Мистер и миссис Кобб уставились на Бриджит как громом пораженные. У Бесс, наблюдав-I шей за реакцией Кэти, даже отвисла нижняя | челюсть.

— Повтори, что ты сказала! — велел мистер Кобб, когда наконец обрел дар речи.

Бриджит была на грани истерики. Опустив (глаза, она дрожащим голосом произнесла:

— Это я изрезала башмак Кэти, чтобы она не I могла кататься. — Затем, подняв глаза на Нэнси, спросила: — Ты ведь знала это, правда?

Нэнси все еще стояла у телевизора, на экране которого застыла Бриджит, склонившаяся над (лодкой.

— У меня появилась такая мысль, — призналась Нэнси, — особенно сейчас, когда мы смотрели видеозапись. Ты ведь как раз этим здесь и занята, не так ли? — спросила она Бриджит, указывая на экран.

Бриджит кивнула.

— Я сразу поняла, почему ты попросила остановить пленку.

— Бриджит, как же ты могла? — взорвалась вдруг миссис Кобб. — А что, если бы Кэти надела эту лыжу? Ведь она могла упасть и сильно пока лечиться! Что, если бы у нее в запасе не оказалось другой лыжи?

— А то, что спусковой механизм не сработал, — гневно вставил мистер Кобб, — это тоже твоя работа?

— К этому я не имею никакого отношения! — закричала Бриджит, широко раскрыв глаза. — Я не знаю, кто сделал все остальное!

В комнате воцарилась тишина. Бриджит переродила взгляд с одного лица на другое.

— Клянусь! — воскликнула она. — Я была с ребятами, когда это произошло. Знаю, вы теперь мне не верите, но единственное, что я сделала, — так это разрезала башмак. Я была такая злая… — Она вдруг смолкла.

— Отчего ты злилась? — спокойно спросила Кэти. Она внимательно смотрела в глаза сестренке, и на ее лице отражались одновременно обида и недоумение.

Глаза Бриджит медленно наполнились слезами.

— Прости меня, Кэти, мне действительно стыдно, что я так поступила. Но мне надоело, что все говорят только о тебе — о твоих соревнованиях, о твоем снаряжении, о твоих тренировках… Утром я вдруг почувствовала, что с меня довольно. Мне начинало казаться, что я вообще ни для кого не существую… — Она помолчала. — Я не хотела, чтобы с тобой что-то случилось. Я думала, ты сразу поймешь, что башмак не в порядке, как только наденешь его.

— Почему ты просто не поговорила со мной обо всем этом? — спросила Кэти.

— Я пыталась, — ответила Бриджит. — Я все время говорила что-нибудь тебе, маме или папе, но ведь на меня никто не обращал никакого внимания, ко мне относились, как к ребенку! — И она упала в кресло.

— А какого же отношения ты к себе ожидала, если ведешь себя, как ребенок? — возмутился мистер Кобб.

— Папа! — остановила его Кэти, — я думаю, Бриджит в чем-то права. Мы действительно ни о чем, кроме лыж, не думали.

— Ты действительно не замешана во всем остальном? — осторожно спросила Нэнси.

Бриджит закивала, но потом вдруг сказала:

— Чуть не забыла: это за мной ты гналась сегодня утром по лесу. Я наблюдала за вами, когда вы высматривали что-то на веранде. Когда ты услышала мои шаги, я испугалась, что ты решишь, будто я шпионю за тобой, поэтому и пустилась наутек.

— А ты знаешь что-нибудь о записке с угрозами, которую мы нашли на веранде? — спросила Нэнси.

Бриджит смутилась.

— О какой записке? Я даже не знала о том, что кто-то ходил у окна Кэти, пока вы об этом не рассказали.

Нэнси нахмурилась. Она верила, что Бриджит сказала правду. Но это означало, что какой-то человек орудовал с плавником лыжи, вставил булавку в спусковой механизм и оставил записку, не говоря уже о том, что кто-то швырнул Нэнси в воду и пытался проникнуть в ее машину. Нэнси все еще не имела ни малейшего представления, кто бы это мог быть.

Все в комнате снова замолчали. Мистер и миссис Кобб были явно расстроены признанием Бриджит, и Нэнси почувствовала, что гостям сейчас лучше уйти. Она обратилась к Бесс и Джорджи:

— Мне кажется, нам пора возвращаться. Бесс и Джорджи тут же поднялись, поняв, что Нэнси имеет в виду на самом деле.

