Ребенок появляется на свет без врожденного стремления казаться иным, чем он есть на самом деле. Грудной младенец ведет себя очень естественно и не обладает тягой к фальсифицированному преподнесению своей личности или становиться в противоречие к тому, что он воспринимает от взрослых. Если из носа у него течет или ползунки перепачканы грязью, он так и будет демонстрировать все это как некие отличительные знаки, говорящие всему миру о том, кем он является на самом деле. Он еще не обладает умственной изощренностью и представлением о фальсификации, которые толкали бы его на сокрытие собственных чувств. Фальсифицированное преподнесение себя, как правило, начинает проявляться у ребенка только годам к семи. Вместе с развитием абстрактного мышления ребенок приобретает и способность казаться иным, нежели того требуют переживаемые им чувства. Это уже более изощренный, основанный на абстрактном мышлении процесс.

В той или иной степени каждый человек развивает в себе такую способность. Это позволяет ему играть в покер или другие игры, в которых ему приходится обманывать противников своим поведением за столом, чтобы выиграть. Эта же способность позволяет ему в течение короткого времени со значительной степенью достоверности исполнять различные актерские роли. Умение скрывать свои истинные чувства может оказаться для человека необходимым и в определенных ситуациях, скажем, в ходе военных действий, когда проявление их способно неблагоприятным образом отразиться на их собственной жизни или на безопасности окружающих их людей. Эта способность скрывать свои чувства является необходимым искусством, которое человек учится для обеспечения собственного выживания или выживания близких ему людей. Это мастерство, предназначенное для использования при соответствующих специфических обстоятельствах. Тем не менее это же искусство может быть без труда превращено в защитный механизм, для защиты ребенка более старшего возраста от неприятного чувства стыда и вины.

Начало процесса развития высокомерия может приходиться на очень ранний период жизни ребенка, задолго до того, как он обретет способность к эмоциональной самозащите. Одним из первейших источников, питающих этого дракона, может оказаться чувство ребенка, что он каким-то образом приносит неудовлетворение своим родителям, то ли служа им помехой, то ли родившись не того пола, которого бы они хотели, то ли появившись на свет несвоевременно или с какими бы то ни было отклонениями. Негативное родительское отношение может особенно резко бросаться в глаза ребенку, если у него есть родной брат или сестра, по отношению к которому родительская любовь проявлялась бы в большей степени.

Если ребенок является девочкой, она может ощущать, что брату ее достается любви больше, чем ей самой, и что если бы она появилась на свет мальчиком, родители бы тоже уделяли ей большее внимание. У нее может появиться чувство, что она разочаровала своих родителей, появившись на свет девочкой. Или она может почувствовать, что ее рождение было для родителей нежелательным, что они не стремились иметь второго или третьего ребенка. Если к тому же родители каким-то образом своими замечаниями или критикой углубляют зародившиеся в девочке ощущения, это подготавливает хорошую почву для пищи дракона высокомерия.

По мере того, как дракон высокомерия набирает силу, ребенок ощущает, что хотя он и подвергается критическим замечаниям, полностью родители его не отвергают. Он чувствует на себе проявление родительской любви, пусть даже и с определенными условностями. Когда ребенок ощущает себя полностью отвергнутым родителями, здесь уже появляется на свет дракон саморазрушения, и сценарий развивается в совершенно ином направлении.

Почти во всех случаях зарождения высокомерия причиной послужила критика родителей, воспитателей или старших братьев и сестер. Чаще всего родители невольно сравнивали ребенка со старшими братом, сестрой или другими детьми. Без сомнения, ребенку нередко приходилось слышать что-нибудь наподобие: «Ну почему ты не можешь быть похожим на своего старшего брата или сестру? Почему ты не такой, как соседские дети?» Часто дети сравниваются с образом идеального ребенка, существующего исключительно в воображении родителей. Ребенок всегда проигрывает в сравнении с этим идеализированным образом и становится особенно ранимым на радость расправляющего крылья дракона. Это в еще большей степени является справедливым, когда родители рассматривают ребенка как отражение самих себя.

