Хотя бы потому, что на мне не было ни джинсов, ни ремня.

По счастью, на платье был разрез, так что для того, чтобы достать револьвер, не нужно будет задирать подол.

Худо-бедно справившись с этим заданием, я накинула жакет, и только собиралась сунуть ноги в туфли, как в дверь постучал агент Смит.

– Входите.

Он тоже переоделся – снял темные очки, сменил черный костюм на коричневый и вставил в петлицу цветок.

– Прекрасно выглядите, – равнодушно сказал он. – Зеленый вам к лицу.

– Вмешательство Цензора не всегда связано с насилием, да? – спросила я, похлопав себя по ноге, к которой был прикреплен револьвер.

– Так получилось, – сказал он. – Мы и не думали начинать вот так, с места в карьер, но нам представился благоприятный случай, а следующего такого случая придется ждать еще очень долго.

– Так вы расскажете мне, в чем дело?

– В машине, – сказал он. – Столик в ресторане ждет нас уже через час, а нам в другой конец Города надо попасть.

На этот раз он выбрал для нас не огромный служебный «эскалэйд», а неприметную «тойоту приус» серого цвета. Открывать дверь передо мной, как в прошлый раз, агент Смит не стал.

С подчиненными не церемонятся.

Не то, чтобы для меня это было важно, я и сама себе могу дверь открыть, но натренированный мозг копа приучен замечать всякие мелочи, даже если они к делу и не относятся. И факт неоткрытия двери мог свидетельствовать об изменении отношения.

Агент Смит пристегнулся и тронул машину с места.

– Спасибо, что хоть маникюр мне не стали делать.

Он мельком посмотрел на мои руки.

– И так сойдет, – сказал он. – Цель этого визита была не в том, чтобы сделать из вас красавицу или приучить вас ухаживать за собой, Боб. Мне всего лишь требовалось сделать вас неузнаваемой, и, могу вас заверить, в таком виде никто из даже хорошо знакомых вам людей вас не узнает.

Тут он был прав. Может, надо будет еще раз так накраситься и попробовать на работу без пропуска пройти? Главное, чтобы в отдел полиции нравов не загребли…

– Удалось что-нибудь узнать про того типа в зеленом плаще, который взорвался вместе с вашим фургоном? – спросила я.

– Как? Он же взорвался вместе с нашим фургоном.

– Но вы хотя бы знаете, почему он взорвался вместе с вашим фургоном? Как ему удалось чисто технически? Его что, не обыскивали?

– Обыскивали. Но не знали, куда смотреть.

– И… куда же? – поинтересовалась я. – Он что, сам себя заминировал в… это как-то сложно.

– Это как раз оказалось несложно, – сказал агент Смит. – У него не было одной ноги. Он пользовался протезом, а в протезе была полость, внутрь которой поместили взрывчатку. Наши люди не могли этого знать и потому не успели отреагировать, когда он привел взрывное устройство в действие.

– Личность установили?

– Этот процесс несколько затруднен тем, что от личности мало что осталось, – сказал агент Смит. – Но работы ведутся.

– И вы скажете мне, когда они подойдут к концу?

– Непременно, – с каменным лицом пообещал агент Смит. – А теперь вам лучше сосредоточиться на нашей сегодняшней миссии.

Он открыл бардачок, достал оттуда тощую папку для документов и вручил мне.

Я ознакомилась. Там было всего три листа бумаги, и на каждом была фотография человека. Двое парней показались мне смутно знакомыми, возможно, мелькали в ориентировках, а третьего я знала в лицо.

– Объект «Коп», – сказал агент Смит. – Капитан Макфарлен, начальник сто восемьдесят девятого участка.

Ага.

А еще – самый коррумпированный коп в Городе.

Он брал взятки, крышевал бизнесы и, по слухам, работал на организованную преступность. Но хуже всего было то, что он заставлял своих подчиненных брать взятки, крышевать бизнесы и работать на организованную преступность. Честные копы валили с его участка, как дикие звери, напуганные лесным пожаром, зато нечистые на руку записывались в очередь на перевод в сто восемьдесят девятый.

