4. В Военной энциклопедии представлена еще одна версия смерти Я. Г. Жилинского, в соответствии с которой отставной военачальник после революции 1917 г. уехал к белым на юг, где вскоре умер.

По словам некоторых исследователей Первой мировой войны, уход М. В. Алексеева с должности начальника штаба Юго-Западного фронта, руководимого Н. И. Ивановым, изменил военное счастье последнего, и 17.03.1916 г. состоялось отстранение его от должности главнокомандующего с назначением членом Государственного совета и «состоять при Особе Е. И. В.». Небезынтересно поведение Николая Иудовича, связанное с изменением его служебного положения. Один из чинов Ставки отмечал: «Утром Иванов благодарил Алексеева за приятное ему назначение». Позже Н. И. Иванов жаловался, что отстранение его от должности произошло с подачи М. В. Алексеева.

Длительное напряжение высочайшей ответственности сменилось в общем бесцельным времяпровождением, заполненным приемом пищи в высочайшем присутствии и выполнением отдельных редких поручений Верховного главнокомандующего.

С началом Февральской революции Николай II, вероятно помня успешность Н. И. Иванова при подавлении Кронштадских революционных выступлений 1905–1906 гг., назначил его 27.02.1917 г. главнокомандующим войсками Петроградского военного округа с чрезвычайными полномочиями и с подчинением ему всех министров. Задачей отстраненного от активной деятельности военачальника было прекращение волнений в столице. Миссия Н. И. Иванова закончилась безрезультатно. Он по прибытии 1 марта на станцию «Дно», стал наводить порядок среди следовавших эшелонами в Петроград пьяных солдат. Приказал отбирать у них офицерские вещи, явно присвоенные теми насильственным путем, ставить наиболее дерзких солдат на колени, арестовывая нарушителей. Это впоследствии ему инкриминировалось как унизительное обращение с солдатами. Следуя далее эшелоном, Николай Иудович к 21 часу 1.2.1917 г. прибыл на станцию Царское Село. По окончании краткой беседы с Александрой Федоровной была получена телеграмма от Николая II, в которой император запрещал Н. И. Иванову принимать какие-либо меры.

Несмотря на выражение лояльности новой власти, Н. И. Иванов был арестован и 18.3.1917 г. доставлен в Петроград. В апреле того же года генерал написал письмо военному министру Временного правительства А. И. Гучкову, в котором объяснялся по поводу своей миссии в революционном Петрограде в 1917 г. В конце письма Николай Иудович просил военного министра предоставить ему возможность «еще послужить на пользу и славу дорогой родины и ее Временного правительства». Некоторое время находился под следствием Чрезвычайной следственной комиссии, но по личному распоряжению А. Ф. Керенского был освобожден по состоянию здоровья. Р. Р. фон Раупах вспоминал, что в двадцатых числах марта 1917 г., состоя в Чрезвычайной следственной комиссии, получил распоряжение от главного военного прокурора генерала Апушкина расследовать дело генерал-адъютанта Н. И. Иванова. Ему ставилась в вину попытка к вооруженному подавлению революции и унизительное обращение с солдатами. Нелепость выдвинутых обвинений была очевидна, и автором воспоминаний было направлено постановление о прекращении дела против больного генерала, страдавшего отеком ног и находившегося под домашним арестом в квартире генерала Маниковского.

После освобождения в конце 1917 г. уехал в Киев, затем в Новочеркасск, где проживал в бедности без всякого дела. В октябре 1918 г. генерал П. Н. Краснов с разрешения германского командования и на их кредиты стал формировать Особую Южную армию в составе Воронежского, Астраханского и Саратовского корпусов. По словам генерала А. Лукомского, «Предложение (через военное министерство гетмана или через донского атамана П. Н. Краснова) делалось многим; но желающих не находилось. Отказался граф Келлер и князь Долгоруков». Именно «германский след» оказался главным фактором отказа многих генералов от предложений П. Н. Краснова возглавить новую армию. Подобное предложение было сделано и Н. И. Иванову, известному среди офицерского состава своей безупречной репутацией человека, стоящего вне политики. Военачальник дал согласие только лишь после консультаций с А. И. Деникиным и приказом Донского атамана 1.11.1918 г. был назначен командующим. Но в это политизированное время избежать острых разногласий именно политического толка не удалось, «и армия распалась, ничего для России не давши…» Вскоре «…в Новочеркасске… хоронили командующего Южной армии генерала от артиллерии Иванова – он умер 29 января в Новочеркасске от сыпного тифа…»

