И затих.

Как и весь тронный зал.

Имперский Кулак осел на пол, внезапная слабость в коленях смыла боевую анестезию, которая до сих пор помогала ему держаться на ногах.

Готово. Он справился. Мозг его онемел не меньше, чем тело, и отказывался понимать масштаб значения произошедшего.

Он преуспел там, где примарх потерпел неудачу.

Они преуспели.

Сквозь звон в ушах он услышал, как кричит Тирис, поздравляя его. Подошел Круль, улыбаясь, и плюнул на труп Зверя. Удивительно, как близко ассасин был все это время, а Курланд и не заметил. Судя по всему, агент Вангорича защищал его. Лаврентий издал радостный писк — он так разволновался, что перешел на двоичный код. Асгер завыл, хотя не так, как раньше: он оплакивал погибших и праздновал победу, которая определяла исход войны. У Курланда по спине прошла дрожь, и он улыбнулся — наверно, впервые за всю свою послечеловеческую жизнь, его трясло от того, что кончился приток адреналина, и от постепенно возвращающейся боли.

— Мы победили, — сказал лорд-командующий.

А что еще он мог произнести?

Боэмунд стоял на коленях над поверженным Зверем. Он пронзил мечом сердце орка, надавил, подождал секунду, потом одной рукой отсоединил шлем и поднял его под тихое шипение магнитных замков. Сомкнув руки на гарде реликвийного клинка, он опустил голову и не стал выпрямляться.

— Примарх не ошибся, когда доверил это тебе, брат. Прости мои сомнения, они были недостойны слуги Императора. Ты добился величайшей победы со времен уничтожения Хоруса. Если даже я более ничего не смогу совершить, то хотя бы позабочусь о том, чтобы твое имя вечно произносили с таким же уважением, как имя самого Сигизмупда.

Курланд взял брата за руку, и два космодесантника помогли друг другу подняться.

Новый Имнериум начинался здесь.

Лорд-командующий сжал истекающее гелем сочленение на локте Черного Храмовника, выражая ответную благодарность... и увидел, как распахнулись огромные двери в дальнем конце зала. Он услышал нечеловеческие голоса, тяжелые шаги кого-то, закованного в броню, и понял, что ошибался.

Во всем. 

Улланор - Горкогрод, тронный зал

Они ошиблись. Страшно ошиблись. Теперь Курланд ясно понимал это. Он посмотрел на круглый помост посреди тронного зала и на шесть тронов.

Шесть. Он повернулся к галереям — отличительных знаков на них было тоже шесть. В голове возникли совершенно нелогичные выводы, словно кто-то поднял ворота, разделяющие «возможно» и «невозможно». Такого не могло быть в орочьих империях прошлого: даже последним настоящим «Вааагх!» управлял железным кулаком Урлакк Ург, единоличный всемогущий «император».

Но здесь был не один Зверь, и так повелось с самого начала.

Их было шесть. Прим-орки, и каждый — отец своего легиона.

С места, куда его забросил поверженный вожак, на некотором расстоянии от входа для служителей, по которому они пришли, Курланд увидел трон, прежде скрытый. Он был больше остальных, застлан кожами и мехами и раскрашен в черно-белую клетку. Пока лорд-командующий разглядывал его, пораженный тем, что узор ему знаком, оглушительный грохот шагов и звон брони достигли апогея, и в огромные главные двери прошел еще один Зверь.

Второй прим-орк.

Или первый?

Он был крупнее того, с которым только что бился Курланд, и облачен в более тяжелую и богато украшенную броню с черно-белыми зигзагами на пластинах сложной формы. Забрало шлема было выполнено в виде клыкастой маски кроваво-красного цвета, инкрустированной камнями. Чужак бросил взгляд поверх сокрушенных гаргантов по обе стороны ворот, поверх сотен изуродованных орочьих трупов по всему тронному залу и издал рокочущий рык, похожий на звук боевых рогов титана. Взор его остановился на павшем собрате, и он двинулся вперед, так что пол содрогнулся. Воздух вокруг чудовища задрожал, когда из латных перчаток хлынуло всеуничтожающее зеленое пламя.

Именно этот орк бился с Вулканом.

