Мой желудок подкатил к горлу, я чуть не упала. Быстро вскочив, я покачала головой.

Он был мертв, Дастин был мертв.

И это я убила его.

Я даже не помню, как села в свою машину, но я сидела за рулем, таращась сквозь ветровое стекло. Ключи даже через перчатки впивались в руку.

— Эмми? — голос Оливии дрожал.

Я убила Дастина. В моем желудке что-то двигалось, что было странно, ведь ужин я так и не съела. Казалось, каждый мускул в моем теле был в напряжении. Потом я услышала, как открывается задняя дверь. Я развернулась на сидении.

— Нет! Не открывай дверь, Оливия!

Она застыла на месте, ее нижняя губа тряслась.

— Что происходит?

Мои руки тряслись, когда я повернулась обратно.

— Ничего… Ничего не происходит.

Оливия всхлипнула. Тихо и мягко, но это разбило мне сердце на мелкие кусочки.

— Эмми, мне страшно.

Я тоже была в ужасе. Только что я убила человека, одноклассника, парня с которым когда-то встречалась. У Дастина были мама и папа, младший брат и друзья. Люди, которые любили его, будут по нему скучать.

Часть меня знала, что я должна сделать что-то, позвонить кому-то, пойти в полицию. Рассказать им о том, что произошло. И что потом? Будет вынесен приговор, но я сомневалась, что меня отправят в тюрьму. Скорее, в исследовательский институт. Что тогда произойдет с Оливией? Она попадет в приют и одного этого было достаточно, чтобы меня замучили ночные кошмары. Я не могла этого допустить, но и просто уйти я тоже не могла. Мой взгляд упал на руку в перчатке. Отчаяние поднималось во мне, оно душило меня изнутри.

Что я наделала?

Что-то постучало в окно. Оливия издала приглушенный крик. От удивления я подпрыгнула на сидении.

Мужчина вглядывался в окно с водительской стороны, ему было около тридцати лет.

— Открой дверь, — скомандовал он голосом, который говорил о том, что он привык, чтобы люди ему подчинялись.

Я безмолвно уставилась на него. Был ли он полицейским? Вроде не похож, разве что в Пенсильвании они вдруг стали носить длинные плащи и ковбойские шляпы. Я чуть не рассмеялась.

Его губы были сжаты в тонкую линию, челюсть напряжена.

— Открой дверь, Эмбер.

Мое сердце совершило еще один сумасшедший прыжок. Я ударила рукой по замку на двери, прежде чем парень успел открыть дверь. Этот незнакомец не мог знать моего имени. Как и Хайден в библиотеке.

То, что уже двое незнакомцев знали мое имя в этот день, не могло быть совпадением.

Мужчина ударил по стеклу, оно затряслось, но не разбилось.

Оливия завозилась на заднем сидении, подтолкнув меня к действию. Я вставила ключ в зажигание, руки мои тряслись.

— Не надо! — мужчина потянул за ручку двери, словно намереваясь вырвать ее. — Эмбер!

Инстинкт бежать возобладал во мне. Я включила передачу и нажала на газ. Увидела, как мужчина отпрыгнул от машины, прежде чем шины завизжали, и машина рванула с места.

Мы выехали на главную дорогу, и я перевела дыхание.

Оливия захныкала.

— Эмми, что происходит?

Я стиснула руль.

— Прости, Оливия. Мне очень жаль.

Она снова начала плакать и мне показалось, что она знает, что произошло на парковке. Возможно, именно это она чувствовала раньше. Что-то плохое и правда случилось. Оливия предупреждала меня, но я не послушала.

— Мне жаль, — снова сказала я.

Оливия только сильнее заплакала.

***

К моменту, как мы попали домой, я оцепенела. Я слепо выложила продукты из машины и скомандовала Оливии идти спать, даже не глядя на нее. Я села в гостиной, игнорируя сообщения от Адама.

Каждый раз, когда мимо дома проезжала машина, я ожидала отсвета мигалок. Любой звук, доносящийся снаружи, заставлял меня вглядываться в окно в ожидании ковбоя или полиции на пороге.

Горячие слезы обожгли глаза, но так и не пролились, пока я пялилась на свой телефон. Несколько раз я тянулась к нему с намерением позвонить в полицию и сдаться. Они должны были уже найти тело Дастина, и даже несмотря на то, что мое прикосновение не оставляет следов, его смерть не могла быть вызвана естественными причинами. Но когда я думала об Оливии… и маме. Вопрос был не в том, кто бы заботился о них, я просто не могла оставить их.

