В комнате тепло, но она продолжает дрожать. Дорогое красное платье, туфли на высоком каблуке и украшения смотрятся уместно в этом номере фешенебельного отеля. Всё здесь смотрится уместно, начиная от тапочек в шкафу и заканчивая огромной стеклянной люстрой под потолком. Всё на своих местах, кроме девушки, что желает оказаться подальше отсюда.

Она боится пошевельнуться, сделать хоть что-то, даже дышать страшно при ужасающих мыслях о том, что произойдёт дальше. Её пальцы сжимаются, а живот скручивает от судорог, и тошнота подступает к горлу. Девушка заставляет себя сглотнуть, надеясь, что это будет негромко. Но такое простое действие, как упавший в озеро древесный листок, который пускает круги по воде, меняет всё.

— Принеси мне выпить.

Девушка вскидывает голову и инстинктивно отступает назад, увидев перед собой незнакомого мужчину. Она видела его внизу, и знала, что встретит снова, но попыталась поскорее забыть об этом. И минуты в тишине почти позволили уверить, что всё на самом деле случилось не с ней. Она всегда умела принимать желаемое за действительное, поэтому и очутилась в такой ситуации. Наедине с незнакомцем, который теперь может делать с ней всё, что пожелает.

Мужчина молчит, продолжая стоять у широкого окна, из которого открывается отличный вид на ночной город. Ему самому в какой-то момент показалось, что рядом нет ни души, что он совершенно один, но затем она сглотнула. Его чуткий слух не мог пропустить такое. Пусть девушка и пыталась вести себя тихо, чужое присутствие он ощутит в любом в случае. Но больше он ничего не слышит.

— Я не повторяю дважды.

Девушка вздрагивает и, развернувшись, находит глазами барную стойку. Этот номер столь огромен, что тут впору потеряться. Она направляется вперёд на негнущихся ногах, ощущая, как с каждым пройденным путём расплата всё ближе. Узкий подол коктейльного платья мешает широким, привычным шагам, и она преодолевает расстояние от своего места до бара дольше, чем рассчитывала. Она боится, что мужчина разозлится.

Он прислушивается к тому, как открывается дверца бара, звенят бокалы и как ударяется пробка о стенки графина из тонкого стекла. Журчание напитка, судорожный выдох и стук каблуков, который почти сразу заглушает ворс ковра.

— Себе тоже налей.

Она медлит всего секунду, но считает, что так будет лучше. Ей надо набраться откуда-то храбрости, а если вспомнить, как часто брат становился неуправляемым после выпитого, то, наверное, она найдёт нужное ощущение на дне стакана. Прозрачная жидкость почти достаёт до позолоченных краёв, и девушка, развернувшись, направляется к мужчине.

Он ничего не говорит, когда видит полный стакан с водкой в руках девушки, только ухмыляется криво и принимает свой. Он не сказал ей, что предпочитает пить, но, то ли девчонка читает мысли, то ли у неё есть опыт в том, чтобы подносить мужчинам выпивку. А может она просто схватила первое попавшееся на глаза пойло, которое здесь считают отменным напитком.

На удивление виски очень хорош. Мужчина делает глоток, но стакан не опускает, продолжая наблюдать за девушкой, подталкивая её своим взглядом. Она делает глубокий вдох, а после одним глотком выпивает половину. Мужчина скалится, замечая, как она краснеет, прислушиваясь к её судорожному кашлю. Как ему и сказали в начале вечера: это и правда может быть забавно.

— Что…

Девушка замолкает, не договорив. Имеет ли она право говорить? Нужно ли ей спросить разрешения?

— Продолжай.

Ему интересно, что она скажет. Так же интересно, как следить за изменениями в её лице после выпитого. В номере приемлемая температура, но на её лбу и висках все же появляется испарина, а щёки принимают розоватый оттенок. Пила ли она когда-либо раньше?

— Что… Что дальше?

