Этот процесс очень примечателен в ранние годы развития подростка, ни при каких обстоятельствах не желающего находиться под наблюдением родителей. Он испытывает мучительное беспокойство, поскольку уверен, что каждый из окружающих внимательно за ним наблюдает. Вам, вероятно, известно, что период обострения подобных ощущений на определенном этапе переживает каждый подросток, но большинство из них, вырастая, благополучно оставляют его позади — но лишь те, кому удалось избавиться от объятий дракона высокомерия.

Вывод и принятое решение: «Я должен постоянно следить за каждым своим шагом».

Следующим шагом на пути развития дракона высокомерия является обострение самокритичности. Дракон неустанно повторяет: «Если я замечу за собой нечто такое, что может вызвать критику со стороны окружающих, я тут же без всякой жалости откритикую себя сам: это приучит меня держаться в определенных рамках и посторонним не за что будет меня ругать. Я пристыжу себя сам и, поступая таким образом, сумею избежать более страшного — позора перед лицом окружающих. Я буду казаться им безупречным. Лучше я сам отругаю себя самым жестким образом».

Такие дети берут на себя задачу постоянно подвергать себя жестокой критике. Подобное поведение известно как уподобление себя своему агрессору. В безвыходных ситуациях подобная функция служит хорошей тактикой самозащиты.

Вывод и принятое решение: «Я буду сам подвергать себя жесткой критике. Я буду смотреть на себя критическим взглядом окружающих».

Дракон нашептывает ребенку: «В глубине души я сомневаюсь в собственной ценности, так как на мою долю приходится столько нелестных отзывов от тех, в чьей любви я нуждаюсь. Они постоянно дают мне понять, что я должен быть совершенно другим. Я столько работал над тем, чтобы стать другим, и добился больших результатов. Я стал очень хорошим самокритикам. Я настолько в этом преуспел, что могу теперь подвергать критике и всех остальных, и чувствую, что они хотят этого.

Я действительно добился больших результатов. Я сделал лучшее для себя, что мог. В действительности я просто безупречен, а все окружающие не настолько хороши, как я сам. Я лучше их. Они просто этого еще не знают, но скоро они в этом убедятся. Придет день, и я стану очень сажаемым, всеми почитаемым человеком, а все они останутся ничем. Они еще пожалеют о том, что подвергали меня порицанию. Они будут чувствовать себя настоящими дураками. Они будут гордиться тем, что знавали меня, будут хвалиться перед своими друзьями тем, что знакомы со столь известным человеком, как я, но я буду проходить мимо, словно их и не существует. Это их научит тому, как им следовало со мной обходиться».

В душе ребенка более старшего возраста дракон производит еще большее искажение фактов. Он говорят: «Я теперь лучше, чем ты, осмеливающийся выносить мне суждение. Я лучше любого, кто может взяться меня судить. Это я могу выносить им приговор!»

Вывод и принятое решение: «Я должен подверг гать критике окружающих прежде, чем они возьмутся критиковать меня. Я имею на это право, потому что я лучше их».

Проблема людей, подвергающихся воздействию дракона высокомерия, состоит в том, что в глубине души они на самом деле не верят чудовищу, убеждающему их, будто они лучше, чем все остальные. Они бы отчаянно хотели поверить его словам, но в моменты просветления понимают, что дракон лжет. В глубине души они все еще ощущают неуверенность в себе. Временами они даже чувствуют, как теряют собственное лицо. Они знают, что участвуют в обмане окружающих, в прямом их надувательстве, и они всегда обеспокоены тем, чтобы их поступки оказывались на должном уровне и ложь не раскрылась. Они опасаются, как бы посторонние не проникли за фасад их притворства и не обнаружили, что на самом деле они всего лишь жалкие умишки, слизняки, ничтожные черви, не имеющие никакой ценности. По сравнению с ними даже червь имеет большее значение. Больше всего эти люди опасаются полного игнорирования со стороны окружающих. Но чем больший страх они испытывают перед возможностью разоблачения их обмана, чем больше усилий прилагают они, чтобы этого не произошло, тем более одинокими они становятся. Дракон высокомерия одерживает над ними победу.

Чем настойчивее дракон высокомерия укрепляет фасад притворства этих людей, тем больше они опасаются, как бы их истинная сущность не раскрылась. Этот страх заставляет людей с большей очевидностью убеждаться в том, что в действительности они являются прямой противоположностью демонстрируемому ими великолепию и величию. Эта игра продолжается до тех пор, пока какое-нибудь событие не сорвет с них маску притворства. Обычно таким толчком может послужить отказ человека, любви которого они добиваются, отданное коллеге предпочтение в продвижении по службе, отказ в предоставлении работы после собеседования с работодателем или обделенность в распределении почестей или вознаграждений.

Дракон высокомерия немедленно реагирует на подобное событие тем, что буквально на глазах превращается в свою противоположность — дракона самоуничижения, а на терзаемого им человека накатывает волна отвращения к самому себе и чувства собственной никчемности.

Люди высокомерные зачастую так и бросаются в объятие то одного, то другого из этих драконов. «Я совершеннейшее ничтожество. Нет, я великий гений. Ничтожный. Нет, великий», — твердят они до тех пор, пока, истощив себя окончательно, не вынуждены будут сказать себе правду: «Так кто же я, черт побори? Я не знаю, что собой представляю». В этом признании и кроется начало их исцеления, потенциальная возможность уничтожения терзающего их дракона.

Поскольку люди, воспитывающие в себе дракона высокомерия, провели свои детские и юношеские годы в тени своих более любимых родителями старших братьев и сестер или же подвергались бесчисленным сравнениям с неким недосягаемым эталоном идеального ребенка, они испытывают страстное желание быть людьми, пользующимися особой любовью окружающих. Они хотят быть фаворитами и всеобщими любимцами. Извечный диалог, сопровождающий развитие дракона высокомерия в этом направлении, протекает примерно следующим образом:

«Я боюсь, что я вовсе не особенный. Но я буду изо всех сил стараться, чтобы приобрести облик человека, которым меня хотят видеть родители. Я этого добьюсь. Я перекрою себя по их желанию. Я стану особенным».

«Я многого добился, став настолько хорошим, что они любят меня больше всех остальных. Пусть даже они этого и не показывают, я все равно знаю, что они любят меня как никого другого, потому что теперь я самый лучший».

Подобный внутренний диалог служит, конечно, причиной явного самообмана, но желание — сильная вещь. По мере взросления ребенка его стремление пользоваться особой любовью окружающих неуклонно и стремительно набирает силу. Мать, отец, воспитатели детского сада постепенно заменяются школьными преподавателями, супругами, начальством — или психотерапевтом. Большая часть кампании, направленной на занятие особого места в жизни окружающих, у людей такого рода происходит на уровне воображения.

Застенчивый школьник, опасающийся непризнания учителями, нередко представляет себе, будто он является самым способным учеником в классе. Он может подолгу предаваться мечтаниям о том, как он поступит в престижный университет и будет там именным стипендиатом. Основываясь на своих фантазиях, он начинает верить в то, что преподаватель также считает его особенным, поскольку в один прекрасный день он непременно достигнет величайших высот. Подобная стратегия может проявляться и в его отношениях со спортивным тренером или любой авторитетной для него фигурой. Когда же, вследствие ограниченного по длительности контакта, тренер или преподаватель, например, забывает имя такого ученика, его фантазии внезапно обращаются в дым, и подросток временами может погружаться в отчаяние. Действительность же в данном случае такова, что подобные ученики зачастую весьма посредственны и не выделяются на общем фоне класса.