— Ну и что это было, Стивен? — сердито спросил он. Из «Фенрира» донеслось возмущённое бульканье.

— Он напал первым! — сказал Стивен, кое-как взяв себя в руки. — Этот саботажник и дезертир ещё в прошлом мае приговорён к расстрелу!

— В прошлом мае… — рассеянно повторил второй командир и жестом поманил к себе Гедимина. — Реакторщик? В механике понимаешь?

Сармат кивнул.

— Отведи в ремонтный барак, — приказал командир одному из патрульных. — Стивена туда же. Сдаст экзоскелет и возьмёт бластер. Стивен, переходишь во внутренний патруль.

Бывший капитан «Феникса» возмущённо взвыл.

Гедимин шёл за торопящимся патрульным мимо обломков укреплений и старался не оглядываться. Теперь он чувствовал боль в ушибленных пальцах и неприятную слабость в ногах — видимо, пару ударов в живот он пропустил, не заметив.

— Где корабль Стивена? — спросил он. — Почему он тут?

— Понятия не имею, — ответил патрульный, не оборачиваясь. — Тут много бескорабельных. Иди за мной, ремонтник. За вон той плитой поднимешь правую руку.

Их пропустили без вопросов. Гедимин шёл, растерянно озираясь по сторонам. Он помнил довоенный Ураниум, в память врезались обкусанные бараки прошлой высадки, — но то, что лежало вокруг, с тем городом ничего общего не имело.

Укрепления отодвинулись от озера ещё на десяток метров. Купол пока держался, за ним следили дроны и патрульные «Циклопы» и «Чиа». Вдоль стены, ощетинившейся зенитными турелями, тянулись ремонтные ангары. Пустые стояли справа от дороги, рядом с насосной станцией, спрятанной в овраге; корабли, дожидающиеся ремонта, отогнали к западной границе. Из-за строя гудящих и лязгающих ангаров Гедимин разглядел часть брони «Феникса», изрядно побитый «Ицумаден» и несколько «Стимфалид», зачем-то перевёрнутых кверху брюхом. Их прикрыли защитным полем и так оставили. На востоке ремонтники пытались перегнать ангар по остаткам бараков, кое-как сложенным в дорожное покрытие.

— А где здания? — спросил Гедимин, перекрикивая шум с космодрома. Ни одна крыша не нависала над строем ангаров, и как сармат ни вглядывался, в проёмах он тоже ничего не увидел.

— Подожди, к ним идём, — буркнул патрульный, обменявшись условными жестами с охраной космодрома. — Я сдам тебя бригадиру, дальше сам разберёшься.

Они обошли последний ряд ангаров, и Гедимин застыл на месте, изумлённо мигая. Из городских бараков уцелело всего пять, и те были «сгрызены» наполовину — вскрытый третий этаж прикрывало защитное поле, заменяющее крышу. Поверх поля была наброшена маскировка, но держалась она плохо, постоянно рябила и норовила раствориться. «Генератор сбоит,» — подумал Гедимин. «Наверное, отсырел. Зря выставили наверху, влага всё равно просачивается…»

В бараках прибавилось дверей — кто-то пробил обе длинные стены и приделал бронированные створки. Гедимин, вспомнив своё укрытие на городской свалке, невольно хмыкнул.

— Что, у повстанцев жильё лучше? — окрысился на него патрульный.

Створка откинулась в сторону, выпустив отряд спешащих ремонтников. Последним шёл сармат в чёрном скафандре. Патрульный, придержав Гедимина за плечо, шагнул к нему.

— Хольгер, вот тебе пополнение. Поймали в озере.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Странное место для… — начал было сармат, но тут же осёкся. Жестом отправив отряд дальше, он шагнул к Гедимину.

— Атомщик? Живой?!

…Гедимин с сожалением оглянулся на полуразобранную «Стимфалиду». Остальные бомбардировщики, более-менее подготовленные к полёту, были отогнаны на дальний край космодрома, остался один, и можно было бы с ним закончить, но Хольгер, крепко сцапав сармата за локоть, оттащил его к пищераздатчику. Ремонтников кормили обильно — каждому досталось по два контейнера Би-плазмы. Хольгер попытался всучить Гедимину третий — в отряде были филки, а им и одного было много — но сармат отмахнулся.

— Я не голодал, — буркнул он. — Да по мне и видно. Лучше скажи, как ты выжил? Когда я услышал, что вас сбили над Ио…

Хольгер кивнул и жестом попросил Гедимина молчать.

