Предмет он направил на аптекаршу, у которой от ужаса подкосились ноги.

— Не дергайся! — рявкнул Могильный.

Аптекарша и не собиралась дергаться, она всего лишь протянула руки к кассе, пытаясь осторожными и плавными движениями достать оттуда выручку.

— Нах мне твои деньги! — прорычал «гуру». — Градусники сюда! Живо!

Растерявшаяся женщина даже не сразу поняла, что от нее требуется, так что приказ пришлось повторять.

— Всем — ни с места! Она — на прицеле! — заорал Могильный на посетителей, среди которых оказалось и несколько журналистов. — А ты — живей, сука! Шевелись!

Аптекарша дрожащими руками передала грабителю пару десятков градусников. И упала в обморок, когда поняла, что он собирается делать дальше.

Могильный, грозя пистолетом, развернулся вполоборота, проорав:

— Всем — стоять!

А потом откусил от одного из градусников ртутный столбик. За первым градусником последовал второй, третий…

— Все равно я воскресну! — весело орал Могильный, плюясь кровью. — Я — мессия!..

На самом деле было Евгению Павловичу совсем невесело. Он прекрасно понимал, что делается. Осколки болезненно вонзались в язык, десны, в гортань, по пищеводу стекало в желудок что-то холодное, скользкое и тяжелое. Что именно — о том лучше было даже не думать.

На улице заорала милицейская сирена, но Могильному сейчас было совершенно все равно. Он тупо переводил свой «пистолет» с одного посетителя на другого, и продолжал пожирать градусники — все, принесенные насмерть перепуганной аптекаршей.

Он еще что-то орал — уже совершенно нечленораздельное. Потом рухнул на пол. Зажигалка выпала из его руки.

Последнее, что услышал от «великого гуру» вбежавший милиционер, было совершенно невероятным мычанием и воем. И все же, стражу порядка показалось, что это были слова: «А вдруг я не воскресну…»

Евгений Павлович даже в этот момент еще понимал происходящее. И прекрасно знал — никакого «вдруг» больше для него не будет.

Медицина оказалась бессильной. «Ученики» устроили несколько разборок из-за наследства Могильного. Сектанты разбежались, оплакивая свои сбережения. А уж какие статьи появились в газетах!

Но все это произошло чуть позже.

Санкт-Петербург

2005 год.

— Ну, вот теперь можно и тревогу объявить, — мрачно сказал Рэкки в столовой на следующее утро. — Новость по телевизору уже слышали?

И он коротко пересказал небольшое сообщение о происшествии в одной из центральных аптек.

— Знал я об этом типе, и был он кем угодно, только не психом, — уверенно заявил глава Темных. — Поздоровее нас всех…

— Разве из-за какого-то мошенника Сообщество начнет войну? — с сомнением протянул Алекс.

— Не «какого-то», а особо крупного мошенника. Во-вторых, по телевизору помянули о некоей надписи за кулисами дворца культуры. Догадываетесь, что было за сообщение?

Марина вздрогнула. Значит, пока она вчера ходила по ложному следу и «допрашивала» Моргану, убийца прикончил кого-то еще. Мошенника и, вероятно, большого гада — больше ничего о Могильном она не знала. Но, если убийца казнит отпетых мерзавцев, почему он покушался на Игоря?

— А что с ним сделали? — спросила девушка.

— О, это вопрос любопытный, — улыбнулся Рэкки. — Пожалуй, Могильный очень этого заслужил… Да сама посмотришь, в Интернете уже и фотографии выложили — мерзкого вида мужик с градусниками в зубах. Думаешь, журналисты там просто так оказались? Это только на сайте сказано, что случайно, я уверен, что наш убийца и о них позаботился…

— А зачем? — Таня отпила кофе. — Ему что, нужна была огласка?

— Видимо, нужна. Возможно, решил напугать остальных собратьев Могильного — мол, глядите, как в Петербурге управляются с мошенниками, только попробуйте сюда сунуться! А может, есть и другая цель — восстановить против города все Сообщество. Пока оно действует отдельными стаями — но только пока.

