ответ?

– Боюсь, что да.

– Я попрошу Кларенса отвезти тебя домой, – сказал он.

– Спасибо, – сказала я. Не вижу причины перестать вести себя, как цивилизованные люди. В конце концов, у нас были неплохие полтора года.

– Хорошо, что мы внесли во все это ясность, – сказал он. – Знаешь, я ведь все время хотел большего. Мне мало одного свидания в неделю, мне надоело ждать тебя из очередной засады, надоело читать криминальные сводки и бояться, что я могу увидеть там твою фамилию… Впрочем, бояться этого я, наверное, и не перестану.

– Мне жаль, Дерек, – и это действительно было так.

Он был хорошим парнем, но зачастую этого недостаточно.

– Странно, что у нас не получилось, – сказал он. – Я где-то читал, что женщины ищут мужчин, похожих на их отцов. А я видел твоего отца, и, по-моему, мы с ним довольно похожи.

– По этой логике, я должно быть, похожа на твою мать? – спросила я, хотя и знала ответ. Я познакомила его со своими родителями, а он меня – со своими.

– Нет, – сказал он. – Абсолютно не похожа.

– Вот видишь, – сказала я. – Все против нас. Мы действительно просто не подходим друг другу.

– Выходит, что так, Роберта.

– Я уверена, что у тебя все будет хорошо, – сказала я. – Пусть не сегодня вечером, но в итоге.

– Я хотел бы сказать тебе то же самое. Но печаль в том, что я в этом совсем не уверен.

Ах, вот оно что. Он, видимо, считает, что меня надо спасать. Что жизнь моя катится по наклонной, что кривая дорожка в конце концов приведет меня в смертельный тупик…

– Нет, серьезно, – сказал он. – Тебе двадцать семь, у тебя блестящее юридическое образование, но ты тратишь лучшие годы своей жизни – лучшие с точки зрения построения карьеры, конечно же – на абсолютно бесперспективную работу в полиции.

– Именно поэтому ты хочешь усадить меня дома и заставить рожать тебе детей? – уточнила я.

– Ребенок не мешает карьере, – сказал он. – Если человек достаточно целеустремлён…

– Мне кажется, этот разговор сворачивает куда-то не туда, – сказала я. – Ты позвонишь Кларенсу или мне пойти ловить такси?

– Позвоню, – сказал он.

– Отлично, – сказала я. – А то я чувствую, что мне уже пора порыдать в подушку.

Он достал телефон и позвонил Кларенсу, тот обещал подъехать через десять минут. Ничего удивительного, с местами для парковки здесь вечная проблема.

В одной части города сложности с тем, чтобы найти место для машины, в другой, там, где места есть, ты и сам побоишься ее оставлять. Отчасти я не мою свой «тахо» именно по этой причине – так он менее привлекателен для угонщиков.

Ну и еще ему уже почти десять лет.

А для совсем недогадливых угонщиков я держу полицейскую мигалку между передними пассажирскими сиденьями.

– Кларенс приехал, – сказал Дерек, прерывая поток посторонних мыслей, которыми я хотела отвлечься от происходящей этим вечером катастрофы.

Я поднялась со стула.

– Мне жаль.

– А уж мне-то как, – сказал Дерек. – Иди уже, ты не даешь мне начать пить, думать о том, как все могло бы быть замечательно, и жалеть себя.

Когда я ушла, он так и продолжал сидеть за столиком и смотреть на два нетронутых бокала с шампанским. Наверное, вылавливать пальцами кольцо, которое девушка не приняла, да еще под взглядами сочувствующей публики, это то еще удовольствие… Подумав об этом, я почувствовала себя еще более виноватой, но возвращаться в любом случае не стоило.

– Что-то случилось, мисс Кэррингтон? – спросил Кларенс, когда я села в поданную к главному входу машину. – Вы поссорились?

– Хуже, – сказала я. – Мы расстались.

Наверное, сейчас было самое время закатить истерику с заламыванием рук и криками: «Все кончено!», но я не стала. Да и у Кларенса нервы не лишние, поберечь надо.

– Навсегда? – только и спросил он. – Или..

– Никаких «или», – вздохнула я. – Отвези меня домой, пожалуйста.

– Конечно, мисс Кэррингтон, – сказал он. – Думаю, что мы с вами еще увидимся.