— Макаки сбивали капсулы… Когда я сел, нас оставалось пятнадцать. Диверсионный отряд — кажется, так нас назвали потом в их отчётах. С Ио выбрался я один. И то повезло прилепить капсулу к взлетающему «Солти». Они ребристые, меня не замечали до посадки, а там уже… — Хольгера передёрнуло, и он замолчал. Гедимин прижал его к себе, неловко погладил по спине.

— Нам повезло, — подвёл он итоги. — А Линкен? Константин? О них что-нибудь слышал?

— Ничего, — ответил Хольгер. — «Марк» взорван. «Феникс» Линкена здесь не появлялся. С тех пор, как разбомбили «Мару»…

Гедимин вздрогнул.

— Её нашли? А «Шаман»?

— «Шаман» тоже, — подтвердил Хольгер. — У нас осталось три базы, и те… Атомщик, ты точно не хочешь Би-плазмы?

— Ешь, — Гедимин протянул ему невскрытый контейнер. — Значит, «Мара» и «Шаман»… А что с Амосом? С Альваро? Успели уйти?

— Наверное, — тусклым голосом ответил Хольгер. — Но я о них не слышал. Я вообще ни о ком тут не слышал. Даже Маркус молчит. Когда ещё было время на ерунду, нам крутили в информатории старые речи…

Гедимин снова вздрогнул; все шрамы заныли разом.

— «Шибальба», — еле слышно сказал он. Хольгер кивнул.

— У нас опять ничего не вышло. Видимо, следовало колонизировать систему Гермеса и закрыть портал.

Гедимин угрюмо сощурился.

— А кто здесь командир? — спросил он, оглянувшись на уцелевшие бараки. Ни один из них не был похож на штаб… а впрочем, Гедимин мало знал о штабах.

— Здесь… — Хольгер невесело усмехнулся. — Здесь каждый, у кого экзоскелет, считает себя командиром. А мне нет дела до экзоскелетов. Одна бригада ремонтников считает командиром меня. Если хочешь, можешь перейти под моё командование.

— Согласен, — отозвался Гедимин. Ему было не по себе. Призрак «Шибальбы» придвинулся и встал вплотную, — сармат привык перебирать вероятности, но здесь выбирать было не из чего — все линии сходились в итоге в одну точку, и ничего хорошего Гедимина там не ждало.

22 октября 30 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Вот опять ты без скафандра, — сказал Гедимин, недовольно щурясь на Хольгера. Над полуразрушенным бараком дребезжал сигнал побудки, по коридору грохотала тележка пищераздатчика — последний признак хоть какой-то организации на сарматской базе. Хольгер сел на матрасе и протяжно зевнул.

— Двое в скафандрах тут не поместятся, — пробормотал он, наклоняясь за контейнером с пищей.

В комнате действительно было тесно — это был обычный ураниумский «отсек» на одного сармата, из-за крайней стеснённости занятый сразу двумя. Два матраса на полу лежали впритык, и Гедимин боялся во сне случайно махнуть рукой и сломать Хольгеру позвоночник. У дверного проёма, оставляя считанные дециметры на проход, стоял стапель. Хольгер с вечера оставил на нём скафандр и спал в одном комбинезоне, босиком, намотав на себя одеяло и подсунув под голову ладонь зазевавшегося Гедимина.

В бараке было тепло — термопластины никто не вытащил, и чтобы не выстудить воздух, достаточно было перекрыть основные ходы. Комнаты не закрывались — когда-то здесь были двери, но их то ли перевесили на какой-нибудь корабль, то ли переработали на субстрат, и вдоль коридора, как много лет назад, снова тянулись пустые проёмы, и из каждого «отсека» выглядывали двое сарматов. Филкам повезло ещё меньше — их поселили по трое, а то и по четверо, и как они там умещаются, Гедимин смотрел во все глаза, — зрелище было очень занимательное. У них стапелей, конечно, не было; спали в рабочих комбинезонах или без них, свернув их и подсунув под голову вместо подушек. Одеяла были, но не у всех.

— Я вот вышел как-то без скафандра… — Гедимин притронулся к виску, обожжённому пару дней назад разрядом станнера, и поморщился. Хольгер пожал плечами.

— Сюда придут не со станнерами, атомщик. А от бомбы вроде той, что снесла «Полярную Звезду», скафандр не спасёт.