Он на миг теряется. Что дальше? Это такая забава? Ему приходилось участвовать в чём-то подобном, когда девушки играют в недотрог и делают вид, будто не представляют с какой стороны приблизиться к мужчине. Милые, хлопающие ресницами красавицы, в белых воздушных платьях, похожие на ангелов, отдающиеся в таких немыслимых позах и такое количество раз, что ни одна прожженная проститутка не сумеет подобным похвастаться. Он видел много таких, он спал с такими, и в состоянии распознать игру. Ему сегодня не до игр.

Резкий рывок вперёд, стакан летит в стену, и янтарные капли делают обои цвета слоновой кости темнее. Девушка ничего не успевает предпринять, лишь сильнее сжимает стакан, словно в нём спасение.

— Я купил тебя, — рычит мужчина, стискивая подбородок девушки в своих пальцах, нависая над ней, вынуждая прогнуться назад. — И ты здесь, чтобы отработать каждый потраченный мною цент, — второй рукой он задирает её платье и узкий подол трещит. — Всё ещё не знаешь, что дальше?

Пламя в глазах мужчины затихает, стоит ему заметить, какой животный ужас отражается на лице девушки. Она не просто дрожит, её колотит, а рот приоткрывается в немом крике.

Кричать бесполезно, и ей это известно. Он может делать всё, что пожелает. Может оскорблять её, избивать, резать на куски. Может даже наделать в ней лишних дырок и поиметь её в каждую из них. Всё, что пожелает. Всё, что придёт в его извращённый, воспалённый богатством и безнаказанностью разум, ведь он заплатил. Заплатил за то, чтобы она спасла своего брата, который не придёт спасать свою сестру.

Мужчина кривится, выпрямляясь и подхватывая девушку на руки. Он всего-то решил проверить, на самом ли деле она такая дурочка, коей прикидывается. И либо так и есть, либо она просто хорошая актриса. Свалиться перед ним в обморок — это, наверное, лучший выход для неё, ибо он не привык спать с теми, кто находится в отключке. Некрофилическими наклонностями он не страдает.

Кровать королевских размеров просто предназначена для веселья. Но сегодня ночью ей ничего не светит, как и мужчине, оказавшемуся в спальне. Девушка выглядит ещё меньше, утопая в мягком матрасе, окружённая подушками, и укрытая одеялом. Её белое лицо почти сливается по цвету с постельным бельём. Мужчина закуривает, усаживаясь на край кровати, и ухмыляется. Сюда бы ещё цветы в изголовье и была бы похожа на настоящую принцессу.

‍— Но ты не принцесса, — выдыхает он дым в потолок. — Принцесс не покупают.

Неделей ранее

В комнате стоит тишина. Последние слова повисают в воздухе, и девушка за столом не может их понять. Она смотрит на молодого мужчину и не находит для него ответа. Она давно не может ему ответит.

— Сколько?

Во рту у неё пересыхает и голос хрипит. Ноги начинают ныть от огромного желания вскочить и сбежать из квартиры поскорее. Но она только сжимает колени пальцами и остаётся на месте. Остается, давая мужчине шанс превратить всё сказанное в шутку.

— Два миллиона, — звучит ответ.

Два миллиона. Девушка пытается представить, как выглядит эта сумма, но не может. Её потолок, это пятьдесят тысяч, которые получила в банке, обналичив чек после продажи старого родительского дома. И которые сразу же отдала своему брату на его очередное дело. Два миллиона. Такие деньги ей и во сне не привидятся. Где она и где такие суммы? На двух разных полюсах. На разных ступеньках экономической лестницы, на такой высокой ступеньке, что она и не видна с её места обычной швеи из маленького ателье.

— Нэнси, — бросается мужчина к ногам девушки, падая на колени. — Не переживай, у меня есть план. Я всё придумал, тебе не о чем беспокоиться. Всё пройдёт хорошо. Люди такое уже проворачивали. Ничего сложного.

Он продолжает тараторить, а девушка молчит, вслушиваясь в родной голос, который превращается в белый шум.

Не сосчитать, как часто брат говорил нечто подобное, как уверял её в своих грандиозных планах. У него всегда была эта куча планов, один гениальнее другого. Ему лишь нужны были деньги для их осуществления, и они вдвоём больше ни в чём не будут нуждаться.