Асадов просовывает руку между моими бёдрами, через ткань трусиков алчно сжимает набухшие складочки.

Пока ещё поверх трусиков!

Но тонкая ткань кружева уже насквозь пропиталась соками и трещит от сильного напора.

Я возбуждаюсь.

Так быстро!

Но как?

Не понимаю.

Он ведь едва не выстрелил мне в сердце… А сейчас я так неистово сильно хочу мерзкого монстра, что не могу дышать.

Как будто он мой кислород.

— Мокрая… — голос Карима срывается. — Дрянь! Хочешь меня, но готова была сбежать? С тюфяком этим нищим?!

Замах.

Легкий ветерок.

Ещё один щедрый шлепок обрушивается на сжавшуюся ягодицу.

— Ах! — выгнувшись дугой, я тоненько вскрикиваю.

Господи! Да что со мной творится?

Мне так жарко, так волнительно, что я вся горю!

Как будто воспринимаю реальное наказание за постельную игру.

За шлепком следует давление. Сильная хватка! Карим начинает кружить пальцами вокруг складочек более старательно, властно и грубо, распределяя на бархатных лепестках горячую влагу.

Властность и нежность в тандеме вызывает внутри тела неземную сладость. Это очень остро! Как танец на лезвие ножа.

Власть, сила, твёрдость. Излучается во всём.

В ауре, в поведении, в его холодной внешности.

Я вдруг делаю сумасшедшее открытие. Мне нравится это будоражащее ощущение. Устоять против жаркого напора невозможно!

— Хочешь, чтобы оттрахал как следует? Тогда раздвигай ноги. Сейчас я покажу тебе, что значит идти против воли мужа! Ты будешь жёстко наказана за побег, София!

Карим повелевающе давит коленом на мои бёдра, разводит их шире. Сжимает напрягшуюся дырочку одним жимом своей большой и крепкой руки.

— Сочная и сладкая дырочка… Она принадлежит мне!

Громкий вопль вылетает из самого горла. Тело прошибает мощнейшей волной тока.

Я почти кончаю!

Асадов отводит в бок трусики и резко вбивает в лоно палец, до самого основания.

— А-а-х! — я трепещу от удовольствия, распахнув губы, а мужчина зло шипит и начинает быстро-быстро работать пальцами, толкаясь членом в ложбинку ягодиц.

Нет, мне не больно.

Совершенно новые чувства захватывают меня в плен.

Мне нравится всё, что он со мной делает! Я боюсь сама себя, но похоть сильнее. Хочется большего. До конца. В самый эпицентр вулкана. Разлететься пеплом в воздухе, когда он меня сожжёт своей дьявольской страстью.

Неприличные звуки заполняют пространство комнаты, вгоняя меня в краску. Его левая рука с моих волос падает на горло, сжимая, делает ощущения во время секса ещё более сумасшедшими.

Рука мужчины вся мокрая. Я представлю, как на ней блестят мои соки, поэтому сжимаю пальцы

Карима максимально сильно, вот-вот начну сокращаться.

Карим улавливает моё напряжение на стенках лона. Вытаскивает пальцы, готовясь заменить их большим и твёрдым членом. Я чувствую настойчивое давление на лоно пухлой головки, мысленно готовлюсь принять в себя его гигантский орган.

Я очень мокрая и заведённая. Мне становится слишком хорошо…

— Я хочу долбить тебя и наказывать! Жёстко!

Доля секунды.

Карим осатанело таранит меня одним напористым толчком.

— Кари-и-и-им!

Выгнув поясницу, позабыв обо всём на свете, кричу его имя.

Меня сейчас разорвет на куски от острейшего удовольствия.

Охи, ахи. Скрип. И шорох.

Кровать бешено скрипит, шатается, вот-вот и сломается. Асадов начинает двигаться внутри меня.

Очень большой. Тугой. Приятный!

Раскачиваясь, он трахает меня членом. Не трахает, а дерет. Всё быстрей и быстрей, до забвения в голове и пятен в глазах, выбивая вздохи и стоны.

Быстро! Очень жёстко. По-животному.

Движения слишком напористые. Карим прибавляет скорости, вколачивается как озверелый.

Как бы не разорвал! Не пробурил насквозь.

Толкается вперёд, с рыком, с пряной оттяжкой, отдаляется назад, шлёпается пахом о ягодицы, вновь отстраняется.