— А что наша подопечная? — спросила Марина. — Ну, которая с апельсинами…

— Ах, эта, — Таня только поморщилась. — Знаешь, сегодня, кажется, уже можно будет сделать ей промывку памяти и отправить на все четыре стороны. Достала, честно говоря, своими истериками. То ей глянцевых журналов надо, то помаду не такую, а этакую… Объясняешь ей, что задержание — для ее же пользы, так и понимать того не хочет!

— Ну, у нас были постояльцы и побеспокойней, — ухмыльнулся Рэкки. — Например, ее бывший… как это теперь называется, бой-френд.

— Ну, он-то, по крайней мере, знал, что, как и почему. И прав не качал, — возразила Татьяна. — И не вредничал — по крайней мере, здесь.

— Да что вы знаете о вредничаньи?! — проходивший мимо их столика парень самой что ни на есть бандитской наружности остановился около Рэкки. Судя по всему, парень хотел заказать вторую порцию ростбифа. Даже при его немаленьких размерах это было как-то чересчур.

— Ешь ты, как волк, вот в чем твоя вредность, — шеф «Утгарда» поздоровался с ним за руку. — Скоро хозотдел «Стражи» разорится… Кстати, а где Колян?

— Я за него, — осклабился парень, и в его ухмылке и в самом деле прорезалось нечто волчье. — Не придет сегодня Колян. Заболел…

— Чего? — Алекс слегка подался вперед. — Чтобы кто-то из вас — да заболел?

— Ага, — подтвердил волколак. — От хорошей жизни… его отравить хотели! И меня…

— Что-о?!

— А вот то… — волколак, которого звали не иначе как Вованом, вытащил из-под куртки какой-то округлый черный предмет, который оказался ничем иным, как подобием африканской маски.

— Ну и пакость! — сморщился Рэкки, глядя на эту штуку. — И откуда оно у тебя?..

История, рассказанная парнем с волчьей внешностью и волчьими же манерами, оказалась трагикомичной.

Все началось с того, что Колян, то есть, его брат-близнец, позвонил их однокласснице, с которой не виделся, наверное, года два. В компании, которая образовалась примерно классе в десятом, он (хотя оба брата уже и тогда выглядели начинающими гангстерами) считался кем-то вроде слабенького экстрасенса. В основном эти способности были предметом шуток, хотя прозвище «братцы Кашпировские» едва не приклеилось к Вовану и Коляну.

Но было это давно — и почти что неправда. Тем более, что никто из бывших одноклассников не знал, кто учился с ними на самом деле. Узнали бы — пожалуй, перепугались бы не на шутку.

Так или иначе, Колян позвонил, совершенно случайно вспомнив про день рождения Иры. И после обычных «привет, ну как там твое ничего?» выяснилось, что дела у подруги юности идут плохо, притом — очень. Притом — по всем направлениям.

На работе — сплошные неприятности, фирма не платит денег уже третий месяц. «Может, приехать и потолковать с ними… по душам?» — задумчиво проговорил в трубку Колян — ему иногда приходилось выполнять и такие поручения, притом — по линии «Стражи». Для этого было даже необязательно перевоплощаться в кромешныйоблик. «Нет, что ты, что ты, Коля…» — в ужасе воскликнула Ира, после чего продолжила перечисление неприятностей. Муж — запил. У ребенка — сплошные тройки в табеле. Да еще и со здоровьем нелады… А денег на лечение нет…

«Знаешь, я вот что думаю… Тут полгода назад мне подарили африканскую маску. Вот как-то так оно пошло с тех пор. Если бы ты заглянул. Можешь — вместе с братом. Он как?»

«Он — нормально. Если день рождения отмечаешь — заскочим…»

«Ладно. Там моя тетушка чего-нибудь приготовит…»

Если бы Колян с Вованом хорошенько подумали, то наверняка приняли бы некоторые меры, чтобы стол был не таким уж скромным. Но — не случилось. Второй брат был предупрежден слишком поздно, как раз перед выходным поломалась одна из их машин — а никакой автосервис помочь автомобилю из «Стражи» не в силах. К тому же, если муж у Иры был пьющим, то никакого алкоголя привозить с собой не стоило, к тому же, оба брата, несмотря на криминальную внешность, были трезвенниками. Как-то не принято пить среди оборотней вообще, а среди волков-оборотней — в особенности.