Самое странное, что все всё знали, но никто ничего не мог доказать, и отдел внутренних расследований только привычно разводил руками, отвечая на вопросы, почему Макфарлен до сих пор не только на свободе, но и при погонах.

Кажется, теперь я начинаю понимать, почему.

– А это кто?

– Объект «Смуглый», – сказал агент Смит, на этот раз не став называть фамилию. – Он – новичок в «коза ностра». Недавно приехал из Европы, но быстро набирает вес в глазах местных семейств. Занимается, в основном, организацией проституции и торговлей наркотиками. Предпочитает вести агрессивную политику, склонен к экспансии.

Как только агент Смит сказал про мафию, я тут же вспомнила, откуда я знаю третьего парня. Я положила лист с его фотографией наверх.

– Это же Вито Дженовезе, – сказала я. – Сын Джанкарло Дженовезе.

– Да, это он, – сказал агент Смит. – Объект «Бульдог».

– Почему Бульдог?

– Он служил в корпусе морской пехоты.

– Вот именно, – сказала я. – Он учился в колледже, служил в морской пехоте, воевал за нашу страну, и единственное, что связывает его со всеми этими ребятами, любящими использовать рядом с фамилией приставку «дон», это его отец. Про него даже в газетах писали, мол, яблоко укатилось от яблони очень далеко. Он – не плохой парень.

– До недавнего времени это действительно было так, – сказал агент Смит. – Но сегодня вся эта тройка ужинает в ресторане «Джованни» на Пятьсот Тридцать Восьмой улице. Этот район еще называют Маленькой Италией.

– Я знаю, как называют этот район, – сказала я. – Но факт его ужина с плохими парнями еще ни о чем не говорит. Может быть, это они его пригласили.

– Это они его пригласили, – сказал агент Смит.

– И кто мишень? – не зря же они подсунули мне револьвер. – Все трое?

– Нет, только Вито. Остальные… не важны.

– Но он даже не мафиози.

– Послушайте, Боб, – сказал агент Смит. – Вы никогда не задумывались, почему все знают об организованной преступности, правящей улицами нашего Города, но никто с ней не борется?

– Там целый комплекс причин, – буркнула я.

– Верно. Но самая, так сказать, непреодолимая заключается в том, что эта борьба невозможна, – сказал агент Смит. – Полиция пробовала, Бюро пробовало, даже мы пробовали, но ничего не получается. Складывается такое впечатление, что у восьмидесяти процентов итальянской этнической преступности – а итальянская этническая преступность, можете называть ее мафией или «коза нострой», как вам угодно, на данный момент в городе превалирует – сюжетная броня, которая сводит к нулю все наши усилия. Словно они неприкасаемые.

Да, с таким я сталкивалась. Все знают мафиози чуть ли не поимённо, знают, где они живут, как одеваются, на каких машинах ездят и в каких школах учатся их дети, журнал «Таймс» даже как-то выходил с фотографией Сальваторе Маранцано и подписью «гангстер года», но создается такое впечатление, что известно это всем, кроме полиции.

Долгое время я полагала, что главной причиной тут является коррупционная составляющая, но агент Смит явно имел другое мнение на этот счет.

– Раньше мы считали, что это несколько не зависящих друг от друга сюжетов и пытались выщёлкивать их поодиночке, чтобы понять, где кончается одна история и начинается другая, но это была неправильная теория, – сказал агент Смит. – Совсем недавно нам в руки попал документ, из которого стало очевидно, что все они связаны одним общим сюжетом, главным действующим лицом которого является как раз Вито Дженовезе. Он – тот камень в фундаменте, на котором держится вся пирамида. Если его убрать, все остальное рассыплется, как карточный домик.

– Что за документ?

– Помните, я показывал вам книгу с клоуном на обложке?

– Такое не забудешь, – сказала я.

– Мы получили еще одну книгу, – сказал агент Смит. – Которая очень подробно описывает главную проблему с организованной преступностью в нашем Городе.

– Где вы их берете?

– Это закрытая информация, – сказал он.

– Но вы безоговорочно им доверяете?