Трейси садится в автобус, платит за проезд, занимает место, не глядя на меня. Водитель ждет, но я могу лишь смотреть на Трейси через окно. Дверь закрывается, и автобус уходит.

Архивраг (существительное): главный враг

(см. также: иметь домыслы…)

На легкоатлетическом отборе у меня есть зрители, и из-за этого я нервничаю еще сильнее. Джейми и Энджело на парковке рядом с беговой дорожкой ремонтируют машину Джейми. Время от времени Энджело останавливается, отрывается от работы над двигателем, машет мне рукой или показывает поднятые большие пальцы.

Джейми так не делает.

Я думаю, потому что чирлидеры тренируются на спортивной площадке напротив беговой дорожки. Это довольно далеко, но я не упускаю возможности, что Регина обладает сверхъестественным видением. Джейми, наверно, не хочет делать ничего, что может снова повлечь проблемы с Блондинистой Ведьмой.

Или он просто боится, что если будет много на меня смотреть, я опять его поцелую.

Роберт стоит, облокотившись на забор, с несколькими ребятами, мне не знакомыми, которые тоже наблюдают за отбором. Хотя он скорее наблюдает за Джейми и Энджело, а не за отбором.

Мы с Робертом больше не разговариваем. Возможно, он, наконец, осознал, как плохо я к нему отношусь, и он может добиться большего успеха в том, что касается дружбы.

Кстати, на этой неделе я осталась совсем без друзей. Мы с Трейси по-прежнему в ссоре, а когда мы с ней не разговариваем, Стефани чувствует себя странно рядом со мной. Она, конечно, поздоровается, но на этом все. Поэтому количество моих друзей дошло до… нуля. Я бы хотела назвать Джейми своим другом, но мы не разговариваем в присутствии других людей, поэтому не думаю, что он считается. Плюс тот факт, что мы дважды целовались. А это означает, что он не друг, он… кто-то еще.

Если я попаду в команду — а это большое «если», учитывая то, что случилось со мной на отборе по кроссу — у меня появятся новые друзья, определенно. С легкой атлетикой все будет по-другому. Новый старт.

Что бы, черт возьми, это ни значило.

Топчусь на месте, чтобы лучше сели мои беговые кроссовки. Когда я наклоняюсь, чтобы завязать шнурки, понимаю, что я сегодня Злая, с большой буквы З — я это чувствую. Хорошо. Может, из-за этого я буду бежать быстрее.

Тренер Морли дует в свисток:

— Царелли! Хватит витать в облаках, приходи в себя! Строимся на четыреста. Дорожка три.

Фантастика. Я уже произвожу неизгладимое впечатление.

Нахожу свою дорожку и краем глаза вижу, что Джейми и Энджело перестали работать и наблюдают. Роберт немного отдалился от своей группы и все еще следит за Джейми. Слышу, как чирлидеры репетируют новую кричалку, и мне хочется, чтобы они заткнулись. Звуки долбят мне по ушам больше, чем когда-либо.

У меня столько бабочек в животе — интересно, я полечу, когда попробую бежать?

Мне нужно перестать переживать из-за Джейми, Роберта и отряда и сосредоточиться на том, что я делаю, иначе я никогда не войду в команду. А если я не войду в команду, мне придется признать, что я неудачница. Еще и без друзей.

Занимаю стартовую позицию и жду свистка. Когда он звучит, я срываюсь с места так быстро, как только могу. Вскоре меня окутывает спокойствие — все теряет значение, и мозг перестает работать на скорости миля в минуту. Бабочки исчезают, и я просто бегу, как учил меня папа. Большие шаги, плавные движения рук, прямая спина. Не понимаю, как я могла быть уверена, что никогда больше не смогу так бегать, и чувствую облегчение от осознания того, что могу.

Четверть мили будет моя, я чувствую. Я могу победить, если только оставлю силы на последнюю сотню. Уже близится последний круг, и я вдруг вижу боковым зрением помпоны. Несколько девочек выстроились рядом с беговой дорожкой, как будто собираются кого-то приветствовать. Мне хочется оглянуться, чтобы посмотреть, кто это, но если я это сделаю, я сбавлю темп. Продолжаю бежать. Я все ближе и ближе к ним, и слишком поздно понимаю, что это Лена, Сьюзан и Регина. Я почти их пробежала, когда они начали скандировать: «Как Папочкиной Малышке понравилось у гинеколога?»

