Он придвинулся к сармату вплотную, пристально глядя ему в глаза. Гедимин едва заметно усмехнулся.
— Потому что он — не для мартышек, — ответил он. Ладонь человека с силой прижалась к его скафандру, будто Винстон хотел схватить сармата за грудки, но броня была жёсткой и не сминалась под его пальцами.
— Я бы продал его тебе, теск. За полцены, чёрт с ними, с деньгами. Но не я решаю. Закон… Верни, а? — голос его внезапно стал жалобным. — Я тебе ничего плохого не сделал. Что обещал — выполнил. Я не знаю, кто тебя исполосовал, — но ведь не я и не мои ребята, верно? Отдай, теск. Тебе своей хватит. Моя — лишняя.
Гедимин неприязненно сощурился.
— У меня нет никакой удачи. Ни своей, ни чужой.
Винстон покачал головой. Его немного повело вбок — хмель дал о себе знать, но взгляд остался таким же ясным.
— Врёшь ведь. Но ничего. Я поищу себе новую. Буду сидеть тут хоть год. Потом сброшу твой крейсер на Солнце.
Гедимин поморщился.
— Корабль тебе что сделал?! — он надвинулся на человека, стараясь не прикасаться к нему руками. — Забирай свою… удачу. Не держу.
Винстон недоверчиво ухмыльнулся, положил обе ладони на броню сармата, несколько секунд так держал, прислушиваясь к чему-то неуловимому, потом хмыкнул и отступил на шаг.
— Так и знал, теск. Так и знал. Теперь всё пойдёт по-старому, — он подмигнул Гедимину и отошёл с дороги. — Рождество я встречу на Земле.
19 ноября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Гедимин резко опустил оба рычага. Палуба не дрогнула, но нейтронные датчики под кожухами твэлов отреагировали сразу же — встряска была замечена. Сармат перевёл взгляд на показатели внешних датчиков — ничтожно малое число нейтронов, добравшееся до них, рассеялось в воздушном коконе вокруг ротора. Всплеск излучения оборвался, так и не достигнув опасного пика.
«Работает,» — сармат довольно усмехнулся. Проверка на вибрацию была не первой — он проводил их каждый день с момента запуска, и пока реактор показывал себя хорошо. «Теперь — режим пульсации…»
За его плечом мигнул красный светодиод. За первой вспышкой последовала ещё одна — кто-то стучался в реакторный отсек, но с опаской, не решаясь молотить в люк кулаками. Гедимин недовольно сощурился.
— Маккензи? — он повернулся к вошедшему сармату. — А что так тихо?
Кенен отмахнулся.
— Спешки нет, вот и тихо, — он покосился на мониторы, скривился и перевёл взгляд на сармата. — Оставь пока свой реактор и послушай. Помнишь — Лиск не смог забрать свой металл?
Гедимин молча кивнул, ожидая продолжения. Ирренций, подготовленный для передачи Линкену, действительно остался на корабле, и Кенен, а равно и другие сарматы, был тут ни при чём. Взрывник удирал по двум галактикам — то от земного флота, то от мианийцев — и не хотел никого брать на борт, пока всё не утихнет.
— Сегодня вышел на связь, — продолжил Кенен. — Жив, корабль цел, готов забрать металл. Завтра после полудня откроет портал в твоём туннеле.
Гедимин сузил глаза.
— Маккензи, ты в себе? Завтра после полудня приедут за плутонием. Хочешь им ещё и крейсер Линкена… отгрузить?
Кенен сердито фыркнул.
— Глупая шутка, теск. Из вас всех мне меньше всего нужны проблемы. Вы-то выживете, хоть вас взрывай, а мирный сармат Кенен Маккензи… Думаешь, я не помню про плутоний?
— Тогда почему Лиска не предупредил? Послезавтра он открыть портал не может?
— А кто знает, что будет послезавтра, — отмахнулся Кенен. — Лиску сейчас непросто живётся. Слушай, теск. Завтра мы встречаем транспорт и отдаём им плутоний. Им нужен будет кто-то для прикрепления к броне. С ними поедешь ты. А я, пока макаки заняты плутонием, спущусь в туннель.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Сам понесёшь ирренций?!
— А что здесь такого? — пожал плечами Кенен. — Там меньше полуцентнера. Донесу в одной руке. Если будет что-то у Линкена, оставлю в туннеле, под полем, сам разберёшься.
Он похлопал растерянного Гедимина по плечу и вышел в приоткрытый шлюз. Люк за ним захлопнулся. Ремонтник покачал головой, глядя на плотно пригнанную створку. «Кенен Маккензи. Сам понесёт ирренций. Хотя… Носил же он его, когда меня тут не было?»