— Мистер Кобб, не дадите ли вы мне с собой эту кассету? — попросила Нэнси. — Вероятно, мне удастся увидеть то, на что я пока не обращала внимания. Может, появится какая-нибудь зацепка.

— Конечно, возьми! — Он достал и протянул Нэнси кассету, которую они только что смотрели, а потом еще и другую, которую он снимал накануне.

Нэнси, Бесс и Джорджи поблагодарили за ужин, и Кэти проводила их до двери.

— Мне жаль, что все так случилось, — сказала она. — Думаю, сейчас нам с Бриджит предстоит о многом поговорить. Нэнси улыбнулась.

— Тебе незачем извиняться. Увидимся завтра на пляже.

Кэти кивнула.

— Мы с Джеки хотим потренироваться с утра пораньше. Можете прийти посмотреть, в это время там почти никого не бывает.

Распрощавшись, девушки вышли. Ночь была темной и холодной. Бесс застегнула на «молнию» белую куртку своего тренировочного костюма, и они пошли по деревянным мосткам к дорожке.

Сделав несколько шагов, Бесс произнесла:

— Просто не верится, что Бриджит могла…

Нэнси вдруг подняла руку и сделала знак, чтобы Бесс замолчала. Девушки остановились. Бесс и Джорджи пытались разглядеть в темноте лицо Нэнси.

— В чем дело? — прошептала Джорджи.

Нэнси настороженно вслушивалась. Она была абсолютно уверена, что слышала какое-то движение в конце дорожки.

Они так и стояли затаив дыхание, когда до них донесся хруст гравия. Нэнси была убеждена, что по дорожке кто-то идет.

Стараясь не делать резких движений, она прокралась к машине Коббов и сделала знак Бесс и Джорджи, чтобы они тоже спрятались. Затем Нэнси осторожно выглянула из-за машины.

— Ох! — испуганно воскликнула она вдруг. Из темноты на нее пристально уставился мужчина — она оказалась всего в нескольких дюймах от Миллера Бёртона. У нее опять перехватило дыхание — высокая фигура Миллера маячила теперь прямо над ней. Бёртон тоже издал удивленный возглас.

— Это опять ты! — сказал он, всматриваясь в лицо Нэнси.

— Что вы здесь делаете? — быстро спросила Нэнси. Она услышала, что позади нее Бесс и Джорджи придвинулись поближе.

Бёртон поднял руку, в которой была зажата пачка листовок.

— Пытаюсь научить уму-разуму таких, как ты, — заявил он. — В этих листовках говорится, как пострадало озеро за последние годы, когда стояла засушливая погода.

— И вы распространяете листовки поздно ночью? — усомнилась Джорджи. Бёртон нахмурился.

— А вы представляете, какую реакцию это вызвало бы, если бы я занимался этим днем? — спросил он. — На меня опять натравили бы помощников шерифа.

Девушки увидели, как он демонстративно вставил одну из листовок за «дворник» на лобовом стекле автомобиля, после чего вернулся к ним.

— Если я буду делать это таким вот образом, то люди наверняка получат мои послания и непременно прочитают, прежде чем сядут за руль своей машины.

— А почему вы выбрали именно эту машину? — осторожно поинтересовалась Нэнси.

— Я оставил листовки на всех машинах на этой улице и еще кое-где, — заявил он. Потом, посмотрев на машину Коббов, он добавил: — А эта машина, наверное, тоже принадлежит отдыхающим, как и все остальные.

«Если Бёртон и знал, что это машина Коббов, то очень убедительно притворился, что ему это неизвестно», — подумала Нэнси.

Бородач уже было повернулся, чтобы уйти, когда Нэнси быстро произнесла:

— А мне показалось, что помощники шерифа арестовали вас сегодня. Бёртон усмехнулся.

— Нет. Я отделался предупреждением. Так всегда бывает. — Он прищурился. — Сначала ты нападаешь на меня на пляже, а теперь принуждаешь меня сознаться в чем-то, чего я не совершал. Кто ты такая? Почему ты так настроена против меня?

Нэнси выпрямилась.

— Ну, скажем, я — подруга Кэти Кобб, — произнесла она ровным голосом, — и мне совсем не нравится то, что вы преследуете ее.

— Кобб? А-а, лыжница, теперь припоминаю, — сказал Бёртон.

— Да, та самая, которой вы угрожали! — выпалила Бесс.