— Держать под охраной на краю лагеря, у всех на виду! — приказал Тохиль. — Не прикасаться, пока не сдохнет!

Сарматы выходили из капитанской рубки молча. Первые перешёптывания в наушниках Гедимин услышал пять минут спустя, когда остановился у входа в реакторный отсек.

— Ничего себе, — пробормотал Фьонн, входя в шлюз. — Не знаю, кто такой Кумала, но так говорить с Тохилем… Даже жалко, что его убили.

— Кумала сделал мой скафандр, — Гедимин притронулся к броне на груди. — И спроектировал все скафандры и экзоскелеты во флоте Маркуса. Таких, как он, больше не будет.

Он сел к щиту управления, облокотился, подставив ладони под голову, и рассмеялся. Фьонн вздрогнул и, схватив Гедимина за плечо, мелко затряс его.

— Эй, не надо! Ты в себе? Мне страшно!

Гедимин перевёл на него взгляд, и пилот попятился.

— Пойду я, ладно?

Гедимин, опомнившись, хотел остановить его, но шлюз уже закрылся. Реакторщик постоял несколько минут, тупо глядя на крышку люка. «Кумала… Вот уж от кого не ожидал…»

Ещё через пять минут он осторожно приоткрыл главный шлюз. Рядом никого не было — все оставались на постах, никто не хотел попасться на глаза разъярённому Тохилю.

Никого не было и снаружи. Крейсер Тохиля стоял перед ветрорезами, немного в стороне от ворот. Из лагеря доносились зычные голоса — комендант старался представить свои «владения» в лучшем виде. В выгородке, спешно сооружённой между ветрорезов, виднелось что-то светлое. Рядом, напряжённо прислушиваясь к воплям за стеной, стояли два охранника. Гедимин посмотрел на них, недобро щурясь. «Двое. Справлюсь.»

— Эй, теск, — один из них заметил сармата и робко улыбнулся. — Как д-думаешь, Нумусиа расстреляют?

Гедимин пожал плечами.

— Тохиль злится. Ему, по-моему, всё равно, кого.

Охранника передёрнуло.

— А вы? Что вы сейчас делаете? — спросил второй с какой-то странной надеждой. — Вам-то бояться нечего…

— А… — Гедимин оглянулся через плечо на крейсера и крикнул, будто обращаясь к кому-то за корпусом «Бета»:

— Э-эй! Фьонн! Мой «жук» с красной спинкой!

Охранники, переглянувшись, завистливо вздохнули.

— Я тоже поставлю на красную спинку, — сказал один из них. — Скажи им…

— Это глупо, — перебил его второй. — Гедимин через раз ошибается. Пока я сам не увижу этих жуков…

— Уйдём с поста — расстреляют, — сказал первый.

— Тохиль на руднике, что он увидит? — отмахнулся второй. — Ну, стой тут, если хочешь. Я быстро вернусь.

— Да как же! — первый сорвался с места, догоняя второго. — Эй, теск, присмотри тут…

— Непременно, — отозвался Гедимин.

Сложно было не войти в выгородку — сложно было не разломать её в процессе. Она еле держалась, и Гедимин, оказавшись внутри, первым делом поставил её ровно.

— Кумала?

Если бы Тохиль стрелял из «разрядника», разрывающего внутренности в клочья, сармат уже умер бы; но здесь был бластер-прожигатель, и Кумала ещё был жив. Небольшое отверстие, сочащееся кровью и слизью, соединило внешнюю стенку живота с позвоночником. Сармат не мог сдвинуться, но, услышав голос, приподнял голову и растерянно улыбнулся.

— Я тебя вытащу, — Гедимин, опустившись на землю, быстро соображал, как донести Кумалу до корабля, не добив его по дороге. Сармат улыбнулся шире, убрал руку с живота, позволив внутренностям вытечь. Гедимина передёрнуло.

— Не старайтесь, — прошептал Кумала, глядя ему в глаза. — Гедимин, это вы? Вот о чём я даже мечтать не смел…

Его окровавленная рука прижалась к груди Гедимина. Тот смотрел в светящиеся глаза — совершенно ясные, без намёков на боль или помутнение рассудка — и чувствовал себя крайне странно.

— Вы пришли… — прошептал Кумала. — Сделайте мне одолжение… в последний раз, больше я вам докучать не буду…

За стеной раздался громкий голос — Тохиль, сделав круг по лагерю, возвращался к воротам. Кумала вздрогнул.