20 ноября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — Земля, Австралия, город Микатарра
— Разворот!
Бронированный конвой слаженно развернулся к космодрому. Гедимин, покосившись на контейнеры с обеднённым ураном (их оставили у главного шлюза, и Кенен стоял над ними, дожидаясь, когда можно будет дать приказ Иджесу и Фланну), вышел на мостовую.
— Взять сармата на борт! — скомандовал кто-то из тяжёлых экзоскелетчиков. Двое из оставшихся на дороге шагнули к Гедимину и крепко схватили его за локти. Вырываться он не собирался, но невольно хмыкнул — «Всё равно боятся. Даже целым конвоем, даже с крейсером за плечами, — боятся…»
— Фланн, начинай загрузку! — приказал Кенен, оглянувшись на Гедимина, и помахал ему рукой. Сармат поднялся на бронеход. Его усадили между двумя экзоскелетчиками лицом к базе. Третий стоял над ним — сармат слышал, как скрежещут сочленения его брони, и сердито щурился. С тех пор, как всех «тесков» загнали в гетто, нормальных ремонтников на Земле не осталось, — Гедимин видел это по каждому экзоскелету и бронеходу, прибывающему на Луну, в некоторых случаях это сказывалось даже на кораблях.
— Мы справимся, Джед, — пообещал Кенен; уран уже унесли, и командир остался один у главного шлюза. — Но ты там не задерживайся!
— Не задержится, — вполголоса пообещал экзоскелетчик, ткнув Гедимина в плечо соплом ракетомёта. — Двигай уже!
В наушниках раздался писк, оборвавшийся резким скрежетом. Связь прервалась. Конвой тронулся по пустому западному шоссе — медленно, стараясь не раздробить дорожное полотно гусеницами бронеходов. «Тринадцать килограммов плутония,» — Гедимин со вздохом прислонился спиной к экзоскелетчику, за спиной хрюкнуло, но отступить придавленному человеку было некуда. «Я бы в карманах донёс. Ни один диверсант не заметил бы. Вечно у «мартышек» всё по-мартышечьи…»
Им освободили дорогу до самого космодрома, и конвой без задержки выехал из-под городского купола под чёрное небо. Гедимина ссадили и оставили ждать под охраной троих экзоскелетчиков. Четвёртый стоял поодаль, нетерпеливо щёлкая стальным «пальцем» по крышке наручного смарта; это был местный «коп» в жёлтом «Шермане» довоенного образца. На космодроме не было воздуха, и Гедимин не слышал, как лязгает при движении жёлтая броня, но видел, как заедает пневмопривод левой ноги.
— Эй, теск! — «коп», заметив его немигающий взгляд, убрал руку с запястья и развернулся к сармату. — Чего тебе?
— Передай Фостеру — вам всем пора на техосмотр, — буркнул Гедимин, кивнув на его левую ногу. — Пневмоприводы. Проводка. Конденсаторы. Обшивка. Всё пора смотреть и чинить. Когда эта штука в последний раз ремонтировалась?
Патрульный покосился на свой экзоскелет и нахмурился.
— У меня нормальная машина. Всего полгода как из мастерской.
— Левая нога отстаёт от правой, — сармат недовольно сощурился. — До сих пор не заметил? Через месяц увидишь. Я попрошу Кенена дать вам скидку. А то смотреть противно.
Охранники-«федералы», переглянувшись, заржали, «коп» фыркнул, но сказать ничего не успел — по общей связи пронёсся вой сирены.
— Сармата на броню! — услышал Гедимин. «Коп», прихлопнув ладонью наручный смарт, попятился к ограждению. На ближайшей полосе, освобождённой от пассажирских барков, остановился на середине манёвра австралийский «Скат». Это был полноценный боевой корабль, избежавший конверсии, — с полным набором турелей, гравитронов и ракетных шахт. Гедимин отвернулся, чтобы не видеть его неполадок, — от волнения его взгляд становился острее, а все несовершенства раздражали с утроенной силой. «Астероид с ним. Сюда долетел — долетит и обратно,» — подумал он, вместе с экзоскелетчиками поднимаясь на лобовую броню.
Это был участок на носу, поодаль от турелей, на усиленной броне противоастероидной защиты. Нос «Ската», широкий и приплюснутый, был прорезан бороздами в пару дециметров глубиной — нишами для датчиков и сканеров; между двумя такими углублениями к обшивке приварили массивные скобы.
