Наспех одевшись, Бруно вышел из дома и посеменил по улице, держась центральных освещенных улиц. Так было чуть дольше, но зато безопаснее — в узких улочках, позволявших сократить путь, вполне можно было получить по голове и остаться не только без кошелька и одежды, но и без жизни.

Еще можно было воспользоваться услугами извозчика, что стайками дежурили как раз на тех улицах, по которым он шел, но это требовало определенных затрат, идти на которые ради очередной учебной тревоги смысла не было никакого.

Бруно сильно повезло, что его место службы находилось в том же районе, а потому он даже пешком добирался примерно за то же время, что и его менее удачливые в этом плане коллеги. Они были вынуждены тратиться на извозчиков, чтобы приехать из более удаленных районов.

Очень скоро он оказался около главных тюремных ворот. Ожидаемо, одним из первых.

— Кто объявил тревогу? — спросил он у стражников, нестройной толпой растерянно топтавшихся около распахнутой настежь калитки.

— Грангарий, — откликнулся старший.

Бруно присвистнул. Заместитель главы Тайной канцелярии слыл человеком предельно рациональным. Он ни разу не был замечен в организации учебных занятий и ночных тревог. Несомненно, он признавал их пользу и всецело поддерживал, но организацию поручал другим. Тому же де Дронту. Свое же время он предпочитал тратить на более нужные дела. С его точки зрения, разумеется.

Раздражение у алер-лейтенанта мгновенно улетучилось, уступив место настороженности.

— Что-то случилось? — задал он следующий вполне логичный вопрос.

Десятник пожал плечами.

— Вроде ничего.

— А где сам Грангарий?

— Еще не прибыл.

— Где дежурный?

Десятник оглянулся.

— Нету его.

— Это я и без тебя вижу! Спрашиваю, где он?

— Не знаю. В дежурке, наверное. Я не спрашивал. И не должен по инструкции! Я, как положено, поднял все отдыхающие смены и отправил на усиление. Это Вагиб должен был меня контролировать, а не я его!

Бруно зло повел головой. Вот так всегда получается — учебные тревоги, проводимые де Дронтом и ему подобными, проходят без сучка и задоринки, но стоит случится так, что ее объявляет кто-то из вышестоящего руководства, и сразу все идет наперекосяк. После такого де Дронт получает по десятое число и берется за организацию учебно-методических занятий с утроенным рвением. Со всеми вытекающими для личного состава последствиями!

— Спит, свинья, — прошипел Бруно. — Бегом кого-нибудь за ним!!!

Десятник дернулся. Открыл рот, собираясь отдать соответствующее указание одному из подчиненных, и в тот же момент на площадь перед зданием тюрьмы выкатила черная карета с узнаваемыми вензелями Тайной канцелярии.

— Строится! — рявкнул десятник, моментально забыв про указание алер-лейтенанта. — Равня-я-ясь! Сми-и-ирно!!!

Бруно бессильно опустил руки. Это фиаско! Дежурный по тюрьме, в обязанности которого входила встреча и первый доклад прибывающему руководству, отсутствовал… О том, что с ним что-то могло произойти, Бруно даже не думал. Стражники все на местах, и с ними все в порядке. Что могло произойти с дежурным, чье помещение располагалось в глуби здания?

Карета промчалась по площади и остановилась около вытянувшихся по стойке "смирно" стражников и сыщиков. Последних было уже трое, включая Бруно.

Из кареты, не дожидаясь, пока кучер откроет дверцу, выскочил Айзек Флипп Грангарий. Не видя перед собой дежурного, скользнул глазами по строю и остановился на Бруно. Бруно почувствовал, как его сердце на секунду дало сбой. Могущественный заместитель главы Тайной канцелярии в три шага очутился рядом с ним и уставился на него немигающим взглядом.

— Они на месте?

— Кто? — с трудом совладал со своим голосом алер-лейтенант. Потом до него дошло, кого Грангарий имел ввиду, и он поспешно добавил. — Не смотрел. Только прибыл. Вечером были в камере.

— Во сколько вечером?

— Я ушел с работы в половине девятого.

— Где дежурный?

— Не могу знать, Ваше высокопревосходительство. Подозреваю, что спит.

