— Здесь ты прав, будем работать со спискам, покинувших «бал» до полуночи.

Телефон Антона настойчиво зазвенел — никаких модных рингтонов, официально-скучное дзинь-дзинь, выдающее делового человека. Детектив с недоумением посмотрел на высветившийся номер:

— Ало, Виталий Павлович, нет, не сплю. Да, уже в курсе…что?! Вы уверены? Ладно, спасибо за информацию утром увидимся.

Антон отключил телефон, и устало откинулся в кресле.

— Звонил Рюмин: Мадлен Чёрная тоже была его клиенткой, только знал он её исключительно под псевдонимом, а не как Невезухину.

— А вот и первое связующее звено между жертвами — психолог! — подытожил Май.

— Второе, — поправил детектив. — Первое — твоя злополучная фирма, забыл сказать — последний ухажёр Риты Майер имел к ней непосредственное отношение.

Звонок у дверей был выкорчеван почти полостью: видимо подростки-акселераты не нашли другого более рационального применения своей энергии. Май постучал в дверь, но от нажима она вдруг гостеприимно распахнулась сама. Арбенин нахмурился недовольный беспечностью хозяев — придётся прочитать нравоучительную лекцию! Он шагнул в прихожую и остановился оглушённый свистящим рёвом пылесоса.

Ангелина металась с ним по квартире, буквально вдавливая щётку в пол, словно надеялась, что вместе пылью исчезнут и мучительные воспоминания. Это Май понимал: когда на душе темнота, дождь и слякоть нужно срочно чем-нибудь заняться, чтобы элементарно не сойти с ума. Он огляделся и, заметив шнур, выдернул его из розетки. Ангелина резко обернулась.

— Привет! Почему дверь открыта? Заходи, бери что хочешь, грабь, насилуй и убивай? Ключи потеряла?

Девушка невольно поёжилась:

— Кира только ушла, я просто не успела закрыть. А где Холмс?

— Вынужден тебя разочаровать — Антон общается с другим свидетелем, так что побеседуем тет-а-тет, не возражаешь?

Скворцова смущённо зарумянилась, и Май невольно улыбнулся — надо же, она до сих пор не разучилась краснеть по пустякам!

— Вы, конечно, пришли убедиться, что я не сболтнула лишнего? Что ж, можете спать спокойно!

— Ай, спасибо, а то бессонница замучила! Молодчина, сделала правильный выбор!

Она поморщилась:

— Вот уж не уверена! А вы говорили с Антоном?

— Ты всё-таки мне не доверяешь?

— Я просто спросила, — продолжая краснеть под его насмешливым взглядом, она невольно одёрнула короткое — до колен — ситцевое платье, стараясь натянуть его как можно ниже.

— Не переживай, мы с ним теперь партнёры, по крайней мере, в этом деле. Так и будешь держать меня в дверях или предложишь присесть?

— Ну, присаживайтесь.

— Спасибо, что не отказала. — Май вошёл в гостиную и, оглядевшись, расположился на диване. — Ты тоже садись, чего застыла?

Девушка постаралась расположиться как можно дальше — на другом конце дивана, старательно прикрывая оголившиеся колени ладошками.

— А чего так далеко? — усмехнулся Май. — Боишься, что укушу? Не стоит, я не ем маленьких девочек на завтрак — зелёные.

Девушка нахмурилась, задетая его небрежно-равнодушным тоном.

— Вижу, вы по-прежнему предпочитаете плоские шутки! Боюсь, сейчас, как впрочем и всегда, они неуместны. Давайте сразу к делу, о чём вы хотели спросить?

Май удивлённо вскинул брови.

— Ладно, можно и к делу. Насколько хорошо ты знала погибшую?

— Мы пять месяцев выступали вместе, особо не дружили, общались в основном по работе.

— Что ты вообще о ней знаешь: где живёт, с кем? Семья, жених, любовник?

Ангелина задумалась:

— Мы эту тему не обсуждали, жениха у Лены, насколько мне известно, не было. Она и вчера после выступления осталась, чтобы, как она выразилась, найти кого-нибудь походящего.

— В каком смысле походящего?

Певица снова залилась румянцем.

— Думаю, она интересовалась богатыми и влиятельными мужчинами.

— А ты? — вопрос к делу отношения не имел, но вырвался как-то непроизвольно.

Ангелина удивлённо посмотрела на бывшего начальника:

— Что? При чём здесь я?

— Ни при чём, просто интересно, — признался Арбенин, наблюдая, как её и без того алые щёки становятся пунцовыми.