Курланд обругал себя за то, что не сообразил сразу, но как он мог? Кто бы предположил, что Зверь — не один?

Впрочем, это не имело значения.

Как Имперский Кулак, он должен был предусмотреть любой вариант.

— Защитите лорда-командующего! — заорал Боэмунд, и команда «Ловчий» тут же открыла огонь, стреляя от груди и одновременно твердым шагом идя на перехват. Болт-снаряды отлетали от щитов прим-орка. Мелта-лучи и плазменные сгустки из комбиоружия шипели, ударяясь в них.

Каваланера и три ее Сестры, которые еще могли сражаться, быстро догнали топающего вперед Боэмунда. Позади взревели Олуг и Брокк. Женщины легко проскочили мимо огринов, словно алые и черные потоки плазмы под непостоянным воздействием многокомпонентного магнитного поля, но вожак не обратил внимания на выпады их силовых клинков, будто его всего лишь кусали насекомые. Олуг влетел в грудь исполинского ксеноса и отскочил, а тот просто прошел по нему, сломав бедро огрина, ударом сапога, затем презрительно отшвырнул Брокка в сторону краем латной перчатки. Каваланера продолжала нападать. Прим-орк рыкнул и развел перчатки, между ними полыхнул высокий факел бело-зеленого пламени. Он резко свел ладони, раздался оглушительный хлопок, и ударная волна сбила с ног Сестер в легкой броне.

Курланд услышал, что направление болтерного огня сменилось. Бойцы... промахивались? Снаряды с хрустом били в стену у него над головой. Он заметил, как один болт попал в скобу, металлическая пластина отлетела, и опора смялась. Последняя, на которой держалась галерея.

Вся конструкция обрушилась со стены с треском ломающегося камня.

Боэмунд резко подобрался. Асгер, подходивший с другой стороны, тоже.

Прим-орк поднял голову, и упавшая галерея разломилась надвое о его шлем. Вспыхнуло психосиловое поле, запахло озоном, и вожак осел под тяжестью нескольких тонн камня, железа и мертвых зеленокожих. Курланд увидел, как грозная фигура, замаскированная, но похожая на человека, пробежала половину галереи и вскочила на плечо исполина.

«Круль».

Авточувства Курланда не работали, и если даже с их помощью он не мог уследить за ассасином, то сейчас не стоило и пытаться.

Кажется, Круль держал в руке длинный клинок, то воплощавшийся в материальной реальности, то исчезавший. Бесшумно и ловко ассасин погрузил меч в шею прим-орка. Фазовое оружие прошло сквозь броню, словно той и не было, но остановилось. Оно или оказалось недостаточно длинным, чтобы пробить горло зеленокожего, или плоть стала для него неодолимым препятствием.

Вожак поднялся, обломки посыпались с его плеч со страшным грохотом. Его покрывал слой пыли. Болт снаряды истребительной команды высекали искры из неприкрытой щитами брони Зверя.

Он резко дернул головой и сбросил Круля.

Ассасин извернулся в полете, как воздушный акробат, упал, перекатился по полу, достал пистолет «Палач» и, еще не остановившись, выпустил несколько болтов. Впрочем, они возымели не больше действия, чем выстрелы Караульных Смерти.

Зверь был неуязвим и неостановим, и он продвигался в сторону Курланда и своего побежденного собрата, как бронепоезд.

— Сгинь в свете Императора, нечисть! — вскричал Боэмунд, тяжелыми шагами выходя навстречу вожаку.

Тактический дредноутский доспех весил несколько тонн, и атакующий космодесантник, облаченный в него, обладал ударной силой разогнавшегося танка, но прим-орк отшвырнул его, словно броня состояла из полых пробных отливок.

Асгер Боевой Кулак нанес удар по тыльной стороне орочьих ног, но так же безуспешно. Гигант двинул назад шипастым сапогом, и волчий лорд свалился на спину.

Последний из Имперских Кулаков гордо выпрямился. Одна его нога была в полной броне, на другой остались только коленное сочленение и сабатон, присоединенные к бедру шлангами гидравлики. В кирасе не хватало многих пластин, горжет смялся и выглядел как гримаса измученного адамантия. Штормболтер лежал в стороне; впрочем, рука, которой Курланд жал бы на спуск, все равно не действовала.