Хайден притормозил в конце подъездной дорожки.

— Тогда давай для начала поедим? Мы сможем поговорить о том, что ты видела.

Я кивнула. Мы ехали какое — то время в тишине пока я не выдержала: я не знала, что он думает, и снова хотела извиниться перед ним.

— Хайден, прости меня. Я не должна была читать файлы. Это ваши личные данные.

— Я бы рассказал тебе, Эм, просто не знал, как это сделать. Я думал, что ты… Черт! — он ударил по тормозам.

Я резко повернулась в сторону дороги. Там была черная машина, купе. Не Порше, но очень знакомая, и стояла она прямо посреди дороги.

Шины завизжали на мокром асфальте, машину занесло, но Хайден пытался справиться с управлением. Мы ехали слишком быстро, чтобы резко остановиться. Нас вынесло на встречную полосу, и казалось, что машина вот — вот перевернется. В этот момент мои разум перенес меня на два года назад.

Я слышала, как Хайден ругался.

Мы и правда перевернулись. Меня отбросило на сидении, перед глазами были вспышки. Мое сердце остановилось, а легкие сжались так, что я не могла вздохнуть, когда внедорожник лег на водительскую сторону, потом на крышу, а потом на мою сторону. Я думала, что переломаю все кости. Воздух покинул легкие, а головой я с отвратительным треском ударилась о стекло.

Железо скрежетало, пока машина переворачивалась снова и снова. Я даже закричать не могла. Это было похоже на повторение моих самых страшных воспоминаний. Я еще раз ударилась головой об окно, и на сей раз оно разбилось.

Наконец, машина остановилась на водительской стороне, а меня прижало какой-то железкой.

Минуту я сидела спокойно, от шока я не могла дышать. По голове начала растекаться теплая и липкая кровь. Что — то пережало мою правую ногу так, что я не могла ею пошевелить. Я хотела осмотреться, но каждое движение причиняло боль. Сквозь окружающий шум было слышно, как продолжают вращаться колеса.

Каким-то чудом ремень безопасности все еще удерживал меня, и я осталась жива, я был… Хайден. Я не слышала его и не могла увидеть.

Обезумев от волнения, я начала бороться с подушкой безопасности, игнорируя острую боль, чтобы рассмотреть хоть что — то вокруг себя. Хайден без движения лежал на покореженной двери, весь в крови.

И несмотря на то, что кровь была повсюду, он был бледным, очень бледным.

— Хайден! — я потянулась вперед, но ремень удержал меня на месте. — Хайден! Очнись! Пожалуйста, о Боже. Пожалуйста, очнись.

Мои пальцы были в крови и скользили по защелке ремня.

Он все еще не двигался. Я даже не могла увидеть, дышал ли он, и никак не могла отстегнуть ремень. Паника захватила меня, крик вырвался из груди. Кто-то ведь должен нам помочь, так? Хайден должен быть жив, должен.

Это не могло повториться снова. Нет. Только не снова…

Пассажирская дверь открылась, перепугав меня окончательно. Я перестала бороться с ремнем и кричать. Кто-то пришел нам на помощь. Все будет в порядке.

Чьи-то руки потянулись ко мне: одна держала меня за талию, а другая отстегнула ремень. Я была слишком поглощена облегчением от грядущей помощи, чтобы думать о том, что может произойти, если кто — то коснется меня. Мне было все равно, кто вытаскивает меня из машины — я не могла оторвать взгляд от Хайдена. Меня приподняло в воздух, и вот я уже была на улице, дождь на моем лице смешивался со слезами.

— Пожалуйста, помогите ему! Пожалуйста!

И тут я осталась без поддержки.

Ноги подкосились, и я упала на холодную мокрую землю, ударившись бедром. И от новой вспышки боли перехватило дыхание. Я перекатилась на спину, пытаясь разглядеть нависшую надо мной тень за пеленой ледяного дождя. Медленно приподняв голову, я узнала того, кому я доверяла; того, кто поможет нам.

— Пожалуйста, помогите ему, — прошептала я, пытаясь стать на колени.

Внезапно нога, обутая в грубый ботинок, ударила меня по голове. Последовала белая вспышка, а затем темнота.

