Ну, а если провалиться на кромкув окрестностях Новой Голландии, в местах, которые «стражники» прозвали «Собачьей слободой» — да еще и сделать это днем, — то шансы возвратиться (в любом виде) стремятся к нулю. В принципе, такого бедолагу можно не искать даже на предмет похорон. Как правило, псы кромкиобглоданных скелетиков не оставляют.

Но дружить с такими собаками — это, знаете ли, надо уметь. Пожалуй, даже родившиеся на кромкепосмотрят на такого умельца с уважением — или с некоторой оторопью. Он, несомненно, должен быть опасен.

И будут очень неправы.

Сейчас Ян стал совершенно безопасным. А мог бы стать мертвым — и если не стал, то должен был бы благодарить Рэкки. Благодарить за то, что можно назвать «следственной сделкой». Мол, натворил ты. Ян, художеств: контрабандой занимался, предметы антиквариата переправлял с кромкив реальностьи обратно, магические артефакты… Это бы ладно, так еще и живых собак. С кромки. В качестве охранников для богатых пустоголовых хозяев, понятия не имеющих, откуда такие собачки берутся. Нет, объяснять им уже ничего не надо, им в аду, должно быть, черти объясняют, что глупость — это грех. А правда, Ян, что тебе приплачивали еще и за то, чтобы этих хозяев собачки покусали? Да не смотри так удивленно, это ведь правда… А за такую неприятную правду придется отвечать. Знаешь, есть такая страна — Швейцария? Так вот — там, в городе Женеве, есть такая организация, называется Посредники. Международный суд в Гааге — он для людей. А для нас — милая политкорректная Женева. И никто там тебя убивать не станет. Магических способностей лишат — это они могут. А потом — живи не хочу…

Вот именно — «не хочу». Ян отлично знал, что после такого жить именно не хотят. И не живут, что характерно, больше полугода. А в Женеве руками разводят — мол, сами-то не убиваем, жизнь разумного — это предмет священный и неприкосновенный.

Вот точно так же инквизиторы не любили пролития крови.

А потом Яну сказали и кое-что иное. Да, преступлений на нем висит — во множестве. Но ведь он честно помог обнаружить и уничтожить существо, которое куда как более опасно, нежели он сам. Он даже пострадал при боевой операции. А это требует награды. В его случае — оставления магических способностей. С некоторыми ограничениями. Отныне он сможет выбрать, где ему жить — здесь или на кромке. Но если уж выберет кромку, то оттуда — никуда! Хватит кровь портить «Страже»!

У Рэкки было в запасе достаточно сдерживающих магических артефактов.

Вот так Ян и оказался в пустых дворах Собачьей Слободы — в своем родном мире.

Но даже и не подумал жить, радоваться и благодарить судьбу и Рэкки…

Те, кто считает, что оборотней не бывает в природе, просто никогда их не видели. Потому что те, кто видели, говорят очень редко, а иногда — совершенно не по существу.

Ну еще бы — жил себе спокойно человек, а потом взял — и превратился в зверя. И хорошо, если в обыкновенного зверя.

Тот, кто шел сейчас по Собачьей Слободе на кромке, среди пустующих домов с выбитыми стеклами, неизвестно, почему и как здесь оказавшимися, не был похож на обычного зверя. Пожалуй, его можно было бы сравнить с каким-нибудь крупным леопардом — или же, с пантерой. Но у пантер растет шерсть, а не слегка серебрящаяся в сумерках чешуя. У пантер не бывает таких длинных клыков, торчащих из пасти. И хвоста, заканчивающегося острой стрелкой, — ядовитым оружием, — у них тоже нет.

Это был мантикор, зверь, встречающийся лишь в легендах и мифах (видимо, кто-то когда-то все-таки кое-что видел — и даже рассказать сумел). Конечно, он мог и не перекидываться. Но собаки, которых прозвали Адскими Гончими… С ними вечно случаются проблемы. А проблем ему сейчас было совершенно не нужно.

Теперь нужно было протиснуться еще под одну из арок, и как раз в этот момент перед мантикором возникли два крупных черных пса. Вообще-то, сейчас было для них не время, но это существо — каким бы сильным и могучим оно ни было, следовало задержать. Ведь оно наверняка хотело нарушить покой их Хозяина. А это было плохо, чрезвычайно плохо.