Я чувствую его. Слишком сильно и сладко чувствую его мощный, горячий размер. Он распирает изнутри и мне становится невозможно приятно с каждым новым толчком.

Движения набирают скоростной ритм. Асадов двигается смелее и быстрее. Будто показывает кто здесь главный.

Просовывает руку снизу, под грудь, не прерывая толчков, ныряет рукой в чашечку лифчика и жадно ощупывает пышную округлость. Хорошенько её помяв, он хватает сосок, выкручивая его по спирали.

— Бож-е-е! — верещу одними губами, постанывая.

Наклоняется к шее, на которой остались отпечатки от его пальцев, и… смачно облизывает отметины кончиком языка, продолжая толкаться, вколачиваясь сначала на пол длины, после, дав мне привыкнуть, засаживает член максимально глубоко, нажимая на такие точки, от которых я начинаю испытывать грань экстаза.

— Твою ж мать! Что же ты со мной делаешь?! — шипит он, вбиваясь в сжимающуюся дырочку как стреляющий автомат. — Мне ведь до смерти хочется тебя затрахать!

Быстро и сильно. Его бёдра движутся на предельной скорости. Крупная головка врезается в тугие стенки лона. Я начинаю дрожать без остановки, как во время лихорадки с высокой температурой.

Карим щиплет сосок, чуть его оттягивает, сильно сжимает ставшим тугим маленький камешек.

Больше не могу!

Что-то такое, напоминающее атомный взрыв, на подходе. Мышцы связываются в тугие узлы, в глазах мигают мелкие мушки, а тело колет и одновременно немеет.

Внутри всё сжимается, резкой вспышкой бьёт по нервам.

Я кончаю. Боже, да! Я действительно кончаю! Тугие мышцы лона сокращаются, крепко сжимая врывающийся диким поршнем член.

И кричу.

То ли от страха, то ли от того, насколько сильно мне хорошо.

Задержав дыхание, я готовлюсь вылететь в космос…

— Да-а-а!

Толкнувшись до упора, Асадов кончает. По ногам течёт его липкое семя. Оно вытекает из лона, а он продолжает ритмично вколачиваться.

Я кончаю вместе с ним, взлетая выше неба, тону в удивительно мощных судорогах незабываемого оргазма.

Моего первого в жизни оргазма. Подаренного мужчиной.

Обессилев, обмякаю на кровати, но чувствую, как он, накрыв меня мускулистым телом, всё еще дергается внутри.

Придя в себя, отдышавшись, мужчина отстраняется. Только после этого развязывает мне руки, которые я вообще почти не чувствую.

Оборачиваюсь.

Мои глаза блестят. Ненависти к монстру сейчас нет совершенно. Он обещал наказать! Но… подарил удивительный оргазм.

Такие наказания я готова испытывать хоть каждый день. Может надо чаще сбегать и злить Асадова?

Нелюдь! Рождён таким. Или его прокляли в утробе, лишив души и всякой человечности? А характер с годами не меняется.

Я почти улыбаюсь. На секунду мне кажется, что между нами больше не будет холода. До него дошло, что нужно ценить то, что имеешь. Карим мог бы меня потерять навсегда. Может поэтому он изменился, расчувствовался, не на шутку испугался? Позволил мне впервые за всё время совместной жизни получить удовольствие?

Не будет как прежде, станет намного лучше. Отношения и семейная жизнь начнет налаживаться.

Но это лишь снова наивные мечты.

В наивной голове промелькнула эта мысль и быстро сгорела в чёрном огне бездушия.

Хотел бы убить, убил.

Я ему небезразлична.

Он жаждет меня! Помешался как зависимый!

Но…

Продолжает бороться, с тем, что скрывает внутри…

Как будто играет две разные роли.

Ублюдка и чувственного любовника.

Карим быстро одевается. Одевшись, поднимает пистолет, засовывая его за пояс брюк. Я внимательно за ним наблюдаю, натянув на голое тело простынь. Застегнув пуговицы, он поднимает подбородок, произнося холодным тоном, выжидая короткую паузу.

— Завтра я отвезу тебя на аборт. Мне не нужен этот ребёнок. Я тебя предупреждал.

Карим меняется по щелчку пальцев. Снова превращается в ублюдка. Как будто его переклинило где-то, замкнуло в душе.

Он разворачивается, быстро выходит из комнаты, хлопнув дверью.

Я сижу ни живая, ни мёртвая.