– Убивать я тебя не хочу, – уже спокойнее тихо произнес я, развернув женщину лицом к воротам, прикрывшись ею, как щитом, краем глаза все же посматривая на плескавшегося в яме зомбака. – Разойдемся мирно, вы по своим делам, я по своим, ок?
– Если убивать не хочешь, че ножик к горлу приставил? – осторожно просипела она.
– Ну вы разгуливаете тут с пушками, еще пальнете в кого, – объяснил я. – В общем так, ты давай сейчас спокойно, как будто ничего не случилось, типа тебе просто показать что-то надо, позовешь своего приятеля, и мы обсудим все, как цивилизованные люди. Хорошо?
– Да, – без раздумий ответила она.
Ну ясен хер, что да, кто бы сомневался. Я слегка ослабил давление на шею.
– Ну давай.
– Валера! – крикнула она предательски подрагивающим голосом.
В ответ тишина.
– Валера! – теперь крик был уже громче и увереннее.
– Ну чего еще?! – донеслось снаружи, откуда–то издалека.
– Иди сюда, блин, чего! Показать кое-что надо!
– Ща приду, не ори! – донеслось снаружи.
Я резко вонзил стамеску глубоко в шею женщины и тут же выдернул с уводом влево, чтобы максимально расширить рану, затем без паузы нанес два удара сбоку в область легкого.
Кричать она уже не могла, изо рта вырвался только булькающий хрип.
Рывком снова развернув женщину лицом к яме, правой выхватил у нее из-за пояса револьвер, после чего ударом ноги в спину столкнул вниз по лестнице. Падая, она сшибла зомбака, и они вместе шумно плюхнулись в воду.
Не теряя времени, но все же стараясь не громыхать ботинками по бетону, я быстро вернулся на исходную позицию за локерами, на ходу выщелкнув барабан револьвера и убедившись в наличии полного боекомплекта из шести патронов.
Сквозь плеск воды послышались шаги снаружи. Заходит.
– Надя, епт, ну ты где?
До него, похоже, наконец дошла суть происходящего, судя по звукам шагов, он рванулся к яме. Я, повторяя предыдущий успешный маневр, крадучись двинулся за ним.
Здоровый мужик, под два метра ростом, да еще с автоматом, тут со стамеской лучше не лезть.
Он подбежал к краю ямы и как остолбенел, видимо, охреневая от увиденного. На несколько секунд завис, которых мне как раз хватило, чтобы подойти метров на пять. Я прицелился в голову и выстрелил. Бля! За долю секунды до выстрела мужик наклонился, и пуля прошла над ним, звонко влепившись в стену. Дождался, перфекционист хуев!
Не давая засранцу времени среагировать, я всадил ему две пули в спину и рванул вправо по диагонали, сокращая дистанцию. Мужик, заорав от боли, ожидаемо развернулся по кратчайшей траектории через левое плечо, и «Сайга» в его руках, которую я поначалу принял за автомат, плюнула огнем в то место, где я только что находился. Послав еще две пули в левую сторону груди, я подскочил к оседающему на пол противнику и практически в упор добил выстрелом в голову. Он прямо-таки чудом не свалился в яму вслед за своей бабой.
Я развернулся в сторону входа и замер, прислушиваясь. Выждал секунд десять, пытаясь сквозь плеск воды в яме уловить хоть какой-нибудь звук снаружи. Только после этого позволил себе перевести дух и наскоро обыскать труп мужика. Надо было поторапливаться, с минуты на минуту сюда доберутся зомбаки, которых я привел за собой от гостиницы.
В первую очередь забрал «Сайгу» и повесил на себя, попутно проверив количество патронов. Ствол старый, ему лет наверняка больше, чем мне самому, к тому же предыдущий хозяин за ним не особо трепетно ухаживал, кое-где была заметна ржавчина, пластиковый приклад надтреснут в двух местах и абы как замотан почерневшим от грязи медицинским пластырем.
С патронами оказалось негусто, всего четыре, хотя в магазин входит раза в два больше, но на душе все равно стало немного спокойнее.
Переводчик огня упорно не хотел менять положение, даже под ударами рукояти револьвера. В конце концов, я плюнул, выщелкнул магазин, вынул патрон из патронника, вставил в обойму, и поставил магазин на место.
Револьвер в кобуре от «Ярыгина» утонул, быстро достать его будет проблематично, но ведь не в карман же класть. Да и нет в нем пока особого смысла без патронов.
