Глаза Линкена горели белым огнём, когда он вошёл в реакторный отсек. Он ударил Гедимина по плечам так, что броня загудела, и прижал его к себе. Сармат терпел, но морщился, — пластины ощутимо сдвигались, угрожая прищемить кожу.

— Прости, что не добыл тебе плутония, — Линкен виновато опустил голову. — Есть пять килограмм «ириена» — можешь забрать. Теперь, когда я могу вывести крейсер, всё пойдёт по-другому.

Он недобро ухмыльнулся, и Гедимину стало не по себе.

— Значит, тебе нужен ферк?

— Ферк, обсидиан, ипрон и кеззий, — Гедимин загнул пальцы на правой руке и поднёс к ней левую. — Ирренций, уран и плутоний. Мне постоянно что-то нужно, Лиск. А твэлы всё равно не разгораются. Ты тут осторожней, ладно?

Линкен хлопнул его по плечу.

— Ты же знаешь меня, атомщик. Я привык прятаться. Значит, ферк? У тебя будет ферк. Столько, сколько увезёт мой «Феникс».

10 мая 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Караван байкеров растянулся на полкилометра, но всё ещё держал строй, — плотное «ядро» впереди, волнистый «хвост кометы» сзади. Едва они показались на ближайших камерах, Гедимин вышел и остановился у главного шлюза. Он успел увидеть долговязый силуэт у маяка кислородной тревоги, — секунду спустя Харольд, с тоской глядящий на караван, исчез за летящими флипперами. Во главе «ядра» ехала Рагна Даллен, и ярко-жёлтый хвост её волос торчал наружу сквозь узкую прорезь в шлеме и трепетал на ветру. Поравнявшись с Гедимином, она вскинула кулак. Торнтон и Люнер, ехавшие по бокам от неё, повторили её жест, и сармат, растерянно мигнув, поднял руку в ответ.

Он опустил её, только проводив последнего замыкающего в «хвосте кометы», — по примеру предводителей все, кто ехал по этой улице, салютовали сармату, и он чувствовал, что должен ответить. Когда проехал последний флиппер, Гедимин взглянул на маяк — там уже никого не было

«Ну вот, с ритуалами покончено,» — сармат облегчённо вздохнул, закрывая за собой люк главного шлюза. «Пойду работать.»

Едва он вышел из шлюзовой камеры, навстречу ему шагнул Кенен, и сармат изумлённо мигнул. К «мартышечьей» одежде Маккензи можно было бы привыкнуть, но он каждый раз выкапывал новую. Сейчас на нём поверх белой рубашки была жилетка из тёмного скирлина, на шее — яркая тряпка с двумя хвостами, а на голове шляпа с полями широкими, но странно подвёрнутыми кверху. Встретившись взглядом с Гедимином, Кенен ухмыльнулся и сдвинул шляпу на лоб.

— Тебя, Джед, можно было бы переодеть в индейского воина — я даже знаю, где взять перья — но ты наверняка откажешься, так что предлагать не буду. Отряхни скафандр от плутония — и на выход. Глайдер подъедет минут через семь.

Гедимин мигнул.

— Куда ты собрался? Не на работу же? — он пощупал двумя пальцами край шляпы и усмехнулся. «Перья… Да, с него станется навешать мне на броню перьев, костей и прочей органики.»

— У нас, Джед, и так на один выходной в неделю меньше, чем у граждан Кларка, — недовольно сощурился Кенен. — А в мирное время у них было по два выходных в неделю, а у нас — по три в год. Пользуйся отдыхом, Джед, пока позволяют. Мы едем в парк.

…До ограды их проводили двое «копов». Город кишел жёлтыми экзоскелетами; стоило сарматам сойти с глайдера, их сразу обступили патрульные. К удивлению Гедимина, обратно на базу его не отправили — только проследовали вместе с сарматским отрядом по огороженной улице до открытых ворот парка.

Гедимин уже был здесь; он помнил деревья, обсаженные кустарником, и траву у подножия небольших холмов. Крупные растения были на месте; некоторые деревья цвели, и вентиляционная система гнала пропитанный их запахом воздух к воротам. Часть травы убрали, а на свободные участки, прорезанные в грунте, посадили цветущие растения, небольшие, но очень яркие, напомнившие сармату окраску мианийских кораблей. Между цветочными полосами оставили проходы, ведущие к холмам; там поверх низкой травы положили зелёные маты с «травянистой» поверхностью, и на них, заняв все свободные места, расселись поселенцы. «Коп» на обочине выписывал штраф самке с цветком, сорванным в «зелёной зоне»; она, не слишком расстроившись, заткнула растение за ухо и достала платёжную карту.