— Добейте меня, — попросил он. — И бегите. Если что-то с вами случится…

Голос Тохиля раздался совсем рядом, и Кумала замолчал, умоляюще глядя на Гедимина. Тот судорожно сглотнул и повернул его голову набок, подставляя под затылок ремонтную перчатку. Луч резака прошёл от основания черепа кверху; взгляд Кумалы погас раньше, чем лучевое «лезвие».

За выгородкой, с внешней стороны, уже раздавался топот и лязг брони — обманутые охранники возвращались, и Гедимин, больше не заботясь о сохранности выгородки, перемахнул через неё и бросился к кораблю.

— Fauw! — заорал в наушниках Корсен. Шлюз медленно открывался, и, когда Гедимин добежал до него, в щель уже можно было втиснуться. Едва не оставив на ней пластину брони, сармат вполз внутрь, и люк захлопнулся.

…На экране двое охранников, закрывая руками окровавленные лица, сгибались едва не до земли, кланяясь вслед уходящему адмиралу. Рядом стоял комендант, придерживая каждого за шиворот, а третий охранник стаскивал на тележку сброшенные экзоскелеты и остатки разломанной ограды. Гедимин облегчённо вздохнул.

— М-да, — протянул Корсен, глядя на него с укоризной. — Тебе в «Элару» теперь лучше не заходить.

Гедимин пожал плечами.

— Они мне в экзоскелетах сделать ничего не могли. А теперь им нескоро вернут броню. Что они, щётками меня отлупят?

Фьонн фыркнул в респиратор.

— До отлёта с палубы ни ногой, — сказал Гедимину посерьёзневший Корсен. — И вообще, хватит шляться по округе. Хочешь снова в колодки? Ты нас чуть не подвёл под Тохиля. Я это тебе спущу — ты выручил нас с реактором, но на будущее запомни…

Гедимин, пожав плечами, поднялся на ноги. На экране больше не показывали ничего интересного — провинившихся под конвоем отправили в «Элару», тело Кумалы по приказу Тохиля сбросили в цистерну отстойника, экзоскелеты увезли и, возможно, собирались кому-то отдать.

— Пойду в реакторный.

Фьонн пошёл за ним. Задумавшийся Гедимин обнаружил его только у входа в отсек и слегка удивился.

— Чего тебе?

— Как думаешь, закончится война после высадки в Чикаго? — спросил пилот. — Ты вроде как на стороне был этого… саботажника?

Гедимин поморщился.

— Я видел и Кумалу, и Маркуса. В войне я не разбираюсь, но кто из них умнее, понятно даже эа-форме. Если Кумала говорит, что всё кончится скверно, — ему виднее.

— Через месяц увидим, — сказал Фьонн. Гедимин видел в его глазах недоверие, но переубеждать не стал. «Опять у меня один аргумент — «это так, сам, что ли, не видишь?!»,» — подумал он с невесёлой усмешкой. «Плохой из меня учёный.»

25 августа 30 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник

— Эй, Гедимин! Хватит калечить экипаж!

Сармат, выползая из-под опрокинутого экзоскелета, удивлённо мигнул — и еле успел увернуться от дёрнувшейся «конечности». Прокатившись по земле и уйдя из зоны поражения, он поднялся на ноги и повернулся к источнику звука. К оставленному без присмотра крейсеру мимо кучки поверженных бойцов и неровного строя зрителей подходил майор Корсен.

— Все на борт, — устало скомандовал он, махнув рукой. Экзоскелетчики зашевелились, расползаясь. Гедимин лёг в полуразобранный скафандр и поднялся, на ходу смыкая пластины. В наушниках слышалось недовольное ворчание — Корсен пришёл не вовремя, прервав развлечение на самом интересном месте.

— Даже не знаю, как защитить корабль от тебя, — говорил капитан по дороге к рубке. — Вот техникам опять работа…

— Скучно, — вмешался Фьонн. — Там дожди, там побег… Зачем мы вообще тут стоим? Давно бы выбрались на побережье. Там дожди только к вечеру, море под боком…

Корсен хмыкнул.

— На побережье, говоришь… Странное совпадение — Нумусиа только что отослал отряд на побережье. И они бы предпочли остаться в лагере.

Фьонн удивлённо мигнул.

— А им туда зачем? Лучше бы лагерь охраняли. Вот опять у них побег…

— Приказ с Земли, — отозвался Корсен, жестом сгоняя Гедимина со своего кресла и разворачивая над столом голографическую карту. — Маркус взял Чикаго. Тохиль назначен губернатором Земли. Пора давать награды. Нумусиа послал пленных под конвоем собирать материал. Кагетский жемчуг и прочую ерунду. Ведь на одного Тохиля уйдёт полцентнера…