Иногда критиками выступают старшие братья и сестры, никогда не упускающие случая заметить ребенку, насколько он несовершенен и какую глупость сделал, осмелившись появиться на свет. Подобное соперничество между более старшими и младшими детьми — явление обычное, но оно превращается в настоящую проблему, если поведение родителей подкрепляет зародившееся в ребенке сомнение в собственной полноценности. Когда же родители не вмешиваются в отношения между старшими и младшими детьми или почти все время заняты, ребенок способен за себя постоять, и давление старших братьев и сестер не окажет на него пагубного воздействия.

Основной пищей для развития дракона высокомерия служит так называемая условная любовь: «Как бы я тебя любила, будь ты хоть немного лучше, аккуратнее, спокойнее, послушнее». Или: «Я тебя, конечно, люблю, но твоего брата или сестру все-таки люблю чуточку больше». «Я тебя люблю, но когда ты начинаешь себя вести, как сейчас, я тебя совсем не люблю». «Я тебя люблю, когда ты делаешь так, как я говорю». В первые годы своей жизни ребенок не может защитить себя от подобного рода сравнений или критики. Очень часто ему стыдно, когда он слышит указания «не реветь, как малое дитя» или «не распускать нюни, как девчонка». Дети доверчивы и плачут, когда им больно или обидно. Иногда незнающие взрослые люди считают, что подобная критика делает ребенка сильнее и готовит его к будущей жизни.

Когда родители и воспитатели в период грудного развития ребенка и в раннем подростковом возрасте проявляют к детям достаточно любви и их критические замечания начинаются позднее, ребенок подвергается воздействию дракона высокомерия в меньшей степени. Если же у ребенка с первых лет жизни возникает ощущение по каким-либо причинам собственной нежелательности для родителей, по мере его взросления когти дракона высокомерия будут впиваться ему в сердце все сильнее.

Когда такие дети подрастут и в них разовьется способность к изощренности и фальсификации, их дракон, также преуспевший в своем развитии, впервые покажет себя в полном омерзительно-безобразном обличий.

Детские годы Мигеля прошли в западной части Лос-Анджелеса, в районах кварталов, населенных жителями со средним достатком. Отец его — человек грубоватый и не отличающийся особым развитием — ценил упорный, настойчивый труд и, хотя и был хорошим кормильцем, большой любви к собственному семейству не испытывал, Мать Мигеля работала в химчистке. Заботы по дому часто совершенно ее изматывали, и она нередко давала волю переполнявшим ее чувствам. Оба старших брата Мигеля были сильными и ловкими, на них приятно было поглядеть. В спорте и в ухаживаниях за девочками они пользовались среди сверстников большим авторитетом. Подобная репутация льстила обоим родителям, и мать, придерживающаяся взглядов о превосходстве мужского начала над женским, испытывала гордость за своих сыновей.

В отличие от них, Мигель рос хрупким, спокойным, совершенно не спортивным ребенком. Он обладал повышенной обостренностью восприятия, любил музыку, чтение и особенно рисование. В некоторых из его рисунков даже чувствовался настоящий талант. Это, однако, нисколько не мешало его братьям подтрунивать над тем, что они считали девчоночьим занятием, да и отец видел в его рисовании пустую трату времени. Мать, хотя и восхищалась своими старшими сыновьями, обычно защищала Мигеля от их нападок, когда у нее находились на это силы и время. Но это лишь укрепляло мнение братьев о нем как о «маменькином сыночке, который только и умеет прятаться за ее юбкой». Мальчик чувствовал себя пристыженным и все больше уходил в себя. Мать была обеспокоена его застенчивостью и нерешительностью. В конце концов она начала воздействовать на него сразу в двух направлениях. Во-первых, она потеряла всякую сдержанность, расписывая замечательные качества старших братьев Мигеля, а во-вторых, она дала ему понять, что у нее с ним особые отношения, поскольку он очень во многом на нее похож. Это привело его в замешательство — не имел ли он никакой ценности, не будучи похожим на своих братьев, или, наоборот, являлся чем-то особым, потому что был тайным любимцем матери?