– Возможно, – сказала я. – Земля круглая, жизнь долгая, всякое может быть.

– Я не это имел в виду, – улыбнулся он.

Я попросила Кларенса высадить меня на углу и, прежде чем отправиться домой и рыдать в подушку, зашла в небольшой круглосуточный магазинчик и купила небольшое пластиковое ведерко шоколадного мороженого. А алкоголь с антидепрессантами и так ждали меня дома.

Даже если Дерек прав, и женщины действительно всю жизнь ищут мужчин образа своего отца, то в моем случае с этим все сложно. Потому что Джон Кэррингтон, человек, чью фамилию я ношу, не мой настоящий отец. То есть, настоящий, но не биологический. Он и его жена (моя мама) Лиззи Кэррингтон, удочерили меня, когда мне было шесть.

До этого времени я жила в детском приюте.

Джон был бизнесменом, насколько вообще можно быть бизнесменом в маленьком захолустном городке. Он владел (и до сих пор владеет) заправкой, магазинчиком, торгующим охотничьим и рыболовным снаряжением, небольшим мотелем и станцией лодочного проката на озере. И, если честно, не очень-то они с Дереком и похожи. Мне кажется, или Дерек очень избирательно смотрит, или попросту себе льстит.

Почти все маленькие девочки в приюте втайне мечтают о том, что на самом деле они – принцессы, по какому-то недоразумению потерявшиеся во времени и пространстве, и их настоящие родители, король с королевой, прилагают все усилия, чтобы это недоразумение исправить. В шесть лет я тоже не была исключением из этого правила, и, когда Джон и Лиззи меня удочерили, к радости от обретения семьи примешивалась некоторая доля разочарования от того, что они привезли меня в обычный дом, а не во дворец. Но я все равно еще продолжала надеяться, что произошла какая-то ошибка, и я все еще принцесса и мои настоящие родители меня обязательно найдут.

Со временем это забылось, сменившись обычными детскими переживаниями.

Папа Джон был серьезным, ответственным и очень занятым человеком, мама Лиззи была очень доброй и практически всё мне разрешала, дядя Бэзил, с которым познакомилась примерно через год после удочерения, был молодым и веселым, а тетя Дороти, которая всегда приезжала в гости вместе с ним, красивой, но очень сосредоточенной, она все время молчала и делала пометки в своем большом коричневом блокноте.

Когда мне было девять лет, соседский мальчик Питер сообщил, что дядя Бэзил – не мой настоящий дядя.

– Это еще почему? – спросила я.

– Я подслушал, как па говорил об этом ма, – сказал Питер. – Он говорил, что у Джонаса Кэррингтона никогда не было никакого брата, и появился он только после того, как тебя удочерили.

– Это же логично, – сказала я. – У Джонаса с Лиззи не было своих детей, и они удочерили меня. А еще у них никогда не было брата, и они удочерили дядю Бэзила.

– А со взрослыми это тоже работает? – удивился Питер.

– Конечно, – авторитетно подтвердила я. – Если это работает с детьми, то должно работать и со взрослыми.

Питера этот ответ удовлетворил, но разговор все равно засел в моей голове, и во время следующего визита дяди Бэзила и тети Дороти я решила прояснить ситуацию. Почему-то самый простой вариант – задать этот вопрос родителям – тогда мне на ум не пришел.

– Говорят, что ты не мой настоящий дядя, – заявила я дяде Бэзилу, когда мы втроем прогуливались по лесу.

– Кто говорит?

– Питер.

– Да что он понима… – дядя Бэзил скосил глаза на тетю Дороти и осекся. – В смысле, Питер не обладает всей полнотой информации.

– Его па говорит, что раньше тебя в городе не видели, – сказала я.

– Взрослая жизнь – сложная штука, – сказал дядя Бэзил. – Бывает так, что родители разводятся, бывает так, что у каждого из них возникает новая семья. У нас с папой Джоном один па, но разные ма. И жили мы в другом месте.

– Почему же ты раньше не приезжал в гости?

– Я не мог, – сказал дядя Бэзил. – Я служил в армии.

– Ого! – восхитилась я, представив дядю Бэзила в образе бравого космодесантника, фильм о похождениях которого мы посмотрели на прошлой неделе. – Ты был на войне?