— Если так интересно, спрашивайте не на допросе! — подняв голову негромко, но твёрдо заявила девушка.

— А где? На свидании? — Май понял, что разговор принимает опасный оттенок и поспешил сменить тему: — С кем она жила?

— Одна, снимала квартиру в районе Крылатских холмов, мы с ребятами-музыкантами были у неё пару раз в гостях. Из родственников у неё только мать, но они не общалась.

— Почему?

— Лена говорила, она пьёт или что-то в этом роде.

— У неё были враги, недоброжелатели? Может, жаловалась на кого-то?

— Нет, только на Мишу, это наш гитарист, она ему нравилась, он ей — нет.

— Он ей угрожал?

— Нет, просто подкалывал постоянно, мог мышь в сумку засунуть или кнопку подложить, не больше. К тому же, когда я, расставшись с Леной, пошла в общий зал, он был там, и когда звонил Гоша, я его тоже видела.

— Хорошо. Во сколько ты вышла из гримёрки?

— В десять двенадцать.

— Откуда такая точность? — удивился Май.

— Посмотрела на часы, когда вызывала такси. А в прокуратуре постоянно щипала себя за руку, чтобы не назвать эту цифру.

— Бруталов замучил?

Девушка недоверчиво покосилась на собеседника, уловив в его голосе неожиданное сочувствие, и промолчала.

— Возле гримёрки никого не встретила? Никто не шёл тебе навстречу?

— Нет, я бы ещё вчера вам сказала.

— Помнишь тот запах духов? Лена не жаловалась, что он её преследует?

— Нет, никогда ничего такого не говорила.

— А теперь вернёмся к Маргарите Майер. Антон упоминал, что ты, возможно, видела убийцу?

Девушке вздрогнула и обняла себя за плечи, словно пытаясь согреться.

— Я видела человека в длинном тёмном плаще, от которого пахло теми самыми духами. Лица не разглядела и вообще ничего не запомнила.

«Главное, чтобы он не запомнил тебя и не счёл опасным свидетелем!» — мелькнула тревожная мысль, но Май предпочёл её не озвучивать, девчонка и так напугана, вон, вся дрожит.

— Только звонок телефона?

— Да. Но я никак не могу вспомнить, где его слышала! Я очень старалась, но ничего не получается, как будто там что-то заблокировано! Только хуже становится. — девушка вымучено улыбнулась.

Она с трудом сдерживалась, разговаривать не хотелось, хотелось сжаться в комочек и по-детски громко, никого не стыдясь разреветься. Потому что страшно! Потому что Лены и Риты больше нет! Потому что никто не застрахован от того, чтобы у него вот так, жестоко и безжалостно отняли жизнь! Потому что Май сейчас так близко и одновременно далеко! потому что она тосковала по нему целых полгода, а он сейчас снова уйдёт из её жизни, ни о чём не жалея!

Арбенин вздохнул, заметив её состояние. Рука сама потянулась к девушке в естественном желании обнять, успокоить, которое, впрочем, возникало у него крайне редко, но, повинуясь голосу разума, безвольно упала обратно. Нельзя — поймёт неправильно, да и ему сбой в эмоциях ни к чему, а учитывая почти стопроцентную вероятность прослушки… В общем нужно держать себя в руках, а руки подальше от неё как бы там ни хотелось чего-то другого.

— Ладно, не буду больше тебя мучить, отдыхай. Вспомнишь, позвони мне или Антону.

— Антону! — с вызовом заявила упрямица, и Май улыбнулся:

— Разумеется, Антону, я даже не сомневался, так, на всякий случай сказал. Ну, я пойду.

Она кивнула, не глядя в его сторону — предательские слёзы уже щипали глаза и в любой момент могли хлынуть ниагарским водопадом.

— Только двери обязательно замкни!

Она снова кивнула, чувствуя, как первая слезинка уже медленно сползает по щеке.

Арбенин постоял ещё немного и вышел. Разговор с Ангелиной ничего не прояснил в плане расследования, лишь усилил прежнее почти невесомое чувство вины и недовольства собой, доведя до вполне ощутимых размеров. Увы, девчонка не изменилась — всё та же упрямая наивная дурочка и вот это хуже всего! Как ни старался, он не мог вести себя с ней как с посторонней, а просто вычеркнуть из своей жизни как тогда, летом, сейчас не получится. По крайней мере, до конца расследования. Май с досадой пнул ногой консервную банку, мирно лежащую на асфальте. Чёрт бы побрал этого Холмса! К Рюмину он, видите ли, поехал! Вот в следующий раз пускай сам с ней разбирается!