Тварь коротко рыкнула на псов — беззлобно, но совсем не добродушно. Это значило — убирайтесь, я пришел не по вашу душу.

Конечно, вся стая скопом, вылезшая из многочисленных подвалов, могла бы стать угрозой и для мантикора. Большинство псов полегло бы в бою, но оставшиеся вполне могли стать покалеченными победителями.

Послышался чей-то голос, и псы застыли на месте.

Мантикор тоже остановился.

Теперь надо было дождаться того, кого псы с кромки, по крайней мере, здешние, слушались безукоризненно. Яна.

Вскоре показался и он сам — довольно видный и симпатичный парень — и по меркам реальности, и по представлениям кромки. Высокий, чуть скуластый, черты лица довольно тонкие. Он посмотрел на мантикора, на собак, отдал короткий приказ, и Адские Гончие нехотя убрались.

— Что, опять решил истинный облик принять? — усмехнулся бывший контрабандист.

Вместо ответа мантикор в какую-то неуловимую долю секунды поменялся — его силуэт расплылся, сделался нечетким — а через мгновение перед Яном стоял вполне обычный человек.

— Привет, — сумрачно поздоровался он. — Списочек составил — чего тебе сюда притащить в следующий раз?

— Составил, — вздохнул Ян. — Только знаешь, муторно все это… Как в тюрьму — передачки.

— Догадываюсь, — кивнул оборотень. — Сам хорошо представляю. По-моему, они немного перегнули планку…

— Немного?! Ты считаешь, что вот это — немного?! — Ян провел рукой по подбородку, где виднелся тонкий и слабо различимый в сумерках ошейник. — Понимаешь, ты сейчас уйдешь, а мне — оставаться здесь…

— Вообще-то, ты родился здесь, — напомнил оборотень. — А первый раз в том мире был для тебя очень неприятным…

— Правда твоя, — кивнул Ян. — И все равно — у меня нет теперь свободы!

— Знаешь, мог бы прикончить твой ошейник — давно бы это сделал. Не получится пока, — вздохнул оборотень.

— А что они там? Небось, с облегчением вздохнули? — в голосе Яна прозвучала горечь.

— Не очень-то. Кто как, конечно. Да, вот что — я все-таки постараюсь этот ошейник с тебя снять. А ты после этого постарайся не вредить. Не им, не кому-то вообще… Захочешь тампоявиться — пожалуйста, дело твое. Но не больше…

— А то что?

— А то же, что с одним не очень приятным типом недельки две назад. Кстати, он тебе должен быть знаком, правда, не лично. Большой был специалист по интригам и по терактам — самым разным. Вплоть до прорывов кромки.

— Погоди, ты о ком? Если я правильно понял?..

— Правильно, правильно, — заверил Яна оборотень. — Очень ему хотелось оружие транспортировать — твоими руками, например. И хорошо, что ты на это, в конце концов, не пошел. Иначе у нас с тобой был бы короткий разговор.

— И что с ним?

— Утонул. В сортире, можно сказать, — коротко хмыкнул оборотень. — С такими как он иначе нельзя. А вот ты — готовься воевать. Придется тебе сыграть на стороне твоих обидчиков…

— Я уже слышал. Не верю я тебе. Как бы ты…

— Не оказался таким же, как они? А кто они такие, друг Ян? Они все — разные. Рэкки — один, Стрешнев — другой, маги из Сообщества — они тоже разные, хотя поганые до жути, что да, то да. Так что даже если бы я был из них… Это мало что изменило бы. Так вот, не исключено, что между «Стражей» и Сообществом очень скоро начнется большая и затяжная война. И начнется она в Петербурге — и там, и здесь, на кромке. А когда Сообщество ляжет костьми (вот тут нам придется хорошо постараться), «Стража» тоже станет немножечко другой. Посправедливее, что ли. Не будет того врага, который давил на них. Вот тогда и за тебя словечко замолвим.

— Долго ждать, — проговорил Ян.

— А быстро, знаешь ли, только мухи плодятся. Значит, вот что — завтра постарайся быть здесь в район ближайшей станции метро. Туда ты, конечно, не полезешь — и правильно сделаешь. Мне нужно другое — если один человечек бросится оттуда бежать, то далеко уйти он не должен.