— Эй, парни, не отставайте! — крикнул, остановившись, Кенен. Он успел уйти на десяток метров вперёд, пока Гедимин рассматривал растения. Впрочем, ремонтник был не единственным отставшим — группа незаметно растянулась по аллее, все глазели по сторонам, и кто-то даже примерялся к цветочной полосе. Люди шныряли вокруг них, между ними, особенно невнимательные из числа детёнышей налетали на них и тут же мчались дальше.

— Идём-идём, — поторопил группу Кенен. — Джед, дай руку! Чего ты там не видел?! Нас ждут в салуне!

«А. Ясно,» — Гедимин, разумеется, не дал ему руку, но слегка придержал его за плечо, и Кенен притих и ускорил шаг. «Мы там были. И Винстон. Интересно, где он сейчас? И где мой корабль?»

Перед верандой салуна, как и в прошлый раз, стояли слегка потрёпанные, но тщательно подкрашенные фигуры бегущих животных, и люди клубились вокруг, то влезая на статуи, то подсаживая детёнышей. Едва Гедимин повернулся к ним, ближайшая самка, изменившись в лице, жестом отогнала детей за спину и шагнула назад, пристально глядя на сармата. Кенен, сердито фыркнув, ткнул его в бок и указал на дверь салуна. Сармат, в недоумении пожав плечами, поднялся на веранду и поддел пальцем шаткие створки. Дверь здесь была символическая — в проём между ней и потолком пролез бы лёгкий экзоскелет, не то что обычная «макака».

Сначала Гедимин подумал, что на столе разложены ветки, срезанные с цветущего дерева, но, присмотревшись, понял, что они сделаны из тонкослойного фрила. Их тут же собрали и унесли, взамен оставив кружки по числу сарматов и фриловый бочонок с краном. Кенен с довольной ухмылкой придвинул его к себе и начал разливать напиток. Гедимин, принюхавшись, учуял запах этилового спирта и, потеряв интерес к веществу, огляделся по сторонам.

Занято было всё — даже веранда, и работники, открыв кладовую, выносили дополнительные бочонки, заменяющие здесь стулья. Кого-то сселили вниз, на траву, выделив ему циновку. В зале играла музыка, и Гедимин среди стука, свиста и завываний уловил несколько слов о космических кораблях, бластерах и ракетах.

Кенен, прошмыгнув к стойке, принёс на стол ещё один бочонок, поменьше, и разбавил одно вещество, налитое в кружки, другим, более тёмным и, видимо, более концентрированным. Гедимин, проследив за ним взглядом, заметил на стойке что-то любопытное. Пробегающие туда-сюда люди мешали рассмотреть интересный предмет, и сармат поднялся и подошёл к нему вплотную.

Это был плакат — один из множества расставленных здесь по стойке, столам и углам, но с несколько другими изображениями. В верхней его части был нарисован уже знакомый Гедимину символ — рукопожатие человека и мианийца; снизу, под припиской «кто они, и как узнать их» были вклеены яркие картинки с подписями. Наверху был нарисован мианиец — без скафандра, весь закрашенный тёмно-серым, видимо, изображающим короткую шерсть. Рисовали, похоже, с натуры, — Гедимин узнал и короткие задние конечности, и причудливо изогнутые кисти, и любопытно развёрнутые складчатые уши. Нос, обычно прикрытый респиратором, был на виду, — широкий выступ со сложным рельефом из бугорков и вмятин. «Миана» — было приписано сбоку.

Чуть ниже было вклеено другое изображение — птица с необычно короткими крыльями, плотно прижатыми к бокам. Из-под перьев просматривались длинные когтистые пальцы. Когти на задних лапах, перьями не покрытых, были ещё длиннее, два на каждой ноге странно отгибались кверху. Вместо привычного клюва Гедимин увидел тяжёлые челюсти с жёсткими «губами». На макушке существа топорщился яркий перистый гребень — единственное яркое пятно на светло-коричневом с чёрными крапинками туловище. «Кейнер» — прочитал сармат рядом с картинкой.

На третьем рисунке был человек — вернее, только голова. Несколько секунд Гедимин смотрел на смуглое скуластое лицо, пытаясь понять, зачем его сюда вклеили. Странными были только глаза — ярко-зелёные, цвета, достижимого лишь направленной мутацией. Поверх чёрных волос была нарисована повязка с бахромой. «Рокка» — прочитал Гедимин рядом с картинкой и задумчиво сощурился. «Рокка? Это у них был палеоконтакт и портал в области Эк Чуах? Ну да, понятно, почему они скрещивались с аборигенами…»