В какой-то момент, среди ночи Оливия спустилась вниз и свернулась рядом на диване. Она аккуратно положила свою голову мне на колени. Тогда слезы и полились по моим щекам, пока я держала свои ладони спрятанными под подмышками.

Я мучилась остаток ночи, представляя себе, что могла случайно коснуться Адама или, что еще хуже, Оливии. Я прокручивала в голове ссору с Дастином снова и снова. Была ли у меня возможность отодвинуться, прежде чем он коснулся моей кожи? Может, я могла сделать что-то другое?

Той ночью я так и не уснула. Не то, чтобы я заслуживала какой-то отдых. Когда пришло время Оливии собираться в школу, я нежно разбудила ее. Она приподняла голову, а кудряшки растрепались повсюду.

Я заставила себя улыбнуться. Я должна была вести себя нормально, пока не решу, что делать дальше… Или пока полиция не посадит меня под стражу.

— Пора просыпаться, соня.

Оливия потерла глаза.

— Ты еще здесь.

У меня перехватило дыхание.

— Где же еще мне быть?

Ее взгляд переместился с моего лица на руки.

— Мы можем остаться сегодня дома, с мамой?

Боже, мне ничего так не хотелось, как остаться дома, но для Оливии все должно было быть нормальным, по крайней мере, до тех пор, пока мир не начал рушиться под нашими ногами.

— Не сегодня, Оливия. Тебе надо идти в школу.

Она не спорила, хотя я и ожидала этого. Мы пошли наверх собираться. Сегодня обошлись без прыжков и мурлыкания под нос. Я делала свои утренние процедуры как зомби, практически не обращая внимания ни на что. Я даже злости не почувствовала, когда заглянула в комнату к маме, — только бесконечную печаль.

Я села на край ее кровати.

— Мама? — Я задержала дыхание в ожидании ответа, но его не было, я все еще сидела на краю кровати. Из моих глаз снова потекли слезы. — Мама, пожалуйста, я не знаю, что делать. Я не хотела навредить ему. Честно. Это произошло само собой.

Мама вздохнула.

И мое сердце разбилось.

— Ты нужна не только Оливии. Мне ты тоже нужна. Пожалуйста, вернись.

Но для нее сегодня ничего не изменилось. Она не ответила, и у меня больше не было времени ждать. Заставляя себя встать с кровати, я смахнула слезы тыльной стороной ладони.

По дороге в школу Оливия была молчалива и стиснула мою руку, прежде чем выбралась с заднего сидения.

Желудок свернулся в узел к тому моменту, как я приехала в школу. Я ожидала увидеть там полицию или как минимум группы студентов, оплакивающих потерю своего друга.

Все вели себя, как обычно, разговаривали, смеялись, толкались, или общались около шкафчиков. Коридоры были полны обычного хаоса, но не было, ни одного заплаканного лица.

И никаких представителей власти, опрашивающих студентов.

Я низко наклонила голову, пробираясь по коридору, остановившись около своего шкафчика, чтобы взять нужные книги. Закрывая дверцу, я обернулась и увидела сосредоточенное лицо Адама.

— Боже, я так волновался.

Его старые очки, в более толстой оправе, чем, те в которых он ходил обычно, напомнили мне о совах.

— Что случилось вчера вечером?

Что случилось вчера вечером? «Я случайно убила парня, который украл у тебя другие очки». Вот что случилось.

— Эй, — наклонился он. — Ты в порядке? Ты хреново выглядишь, Эмбер.

— Я… я плохо себя чувствую. — Я не врала. У меня было ощущение, что я могу вырубиться.

— Ты вчера заболела?

Я кивнула.

— Извини. Я должна была ответить на твои сообщения.

— Не, все в порядке. — Он махнул рукой. — Думаешь, тебе стоит находиться здесь?

Оглядываясь назад, я признавала, что это была не самая лучшая идея. Я чувствовала слабость в ногах, и, пробормотав что-то, пошла вслед за ним. Прозвенел первый звонок, который заставил ребят в коридоре разбежаться. Адам продолжил бросать на меня озабоченные взгляды, пока я сжимала ремень своей сумки так крепко, что костяшки побелели.