— Нет, — что-то рассмешило Кенена, и он хихикнул. — Это ряженые, люди в костюмах. Ни одного мианийца в городе нет. Тикийя? Когда я его видел, он уже собирался на корабль. Тоже летит домой — не знаю, будет ли праздновать, но дикарские игры ему точно ни к чему.

— Дикари-дикари, — Иджес поморщился. — Не нравится — летели бы в Миану! Можно подумать, их сюда кто-то звал! Мы расщепили атом и освоили космос — и у чужаков помощи не просили. Верно, атомщик?

«Ничего мы не расщепили,» — угрюмо подумал Гедимин. «И с освоением то же самое. Разве что ирренций… и то — половину работы сделал Север. Без их сверхпроводника я бы даже ЛИЭГ не построил.»

— Да вот, Ис, — Кенен развёл руками. — Получается, что звали. Наделали дырок им в стенах, лазили по их планетам, — вот они и пришли призвать нас к порядку. И теперь нескоро уйдут. Нет, ну мне они не мешают…

— Запрет на ирренций, — прошептал Гедимин. Кенен фыркнул.

— Это люди. Твой друг Конар и другие… Только мианийцы ещё не дали им нас перестрелять. Никакого вреда, одна польза.

— Может, они хотят нас терраформировать, — буркнул один сармат, настороженно щурясь. — Добавить ещё планету к своим. Земля ведь — удачная планета. Кислород, вода…

— Наш воздух им не подходит, — качнул головой Кенен. — Высадки точно не будет. Мы для них — что-то вроде зоны заражения под саркофагом и присмотром.

— Им не подходит — кому-нибудь подойдёт, — сказал Иджес. — Вот ирренций вычистят, и… Есть у них кто-то, похожий на людей? Там же много видов. Алити?

Кенен хмыкнул.

— Алити на людей похожи, как я на это дерево. Нет, там строгий запрет, — все контакты только через базовых мианийцев. Этих, ушастых. Всем остальным сюда нельзя.

— Почему? — спросил, придвинувшись к нему, один из ремонтников. Кенен пожал плечами.

— Кто-то для нас опасен. Для кого-то опасны мы. А кто-то уже успел тут наследить.

Гедимин вздрогнул.

— Мианийцы были тут? — спросил он, глядя Кенену в глаза. — Раньше, до наших макропроколов?

— Да не мианийцы, — отмахнулся тот. — Не ушастые. Эти как раз были гуманоидами. Империя Рокка, — простое название, я сразу запомнил. Почти как филки, только кожа рыже-красная.

— Перегревшиеся филки, — усмехнулся сармат с Венеры.

— Да, только мохнатые, — Кенен провёл ладонью по щетине на макушке. — У них тут был… как это называется?.. палеоконтакт. Группа прожгла портал, высадилась и скрестилась с местными.

— Тьфу ты! — не выдержал Иджес. — Маркуса на них не было!

Кенен рассмеялся.

— Да, мианийцы того же мнения. Группа выродилась, одичала и сгинула, следов практически не осталось… кроме какой-то штуки на месте высадки. Она, как я понял, влияет на порталы, — поэтому, когда мы начали ковырять мембрану, вышли именно к мианийцам.

Гедимин, вздрогнув всем телом, потянулся к нему.

— Объект Эк Чуах? — недоверчиво спросил он. — Это… место древнего портала?

Кенен пожал плечами.

— Я понял так. Мианийцы говорить об этом не любят. Мутная, грязная история с ксенофилией. Рокканцам запрещено сюда соваться, объект изучается… Ну ладно, парни. Сегодня развлекайтесь, а завтра начнём осмотр базы. Джед, готовься. Ты ведь раньше не проводил инвентаризации?..

30 декабря 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Кенен перечитал список, делая на полях пометки, выключил смарт и встряхнул головой, отгоняя дремоту. Гедимин удивлённо хмыкнул.

— Ты ночью не спал?

— Поспишь тут, — пробормотал Кенен, покосившись на хвостовую часть корабля. — Наш филк хапнул кусок больше, чем смог откусить. Вчера вырубился прямо за монитором, едва не упал на пульт.

Гедимин мигнул.

— Почему мне не сказал? У него, что, вообще нет сменщика?

Кенен замялся, глядя в сторону.

— Я, конечно, подменяю… Иджес вот…

— Иджес никого не подменяет, — Гедимин сердито сощурился. — Его потом трясёт по три часа. Маккензи, я все праздники на базе, — почему не позвал?!

