— Вот-вот, трижды по тринадцать. И даже это никого не насторожит, — Рэкки рассмеялся. — Хотелось бы знать, где такие листовочки распространяют.
— Неужто решил написать госпоже Дюпон? — рассмеялся Корвин.
— А почему бы и нет, — в том же тоне ответил Рэкки, но тотчас же стал серьезным. — Что там дальше? Заключение контракта?
— Именно, — сказала Таня. — Выбрать номера семи заветных желаний, заключить контракт, заполнив анкету и обязательно наклеив фотографию. И форма контракта: «Я принимаю все ваши условия, прошу исполнить указанные выше семь моих желаний, за что с меня госпожа Дюпон не потребует денег — ни сейчас, ни когда-либо позже».
— Замечательно! — промолвил Рэкки. — Прекрасный вариант бесплатного сыра. Похоже, ребята, что это — мышеловка. Листовочка обнаружилась на квартире нашей зомби, я правильно понял?
— Да, тут, судя по всему, была еще одна анкета, — Корвин указал на неровно обрезанный ножницами край. — Видимо, ее-то старушка и выслала…
— Ага. Перед тем, как лечь в могилу и никогда больше не испытывать нужды в деньгах, — подытожил Рэкки. — А потом наша старушка возьми да и воскресни. Неплохо все придумано, господа… Очень неплохо. Кажется мне, что это — след. Знать бы только, кто эта госпожа Дюпон. Да, наружку установили?
— А как же, — хмыкнул Корвин. — Сразу же…
«Наружку?» — Марина вдруг подумала, что около квартиры Лидии Максимовны они не встретили никого. И тут же она поняла, ктомог быть в наружном наблюдении.
— Только Лукреция, увы, сейчас не работает, — улыбнулся Корвин.
— Наслышан…
Если кто-то наивно полагает, что человечество — это единственная разумная раса планеты Земля, он очень сильно заблуждается. Потому что это совсем не так. Совсем рядом, буквально под ногами, живет еще одна вполне разумная раса, которая обладает способностями, коих иной раз очень недостает людям. Например, возможностью уходить в параллельный мир, на кромку, как к себе домой, — а потом спокойно возвращаться. А иной раз эти разумные существа даже живут на два дома — на кромкеи в текущей реальности. И самое примечательное — ни здесь, ни там никто на них не обращает никакого внимания. Зато сами кошки видят и слышат все.
Речь идет, разумеется, о кошках. О самых обыкновенных мурках, которые так любят тепло и уют. Правда, большинство породистых и «декоративных» кошек выпадают из определения разумных. Но, если вдуматься, далеко не все длинноногие фотомодели могут считаться разумными существами. Мерзкого вида помойные тваритоже не относятся к разумным. Зато самые обыкновенные мурки могут по некоторым способностям превзойти хозяев.
В «Третьей страже» официально существовало три подразделения, связанные с тем, что посвященные называют спектром энергетики, а непосвященные «цветами магии». Но было и еще одно. Пожалуй, когда Марина впервые очутилась в «Страже», ее больше всего поразили не магические действия, не мысль о параллельном мире, а картина, знакомая каждому, кто хоть раз побывал в здешней столовой. К расставленным в специально отведенном месте мискам неторопливо и чинно шествовали кошки — каждая к своей. Ни шума, ни драк не возникало: каждое животное знало отведенное ему место. И, видимо, каждая кошка знала свою роль в «Страже»…
— А что Лукреция? — спросила Марина.
— А, так ты еще не знаешь! — вообще-то, в ведении Корвина состояло большинство кошек, но Лукреция была любимицей. — У нее котята…
То, что кошке было уже пятнадцать лет, не считалось важным обстоятельством. Маги живут долго, и надолго сохраняют силы и молодость. Кошки при них не были исключением.
— Потом посмотришь, — улыбнулся Кор. — Просто чудо…
— Что-то наши Светлые задерживаются, — сказал, между тем, Рэкки. — Не иначе, поймали-таки зомби на кладбище…
— Это вряд ли, — задумчиво проговорил Алекс. — Скорее, пытаются выяснить все обстоятельства. Если второй мертвец — такая же гадость, как эта Лидия Максимовна…
— Что вряд ли, — покачал головой Рэкки. — Скорее, глупец. Нужно будет выяснить, отправлял он послание госпоже Дюпон, или нет. И если отправлял, дело примет совсем иной оборот.