Пошарив по карманам мужика, я нашел небольшой складной нож, ключи с нерабочим брелком сигнализации, надо полагать, от мотоцикла, початую пачку сигарет, зажигалку, карманный фонарик с почти полным зарядом, дырявые рабочие перчатки и моток бинта, который уже весь пропитался кровью, а потому стал абсолютно бесполезен. Все, кроме бинта, я распихал уже по своим карманам и выбежал на улицу.
Мотоцикл оказался совсем рядом. Древний, как говно мамонта, пожалуй, еще советских времен. С обеих сторон от сидения были приторочены две явно непустые спортивные сумки.
Мне было зверски интересно, откуда у мертвой теперь уже парочки взялся свежий бензин, возможно, стоило спросить их, прежде чем отправлять на тот свет, но в тот момент, да и сейчас в общем-то, времени заострить всерьез внимание на этой теме не было.
Дохлятины в зоне видимости пока не наблюдалось. Хотя сейчас это была не самая моя большая проблема. На мотоцикле я ездил всего один раз, лет двенадцать назад, когда мы всей семьей приезжали к дяде на лето. Я тогда показал высший пилотаж, на приличной по дачным меркам скорости вписавшись в забор, повалив его на припаркованную с другой стороны отцовскую машину. Успех был оглушительным, мне сразу же пожаловали почетное звание каскадера и к железному коню больше не подпускали на пушечный выстрел.
Но альтернативы в данную минуту у меня никакой не было.
Перевел карабин за спину, развернул мотоцикл в сторону эстакады и уселся на поскрипывающее сиденье. Вставить ключ в замок, повернуть. Вместо кнопки запуска двигателя справа на руле были какие-то два рычажка без маркировки. Бля, ладно, кикстартер еще никто не отменял. С третьей попытки движок запустился.
Ну, поехали. Включил первую и начал отпускать сцепление. Слишком быстро, мотоцикл подо мной дрогнул, от неожиданности я полностью отпустил ручку, двухколесный динозавр дернулся на полметра вперед и тут же заглох, завалившись вместе со мной на правый бок. Я взвыл от боли в правой ноге и локте, на которые грохнулся вместе с мотоциклом.
Матерясь, кое-как выкарабкался и стал поднимать агрегат. Переборщив с усилием, я начал заваливать его уже на левую сторону, после чего тот благополучно встал на подножку, которую я забыл убрать. Я же по инерции уткнулся в сиденье и обжег левую ногу об глушитель. Уже практически взвыв во второй раз, я осекся, даже про боль забыл.
Из тоннеля показались зомбаки, они пока шли довольно неторопливо, значит, у меня было еще время на повторную попытку. Но всего на одну, тварям до меня оставалось около полусотни метров.
Руки противно подрагивали от нервного напряжения. Двигатель запустился с первого раза. Зомбаки, заслышав урчание мотора, бросились вперед. Мне стоило неимоверных усилий плавно отпустить сцепление и понемногу добавить газ. Про переключение передач я вообще забыл, и даже выкрутив ручку газа до отказа, с черепашьей скоростью покатился к выезду на шоссе.
Сердце бешено колотилось. Вцепившись в руль, я бессильно смотрел на бегущую мне наперерез дохлятину. Им не хватило буквально секунду, с первым зомбаком мы разминулись в нескольких миллиметрах. Отчаянно давя в себе желание оглянуться, я смотрел только перед собой и, объезжая ямы и выбоины в асфальте, наконец, достиг выезда на шоссе.
Здесь, наконец, я вспомнил про вторую и иные передачи, и сковывающий животный страх начал понемногу отпускать. Правда, заставить себя набрать хоть сколько-нибудь приличную скорость я не мог, мотоцикл, а скорее – моя неуверенность, не давали расслабиться.
И все же, было что-то магическое в езде на двух колесах. Когда промзона, из которой с таким трудом удалось выскочить живым, осталась далеко позади, я с интересом, будто турист на экскурсии, глазел на проплывающие мимо серые многоэтажки, обгоревшие остовы машин на обочинах и изредка попадавшихся зомбаков, которые не без любопытства, но без особой надежды успевали сделать несколько шагов в мою сторону, прежде чем раствориться в туманной дымке позади, которая за какие-то полчаса успела заволочь все пространство вокруг. Конечно, смотреть на самом деле было особо не на что. Не было в окружавшем пейзаже ничего общего с кадрами из фильмов или игр, или просто картин про постапокалипсис, пусть даже псевдодокументальных. Вместо смешения ярких красок – оттенки серого, в который со временем неуловимо превратились все остальные цвета. Вместо насыщенности деталями – давление пустого пространства с изредка встречающимися абсолютно обыденными предметами, где глазу не за что зацепиться.