— Ну вот — зову, — развёл руками Кенен. — К утру он оклемался, но… Подмени его до вечера, ладно? Я отъеду… по общим делам.

Он многозначительно сощурил левый глаз. Гедимин кивнул.

— Попроси достать ипрона. Или хотя бы кеззия. Нужна нормальная биозащита. От полей одна демаскировка.

…Амос сидел за пультом, немигающими глазами глядя в монитор. Гедимин решил сначала, что он снова отключился, только в более устойчивом положении, и быстро двинулся к филку, чтобы оттащить его от щита управления, но Амос шевельнулся и посмотрел на него через плечо. «Не спит,» — немного успокоился сармат. «Реактор тоже в норме. Но филку пора в отсек.»

— Иди отдыхать, — сказал Гедимин. — Я тебя сменю.

Амос молча поднялся из-за пульта. В отсеке было тесно, и Гедимин стоял между филком и закрытым люком; Амос развернулся и прошёл вдоль переборки, прижимаясь к ней спиной, будто Гедимин был эа-формой, и прикосновение к нему было смертельно опасным. Сармат недобро сощурился и сделал шаг в сторону, перекрыв узкий проход.

— Уйди, — ровным голосом сказал Амос, не глядя на него.

— Знаешь, что стало с Хольгером? — спросил Гедимин. Филк едва заметно вздрогнул, перевёл было взгляд на сармата, но тут же отвёл и уставился на закрытый люк за его спиной.

— Он умер, — процедил Амос.

— Не выяснял, как именно? — сощурился на него Гедимин. — Вы вроде были дружны.

— Оставь Хольгера в покое, — Амос вскинул на него взгляд потемневших глаз. — Он бы на одной базе с тобой не стал работать.

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Его убили макаки. Три месяца пытали, а потом пристрелили. Лупили из бластеров, пока у него спина не задымилась. А потом пробили череп. Он не был военным преступником. Он не взрывал мирные города. Он знал кое-что. А макакам это было нужно. И они убили его. Они всегда так делают.

Амос смотрел ему в глаза, не мигая; веки почти сомкнулись, в оставшихся прорезях была только чернота, расплывшаяся от зрачка до края белка.

— Откуда ты знаешь? — тихо спросил он. Гедимин притронулся к скафандру на правом боку, растаскивая в стороны пластины, дёрнул за плотную ткань комбинезона, и она расползлась, открывая побелевший шрам.

— Видел? Это оттуда, — он хотел сплюнуть, но помешал респиратор. — Я тоже… кое-что знал. Сначала нас допрашивали порознь. Потом к нему привели меня. Макака резала меня, а Хольгер смотрел. Он сказал «отпустите его». Я… — Гедимин, с лязгом сложив пластины одна на другую, прерывисто вздохнул. — Я подумал, что он им расскажет. Но он не рассказал ничего. Он убил конвоира. Мы пытались бежать, но…

Он замолчал. Невидимый обруч сдавил рёбра так, что, казалось, они вот-вот лопнут, и сармат хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть.

— Ясно, — безжизненным голосом ответил Амос. — Вас спрашивали об атомолётах? Меня тоже. Я выдержал два дня.

— Им это не помогло, — буркнул Гедимин, кое-как протолкнув в лёгкие воздух. — Иди в отсек. Надо спать.

Он сел к мониторам. Люк за его спиной закрылся через несколько секунд — Амос какое-то время стоял на пороге, прежде чем уйти. Гедимин досадливо сощурился. «Зачем рассказал? Будто от этого кому-то легче…»

…Люк снова открылся, палуба громыхнула, — в отсек ввалился Кенен, и Гедимин недовольно поморщился — чем больше Маккензи общался с людьми, тем хуже управлялся с собственными руками и ногами. «Топает, как «Шерман» на параде,» — подумал сармат, сердито оглядываясь на Кенена. «Что у него надето на ноги?»

Кенен был в обычных сарматских сапогах и комбинезоне под цвет лунного грунта. Закрыв за собой люк, он вскинул обе руки и широко улыбнулся.

— Тридцать килограмм плутония! Не знаю, сколько маяков он для этого обчистил, но у нас тридцать килограмм!

Гедимин сдержанно усмехнулся.

— Хорошо.

— Завтра начнёшь делать стержни, — Кенен бросил на край пульта три ампулы флония. — С ипроном сложнее, но обещал поискать. Послезавтра он хочет тебя видеть, Джед. Он едва не прибил меня, когда узнал, что ты тут с самого марта.