Когда я пришла в себя, то незамедлительно осознала две вещи. Я замерзала: мои зубы стучали, а пальцев на ногах я уже не чувствовала. И я не могла пошевелить руками.

Я открыла глаза, но вокруг была тьма. Я терпеливо ждала, когда зрение приспособится. И когда это произошло, я перешла режим полной паники, что, конечно же, не помогло унять невыносимую боль в черепе.

Я была в каком-то подвале, в старом, который кто-то использовал для хранения ненужных вещей. Стены были покрыты какой-то липкой гадостью. У меня ушло несколько секунд, чтобы понять, что по кирпичам струится вода — на полу ее было столько, что мои джинсы промокли. Тонкая рубашка, которую я накинула перед выходом из дома, облепила меня, как ледяная пленка. Я понятия не имела, где моя толстовка.

Я начала по-настоящему психовать.

Подняв ноги, я попыталась встать, но никак не могла освободить руки из-за спины. Они были скованны, толстая холодная труба упиралась мне в спину. Металл стянул запястья, когда я изо всех сил попыталась освободиться. Но у меня получилось лишь содрать кожу и пролить еще больше крови.

Из темного угла раздался какой-то писк, а потом что-то пробежало по комнате.

Сердце скакнуло к горлу. Я перестала двигаться, пытаясь разглядеть что-то в темноте. Оттуда на меня смотрели маленькие красные глазки. Я завизжала и поджала ноги, сбивая маленькие волосатые тельца.

Крысы.

Я закричала — по-настоящему закричала — и не останавливалась до тех пор, пока не осипла. Крысы разбежались по углам, их коготки скрежетали по цементному полу. Я прижалась к трубе так, что пальцы, которые ее касались, быстро окоченели. Ужас подчинил меня смывая остатки здравого смысла.

Время медленно тянулось. Я потеряла ориентацию. Мое горло саднило настолько, что крики были больше похожи на стоны. Я пялилась в темноту в полной уверенности, что кишащие там крысы только и ждут, когда я отключусь, чтобы начать объедать мою кожу. Меня начал душить истерический смех; маловероятно, что твари подозревали, что первый же укус их убьет. Разум начал играть со мной. Казалось, что я слышала движение наверху и не единожды, но никто не ответил на мои мольбы. Никто не пришел. Неужели так я и умру? Меня убьют крысы или потеря крови? А может, замерзну насмерть, потому что я была уверена, что переохлаждение уже началось. В какой-то момент я могла поклясться, что тени шептали мое имя, звали меня, как какой-то хор мертвых голосов.

Надо мной открылась дверь. Словно звук от выстрела, щелкнул выключатель и над головой зажглась электрическая лампочка. На лестнице раздались шаги. Сначала показались ботинки, потом джинсы, руки в кожаных перчатках, свитер с рукавами, закатанными до локтя, и затем вся моя надежда на какой — либо благоприятный исход окончательно испарилась.

Я зажмурилась, притворившись спящей или мертвой.

Шаги приблизились, остановились, и ботинок тронул мои ноги.

— Я знаю, что ты не спишь.

Я не двигалась и не смела вздохнуть. Даже, когда получила весьма ощутимый толчок ногой.

Последовал вздох.

— Эмбер, я могу читать твои мысли. Я знаю, что ты не спишь. Не усложняй все для себя и для меня.

Тогда я распахнула глаза. Как я могла не понимать, насколько монстр был близок ко мне, а сейчас нас вообще разделяли лишь дюймы.

— Почему? — мой голос был хриплым и слабым.

Мистер Тео улыбнулся мне в ответ, точно так же, как обычно улыбался в классе.

— Я-то думал, что на данный момент это будет очевидным.

Но для меня это не было очевидным.

— Я не понимаю.

— Извини, что заставил тебя так долго ждать. Я должен был завершить дела в школе, — он наклонился и взял крысу за хвост. — Грязные твари.

Я сглотнула горечь во рту. Его рассуждения дали мне время подумать. Должно быть, прошли часы, если он успел закончить свои уроки.

— Ты, кажется, замерзла.

— Да, — прошептала я.

Он бросил крысу в сторону и присел рядом со мной, положив руки на колени. Тео вздохнул.

— Ты могла бы избежать всего этого. Я пытался сделать все это быстро.