Остаток дня Марина посвятила домашним делам, телевизору, вручению сувениров из Англии — всем тем мелочам, которые и делали ее жизнь в «Страже» приятной и уютной. Зашла она и к Корвину — полюбоваться на котят. Лукреция хмуро заворчала, почувствовав, что в комнате есть кто-то еще, но, увидев Марину, решила сменить гнев на милость, потерлась об ноги и тихонько мурлыкнула: мол, посмотри, какие у меня симпатичные дети.
Котята и в самом деле были симпатичны, и в другое время Корвин увлеченно рассказывал бы обо всех их проделках. Но сейчас он был мрачен и собран. Если правда, что «стражники» взяли след, то… То, если предчувствия не обманут, предстоит долгий бой. Эта госпожа Дюпон в любом случае — далеко не простой шарлатан, а нечто куда худшее.
Его беспокойство передалось и Марине. Даже кошка тихо и настороженно прошла к своему ящику, что-то приказав котятам.
Интуиция не подвела Корвина и теперь. Когда оперативники из «Асгарда» прибыли с кладбища, выражение их лиц и в самом деле было кладбищенским. Зомби отловить не удалось. Зато выяснилось, что покойный, сбитый три недели назад машиной, вряд ли заслужил какое-то особое проклятие. Скорее уж, при жизни ему просто могли набить морду — да и то, если стал бы нарываться.
Лысоватый и невзрачный сорокалетний мужчина с фотографии не был доносчиком, не ломал ничьих судеб. И уж ни в коем случае, если бы он надумал сдавать квартиру, не стал бы изгонять людей, просрочивших плату. Скорее уж, простил бы их…
Игорь Николаевич злодеем по призванию не был. Вот бабником был — что правда, то правда. Особенно в последние месяцы своей грешной жизни.
Глава 3
Охотники и жертвы
Как правило, люди вроде Изабеллы предпочитают не бывать там, где много людей. Многолюдные гуляния вроде пивного фестиваля, шумные толпы в день города — уж точно не для них. Да и в «час пик» в метро они не любят соваться. Как там заповедал классик? «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя»? Правильно сказано! А отсюда вывод: хочешь быть свободным от общества — не живи в обществе. А Изабелле давно уже хотелось быть свободной от общества.
Вот только сделать это было невозможно. И собственными правилами приходилось пренебрегать. Особенно сейчас, когда она, наконец-то, решилась покончить с нечистью, которая питалась именно толпой. Эмоции людей толпы были необходимы твари,как воздух или еда. Вот именно, людей толпы. Тех самых, для которых в разные эпохи придумано очень много названий. Как правило, очень добрых. Например, «чернь». Или же — «быдло».
«Быдло!» — с отвращением прошептала Изабелла, словно бы сплевывая это слово. Среди тех, кто гнался за счастьем и находил собственную смерть, других и не попадалось, да и быть не могло. Только быдло, которое уверили, что оно вытянет счастливый билет. Просто так, «на халяву», как принято говорить в этой стране, ныне избранной полем деятельности для нечисти. Быдло легко становилось меченым. И умирало, так и не сознавая, что, собственно, приключилось. Ну, или же меченыйумирал после встречи с Изабеллой — тем более, не понимая ничего, но, по крайней мере, почти безболезненно.
Для поиска меченыхИзабелле и приходилось поступаться собственными правилами. Пожалуй, будь ее воля, она села бы в электричку и уехала бы куда-нибудь в Павловск — подальше от Петербурга с его шумом и толпами на Невском, от людного метро и толчеи в универмагах. Пожалуй, она уезжала бы туда рано утром, а возвращалась бы в город поздно вечером, весь день гуляя по старинному парку. …Но в это время тварьиз далекого города в Европе будет вытягивать энергию и жизнь из очередных жертв. И этому пиршеству Изабелла должна помешать. Иначе и прогулка по безлюдным аллеям парка, и одиночество будут ей не в радость.
Неважно, что жертвами становятся искатели «счастливого билета», люди толпы, «чернь». Во-первых, и в толпе изредка попадаются люди — ведь не все жертвы тварибыли такими уж пропащими. Изабелла, при всей ее огромной «любви» к человечеству, отлично это понимала. Может быть, кто-то, к примеру, решил «заработать» денег на лечение — и даже не для себя, а для близких. Можно сколько угодно издеваться над любителями «халявы», но ведь не каждый может своим горбом заработать на дорогую операцию. Или на то, чтобы жить в нормальной квартире. Вот и хватаются люди за соломинку, полушутя заполняют анкету, надеясь на чудо в самом глубоком уголке души. Их желание сбудется. Со всеми «побочными эффектами», разумеется.