Маккензи расплылся в извиняющейся улыбке.
— Там у них реактор, Джед. Ты же любишь реакторы!
Гедимин фыркнул. Реактор действительно был — «Звёздный Кондор» второго поколения, с натрием в первом круге, сбившимися термодатчиками, утечкой теплоносителя и — если нейтронные датчики не врали так же, как термические — с проеденной насквозь оболочкой как минимум одного твэла. Сармат знал, что вблизи, на корабле, увидит ещё больше повреждений, и мог поклясться, что разбираться с ними придётся не менее трёх суток. А значит, своим, куда более интересным, реактором он займётся очень и очень нескоро.
Бригада разбирала снаряжение; Айзек просвечивал сигма-сканером скафандры, выявляя участки, проницаемые для излучения, и время от времени пихал Гедимина в бок и вполголоса говорил что-нибудь о недостающих запчастях или приближающихся сроках ремонта. Сармат рассеянно щурился, думая, как лучше расставить твэлы в новом реакторе, и сколько места оставить для предполагаемых сборок. Он плохо понимал, почему Айзек говорит всё это ему, а не Кенену, планирующему расходы.
— И два тяжёлых скафандра для филков, — закончил перечисление дефектоскопист, и Гедимин удивлённо мигнул.
— Зачем?
— Для работы в активной зоне, — ответил Айзек. — Реакторы изнутри бывают очень тесные. Филку удобно, а Старший застрянет.
«Старший?» — Гедимин не сразу понял, о чём речь. «М-да. Вот и Айзек перестал называть сарматов сарматами…»
— Зачем филкам в активную зону? Туда, по-моему, один я и хожу, — сказал он, подставляясь под луч дефектоскопа. Его броня всегда была непроницаемой для излучения — не считая пары брешей на висках, оставленных для сигма-квантов, но и их сармат перед работой заделывал. Иногда его подмывало оставить просвет для гамма-квантов — может, урановые реакторы так же «общительны», как ирренциевые, но в своём диапазоне частот? — но эта мысль была слишком нелепой, чтобы её додумывать хотя бы до середины.
— А это не дело, — сказал Айзек, отключая дефектоскоп и жестом направляя сарматов к главному шлюзу. — А если ты руку сломаешь? А на космодроме — авария?
Гедимин хмыкнул.
— У них там свои ликвидаторы есть. Довезут ошмётки до Пласкетта.
…Нейтронные датчики всё-таки врали. Гедимин так и подумал, когда вошёл в реакторный отсек, но на всякий случай извлёк сборку для изучения. Все твэлы оставались герметичными, два датчика из восьми требовали замены. В задании не было ничего про покупку запчастей за свой счёт, и Гедимин, сообщив о неисправности и сложив повреждённые датчики в аккуратную горку под защитным полем (отчего-то главный механик корабля, увидев её на ладони сармата, расширил глаза и заметно побледнел), скомандовал бригаде «Отбой!» и после дезактивации выбрался к выходу из терминала. Он пришёл последним — остальные сарматы, не искупавшиеся в теплоносителе и не державшие в руках фонящих сборок, «отмылись» быстро и уже успели купить в ближайшем окошечке «Фьори» «особые пайки» и занять две скамьи у ограждения. Согнать их не пытались — люди обходили бронированных сарматов по широкой дуге, местные охранники смотрели одобрительно, кто-то, увидев Гедимина, приветственно помахал ему.
— В «Юйту» идём? — спросил ремонтник. Айзек пожал плечами.
— Кто хочет, пусть идёт. Я бы посидел здесь. Редко выхожу с базы, а тут всё сильно изменилось.
Четверо сарматов, взяв у Гедимина пятикойновую карту, ушли в здание. Сбор был назначен у выхода, через полчаса, сразу после рейса на Цереру, — Айзек хотел пронаблюдать за взлётом церерианского спрингера. Это был большой корабль, сильно похожий на «Косатку» и отчасти — на мацодский крейсер «Давид»; на его борту виднелся яркий, недавно нанесённый герб Восточного Блока.
— Много их в последнее время, — заметил Айзек, кивнув на герб. — Как плановая перекраска, так рисуют новые знаки. Свежей покраски с гербом Мацоды уже не встретишь. Север — видел, вон там один стоит, а Мацоду — нет. Стальной Пояс им, что ли, так дорого обошёлся?
Гедимин смотрел на корабли, и Айзек не мог видеть, как темнеют и сужаются его глаза, — вспоминать Стальной Пояс ему было неприятно, и чем больше времени проходило, тем сильнее он подозревал, что сделал тогда что-то лишнее.