Военное счастье оставило А. Н. Куропаткина в ходе Маньчжурской кампании 1904–1905 гг., в которой им в ранге главнокомандующего была проявлена профессиональная беспомощность[25]. Снятый с должности и уволенный из армии опальный военачальник посвятил свободное время сельскому хозяйству и литературному труду в своем имении, находившемся в д. Шешурино Наговской волости Холмского уезда Псковской губернии. Написанная им в отставке история прошедшей бесславной для России Русско-японской войны была обильно снабжена фактическим материалом, откровенно вскрывала многие застарелые пороки армии, оказавшие влияние на итог войны. Вместе с тем она поражала абсолютным отсутствием критического разбора своих действий, как в качестве военного министра в плане подготовке вооруженных сил к этой войне, так и в должности старшего воинского начальника на театре военных действий. Всю вину за минувшее А. Н. Куропаткин возлагал на своих подчиненных, не принимая на себя ничего, не допуская мысли, что он в чем-либо виновен. Соратник М. Д. Скобелева не придерживался жизненных принципов высоконравственного французского полководца Тюренна, подводившего итоги своих победных военных компаний словами – «Мы победили», а неудачи объяснявшего коротко – «Я проиграл». Столь же высокой нравственностью отличались и многие русские офицеры (в отличие от высшего командного состава), в частности генерал В. И. Селивачев, который известен не только своими героическими действиями, но и словами, сказанными в годы Первой мировой войны: «Побеждают полки, мне вверенные, а если терпят поражения, то в этом виноват я один!».

А. Н. Куропаткин не принимал их моральную формулу, отделявшую людей с государственным мышлением от тщеславных военных чиновников.

Реанимированный не без участия М. В. Алексеева военачальник по итогам своей деятельности в качестве главнокомандующего Северным фронтом в ходе летнего 1916 г. наступления был отстранен от занимаемой должности и направлен генерал-губернатором в Туркестан, где его незаурядные административные способности были вновь востребованы. Он без кровопролития устранил серьезное брожение среди туземного населения.

После Февральской революции состоялось его назначение в Александровский комитет помощи раненым, а в феврале 1918 г. он был отправлен в отставку. А. Н. Куропаткину была предложена послом Франции Нулансом помощь в отъезде за границу, но старый генерал не пожелал этого сделать. Не примкнул он и к белому движению. Почтенный возраст и отсутствие авторитета среди военных не позволили большевикам воспользоваться услугами военного ветерана. Осенью 1918 г. новая революционная власть в лице начальника Петроградской чрезвычайной комиссии Г. И. Бокия вручила А. Н. Куропаткину охранную грамоту. Советская власть сохранила за ним родовое имение и библиотеку в деревне, где ветеран занимался преподавательской деятельностью в организованной им школе. Умер бывший военный министр 16.01.1925 г. и был похоронен в своем бывшем имении. По версии С. Г. Нелиповича, А. Н. Куропаткин убит в 1925 г. бандитами. В 1964 г. на его могиле поставлен памятник с надписью: «Основателю сельскохозяйственной Наговской школы».

Февральский переворот резко изменил ход событий на фронтах войны. Временное правительство, потворствуя Петроградскому Совету рабочих и солдатских депутатов, инициировавшему приказ № 1, поставило офицерский состав практически вне закона. Некогда стройная военная организация превращалась в стихию, никем и ничем не контролируемую. Солдаты изгоняли офицерский состав, зачастую творя над ним самосуд, выбирали из своей среды или из числа офицеров, приветствующих анархию, новое командование, которое способствовало всевозможным проявлениям диких страстей. На фронтах происходило массовое оставление передовой.