Грангарий скрипнул зубами и перевел взгляд на десятника.

— Веди к камере сто тридцать два. Живо! Все за нами!

Десятник развернулся и едва не бегом бросился внутрь тюрьмы. Все присутствующие устремились следом. Преодолев пару лестниц и несколько коридоров, встретив на своем пути пять запертых решеток, около каждой из которых дежурили по два стражника, процессия достигла нужной камеры.

Увидев закрытую кованную дверь, Бруно с облегчением выдохнул. Все в порядке.

— Ключи! — потребовал Грангарий у десятника.

— Они у дежурного, — подсказал Бруно. — Все ключи сдаются ему. Второй экземпляр хранится у начальника тюрьмы.

Грангарий подошел вплотную к двери. Прислушался. Все невольно затаили дыхание. В коридоре наступила абсолютная тишина. Грангарий прислонил к двери ухо, руками на нее оперившись.

— Ик! — громко издал десятник, когда дверь со скрипом отворилась и Его высокопревосходительство, не удержавшись на ногах, упал внутрь камеры.

— Ай! — заверещал Грангарий, умудрившийся при падении сделать попытку пробить носом каменный пол.

Естественно, в неравном противоборстве верх одержал пол.

Бруно бросился помочь Грангарию встать на ноги, а заодно и защитить от обитателей камеры, вздумай они наброситься на высокопоставленного начальника Тайной канцелярии. Первое ему с успехом удалось, второе же… Второго не последовало по той простой причине, что в камере никого не было!

Руки алер-лейтенанта онемели и непроизвольно разжались. Любимый начальник, еще не успевший обрести равновесие, покачнулся и неловко боднул дверь. Сделал он это очень неудачно, приложившись о металлическую поверхность уже поврежденным о пол местом.

— Ай! — камеру огласил новый визг.

Бруно спохватился и попытался схватить Грангария за руку, но тот его грубо оттолкнул.

— Хватит! Помог уже! — и развернулся, не обращая внимания на сочившуюся из носа кровь.

Осмотрел тесное помещение, где из всей обстановки были лишь две крепившиеся к стене шконки и стол. Повернулся к Бруно и посмотрел на него совершенно дикими глазами. Бруно сделал пару шагов назад.

— Где. Они. Находятся?

— Не знаю, — продолжая пятиться, проблеял Бруно. — Может, дежурный куда-то перевел?

Грангарий метнулся к десятнику.

— Переводил?

Десятник стоял бледный, как полотно, и было видно, что его вот-вот хватит сердечное недомогание.

— По инструкции не имел права, но… — судорожно прошептал он.

— Что «но»??? — рявкнул Грангарий.

— Но он мог. Может, перед бабами пальцы гнул… — десятник понял, что сказал лишнее, и заткнулся, выпучив глаза.

— Перед какими бабами? — процедил Грангарий, гипнотизируя его змеиным взглядом. — Говори!!! Иначе прикажу посадить тебя на кол!

У десятника по лбу покатились крупные капли пота.

— К Вагибу, то есть дежурному, шлюхи сегодня приходили… — пискнул он, приняв единственно правильное решение не пытаться выгораживать Вагиба. Своя жизнь дороже. — Пришли. Детан говорил, что обе страшные, некрасивые. Потом ушли.

Грангарий зарычал и выскочил из камеры. Все присутствующие бросились за ним. Комнаты дежурного по тюрьме толпа достигла всего через несколько минут.

Первым в дежурку ворвался Грангарий, вторым — Бруно, за ними остальные.

— Спасите-е-е-е!!! Помогите-е-е!!! — навстречу им раздался отчаянный вопль.

Все застыли на своих местах, пораженно глядя на представшую перед ними картину. Даже Грангирий, намеревавшийся придушить дежурного своими руками, молча стоял и смотрел.

Дежурный лежал на столе. На спине, со впущенными штанами, с привязанными к столу руками и примотанными к груди коленями. Из его мохнатой задницы торчал большой кусок символа веры богини Чареции. Судя по его габаритам, весь символ в целом был весьма внушительных размеров.

— Охренеть… — нарушил тишину десятник. — Погулял Вагиб со шлюхами…

— Шлюхи, — очнулся Грангарий, и подошел к лицу дежурного.