Я теряю не только темп, но и равновесие. Я лечу на дорожку на полной скорости. Умудряюсь упасть прямо, чтобы не сбить тех, кто бежит рядом. Проскальзываю и ударяюсь о красное резиновое покрытие, ощущая, как горит кожа на руках и ногах. Но это не все, что я чувствую. Внутри меня закипает бешенство, и по тому, как оно наполняет все мое тело, я могу сказать, что на этот раз не смогу себя контролировать. Я слышу, как свистит тренер Морли, оповещая о конце забега, и встаю. На ногах появляется кровь, а на предплечьях, похоже, вообще кожи не осталось.

А потом, даже не понимая, что делаю, я бросаюсь через дорожку, которая отделяет меня от стерв-чирлидеров. И неважно, что их трое против одного. После всего, что Регина мне сделала, я хочу отплатить ей, причинив боль. Я бегу быстрее. Начинаю кричать.

Лена и Сьюзан выглядят как олени, попавшие под свет фар приближающейся машины — я, должно быть, выгляжу как настоящий маньяк, несусь прямо на них, покрытая кровью, и кричу, как ненормальная — но Регина стоит на месте с удивленной полуулыбкой на лице, словно она не думала, что я на это способна, но все-таки рада этому.

— Я тебя предупреждала! — кричит она, когда я приближаюсь. — Я говорила тебе держаться от него подальше!

Трейси. Трейси рассказала ей, что я поцеловала Джейми.

Я набрасываюсь на Регину с каждым граммом силы, который во мне есть, сбивая ее с ног. Помпоны взлетают в воздух, и я слышу вздох ее подхалимов, когда у нее задирается юбка. Я будто ослепла от ярости, и прижимаю ее к земле одной рукой и весом своего тела. Пальцы другой руки сжимаются в кулак. Я слышу, как лихорадочно тренер Морли дует в свисток — звук становится громче, а это значит, что она, возможно, бежит сюда. Крошечная часть моего мозга подсказывает, что не стоит бить Регину, ведь если я это сделаю, начнется тотальная война, которая может закончиться тем, что мне придется переходить в другую школу.

Но меня это не волнует.

Когда я отвожу руку назад, чтобы хорошенько размахнуться перед ударом, кто-то хватает меня за талию и поднимает, отрывая от Регины. По яростному выражению ее лица я понимаю, что это Джейми. Вы думаете, она счастлива, потому что он спас ее от удара в лицо, но на самом деле, она в бешенстве, потому что он избавил ее от уважительной причины избить меня. Он поворачивается и опускает меня на землю, придерживая одной рукой и вытягивая вторую вперед, чтобы не подпустить Регину, которая уже на ногах. Энджело хватает Регину за плечи и близко придвигается к ее лицу, быстро говоря, хоть я и не слышу, что он говорит. Похоже, я оглохла — не слышу ничего, кроме шума крови в ушах. Переключаю внимание на Джейми, который разглядывает мои окровавленные ноги и руки, и понимаю, что должна поблагодарить его за то, что он спас меня от отстранения от уроков или исключения, но я вне себя. Я хочу ее ударить. Не думаю, что за всю свою жизнь хотела чего-то сильнее.

— Ты в порядке? — спрашивает он, и его голос прорывается через биение моего пульса. — Роуз?

Регина смотрит на него с недоверием, будто не может переварить то, что он спрашивает меня, а не ее.

Я в порядке? Нет, я не в порядке. Здесь все не в порядке. И все не в порядке с июня. Слезы обжигают мои щеки. Я все еще ощущаю, что готова убить. Джейми каким-то образом это чувствует и встает прямо передо мной, закрывая от меня Регину и вынуждая смотреть ему в глаза.

Подходит тренер Морли, взбешенная, а она еще не видела всей крови. Она смотрит на Регину. Энджело до сих пор ее удерживает, сжимая руками ее запястья. Она вырывается и делает царапающие движения в мою сторону, как будто хочет разодрать мне лицо. Вижу, что Морли замечает у Регины яркий лак цвета фуксии, и наблюдаю за ее лицом, когда она складывает два плюс два и решает загадку с надписями. Она осторожно кладет руку мне на плечо, уводит от Джейми и ведет через футбольное поле в центре дорожки к раздевалке.