— Они отстроили базу на Церере, — сухо отозвался он. — Вернулись на Весту. Какая разница, что намалёвано на борту?
Его взгляд против воли отклонялся всё дальше к востоку — там на краю поля зрения чернел знакомый силуэт. Сармат досчитал до десяти, ненадолго задержал дыхание, унимая участившийся пульс, и повернулся налево. Корабль в самом деле был там, но не на площадке аукционистов, — его поставили западнее, у одного из запасных проёмов в ограждении, и свернули защитное поле в широкую трубу, создав безопасный проход к открытому главному шлюзу. У новой дыры в ограждении стоял человек в серо-стальном экзоскелете; к его броне был пристёгнут переносной платёжный терминал, а на ограде висела коробка с прорезью в крышке. Вокруг толпились люди — в основном некрупные, детёныши и подростки, но встречались и взрослые компании. Ненадолго задержавшись у экзоскелетчика, они уходили по «трубе» к кораблю.
— Has-sulesh, — прошептал Гедимин и вздрогнул — Айзек крепко схватил его за руку.
— Что? Что там?
— Эти макаки… Они грузятся на мой корабль, — еле слышно сказал сармат.
— Не грузятся, — Айзек неожиданно сильно ткнул его кулаком под рёбра, и Гедимин растерянно мигнул. — Видишь? Они заходят и выходят. Это просто экскурсанты.
— Вот мартышки, — выдохнул Гедимин и досадливо сощурился. «Да, так и есть. Они заходят и выходят. Экскурсанты. Какая там плата за вход?»
Табличка с ценой была закреплена на самом терминале — маленький листок, но Гедимин, приглядевшись, прочитал, что вход стоит двадцать пять центов.
— Это твой Суханов, да? — Айзек кивнул на новый «аттракцион» на краю космодрома. — Нашёл применение «Бету»? Ты не против, если я схожу туда? Четвертак у меня найдётся.
— Вместе пойдём, — отозвался Гедимин, придержав его за плечо.
На подходе к кораблю сарматы разминулись с Люнером — тот не заметил их за оживлённым разговором с рослой беловолосой самкой. Лю махал руками, едва не задевая прохожих, самка смотрела на него с усталым прищуром и отвечала односложно. Гедимин скользнул по ним взглядом и невольно усмехнулся.
Людей в серых экзоскелетах было двое — один собирал деньги, второй стоял с другой стороны проёма, повернувшись к «копу» в жёлтой броне. О чём они говорили, сармат не расслышал, — но, стоило Гедимину и Айзеку подойти к клубящейся очереди и оглядеться в поисках её конца, «коп», на долю секунды подняв стальную конечность, подошёл к ним.
— Гедимин Кларк и Айзек Норд? — патрульный привычно махнул считывателем и развернул перед сарматами голографический экран с длинными строчками какого-то текста. — Тескам вход запрещён.
— Почему? — спросил Айзек, недовольно сузив глаза. — Мы тоже заплатим.
Патрульный, свернув текст, расставил руки и выразительно повёл заплечной турелью.
— Назад, назад! Распоряжение шерифа!
Сарматы переглянулись. Гедимин в последний раз посмотрел на открытый шлюз — с той стороны экскурсантов встречал ещё один серый экзоскелетчик — и развернулся к терминалам.
— Назад, за ограждение! — крикнул ему в спину патрульный. — Я слежу за вами, ясно?
— И вот зачем? — спросил незаметно подошедший «серый». — Всё в порядке, они могут пройти…
Патрульный развернул перед ним текст.
— Особый приказ, сэр. Для вашей же безопасности. Корабль-то на ходу…
Гедимин мигнул, переглянулся с Айзеком, удивлённым не меньше его, и с трудом сдержал ухмылку. «Боятся, что мы улетим? Вдвоём на крейсере?»
— Вот как, — не без удивления произнёс «серый», скользнув взглядом по тексту. — Такие у вас, значит, порядки. Гедимин?
Сармат мигнул и невольно сжал пальцы на плече Айзека так крепко, что броня заскрежетала.
— Мы уходим, — буркнул он, глядя мимо человека. — Следи за крейсером.
Он что-то сказал им в спину, но Гедимин уже не слышал. Он не оглядывался, пока не дошёл до входа в терминал. Там он остановился, ненадолго задержал дыхание и повернулся к кораблю. Желающих пройти на борт всё ещё было много; их делили на группы по два десятка и запускали внутрь под присмотром экзоскелетчика. Иногда из шлюза выглядывал второй патрульный — шериф дал крейсеру усиленную охрану.
