Он развел руками.

— Собирайтесь, полковник Калмыков. Нам с вами предстоит долгий путь.

Михаил Геннадьевич не двинулся с места. Он стоял и ошалело смотрел в немигающие глаза незнакомца.

— Да кто вы такой? — прохрипел он наконец.

— Вам так это интересно? Я — просто оборотень, самый обыкновенный оборотень. А вот вы — оборотень в погонах. В том — вся разница между нами. Так что — следуйте со мной.

И отчего-то Михаил Геннадьевич понял, что ему придетсяподчиниться.

Просто иначе невозможно.

Он прошел через прихожую, даже не остановившись, чтобы одеть гражданское пальто или полковничью шинель. Его словно бы подгонял взгляд сверлящих затылок немигающих глаз.

— А в квартиру вашу я прошел, пока вы брали пакет. Отвести глаза — самое простое дело, — равнодушным тоном бубнил незнакомец. — Поторапливайтесь…

Они прошли вниз, не пользуясь лифтом. Как выяснилось, консьерж спал беспробудным сном за своим столиком.

На улице Михаил Геннадьевич почувствовал холод. Но почему-то этот холод словно бы выпил из него все силы. Ворочать языком было лень. Ему потребовалось полное напряжение сил, чтобы выдавить один-единственный вопрос:

— Куда?

— Нам — недалеко, — с готовностью ответил его конвоир. — Минут десять — и мы на месте.

Где-то в небе вспыхивали ракеты, за соседними домами весело рвались петарды. Михаил Геннадьевич подумал, что будет очень хорошо, если сейчас кто-нибудь попадется им на пути — мало ли подвыпивших компаний гуляет в праздники. А это — шанс убежать.

Но когда они поравнялись с такой компанией, никто даже не стал кричать привычное «С Новым годом!» На них просто не обратили внимания — словно и не было на свете ни полковника, ни его конвоира. А кричать или бежать Михаил Геннадьевич не мог — он лишь тупо переставлял ноги, словно бы подчиняясь командам извне. Да так оно, по сути, и было.

Они свернули во двор, прошли несколько арок.

— Здесь, — сказал конвоир, и Михаил Геннадьевич покорно остановился. — Пришли.

— Куда? — еле слышно спросил полковник, понимая, что сейчас человек, стоящий слегка позади слева от него, достанет бесшумный пистолет, и…

— Сюда, — скрипнув сапогами по снегу, незнакомец подошел к нему. — Видите — вон тот бак?

Михаил Геннадьевич покорно повернулся. И верно — шагах в пяти от них стоял большой мусорный бак с приоткрытыми люками.

— Поясняю — это место для мусора, — четко и назидательно произнес незнакомец. — Значит, вам туда, гражданин Калмыков. Есть честные хорошие ребята — зовутся милиционерами, всякую пакость ловят. А вы — мусор. Мусор — к мусору, прах — к праху. Вперед!

И Михаил Геннадьевич покорно полез в бак…

…Чувствовать холод он вскоре перестал. Больше того — ему вдруг показалось, что вся эта история — какой-то дурацкий сон. Здесь было кресло, где он сидел, был стол, с едой и закуской. Всё было просто замечательно — и Новый год, и жизнь, которая удалась… удалась…

Только через два дня в заброшенном мусорном баке обнаружился окоченевший труп неизвестного мужчины — скорее всего, бомжа. Никто его не убивал. Вероятно, бедняга забрался в бак, решив отметить праздник в каком ни есть, но жилище. Сиденьем ему служил рваный матрас, а что он ел и пил, лучше и не перечислять. Ничего хорошего, во всяком случае.

А потом бомж замерз. Видно, даже не смог выползти из бака, чтобы добраться до дома с теплой батареей.

Так решили в самом начале.

И только потом «бомжа» опознали…

2005 год,

Санкт-Петербург.

Охранник при входе полагается любой уважающей себя конторе. Даже, скорей, не охранник, а привратник. Мало ли кому и зачем нужно прийти. Или, скажем, выйти…

Да-да, именно так. К примеру, в офисе на Петроградской иногда и задержанных приходилось поселять — временно, разумеется. Да и вообще, такая ситуация — это самое настоящее ЧП.

Когда Марина впервые оказалась в офисе (а случилось это почти год назад), ей было сказано, что раз она — стажер, то, естественно, доступ ей открыт в любое время дня и ночи. И, кроме того, что совершенно незаметная охрана будет знать ее в лицо, на нее настроят и «привратника».

«Привратником» служила небольшая статуэтка древнеегипетской кошки. И когда Марина оказалась в офисе «Стражи» в первый раз, ей показалось, что кошачьи глазки засветились — правда, не слишком ярко.

«Привратник» запомнил еще одну хозяйку. Мало того — теперь ей был открыт доступ во все офисы «Стражи» с такими же привратниками. Правда, о существовании еще каких-то удаленных отделов она узнала лишь вчера.

Здание «где-то на Фонтанке» — ей долго объясняли, где именно; надо было петлять через дворы, — нашлось достаточно быстро. Естественно, никакой вывески на дверях на первом этаже не было и в помине.

Марина постучалась. Дверь, как ни странно, оказалась незапертой и открылась от одного легкого движения.

За дверью оказался коридор, откуда-то из глубины помещения слышались голоса. Здесь же не было никого — кроме кошки-привратника. Марина сделала шаг, кошачья голова развернулась к посетительнице, а в глазках вспыхнул зеленоватый огонек.

Девушка остановилась, не решаясь идти дальше — обычно, нарушитель, как ей объясняли, просто не сможет двинуться с места. А вдруг здесь другая система, пострашней?

Но нет, огонек в кошачьих глазках погас, и привратник снова стал с виду безобидной статуэткой. Путь был открыт.

Но ее по-прежнему никто и не думал встречать — как будто и не ждали.

«Ну и ладно, — подумала девушка и шагнула в коридор. — Может, дела у них срочные…»

Она решительно отворила дверь, за которой слышались негромкие голоса.

Внимания на нее никто не обратил, поэтому Марине ничего не оставалось делать, как осмотреться.

В небольшом помещении стояло несколько компьютеров. За одним из компов сидел высокий парень в очках — наверняка здешний системный администратор, одетый в домашний свитер и джинсы. Он сидел вполоборота к Марине, но, видимо, не замечал ее присутствия. Это было вполне объяснимо — на экране происходило захватывающее зрелище: несколько космических кораблей атаковали мощную станцию, настоящую звездную крепость. По судорожным движениям мышки в руках парня Марина поняла — дело плохо, атака, кажется, захлебывалась, нашим сегодня не везло.

Немного в стороне от парня, чья бренная оболочка дергала мышку и нажимала клавиши, тогда как дух парил где-то в туманности Ориона, размещался еще один комп. Там собралось исключительно женское общество.

На компе маячила заставка, и была она там, должно быть, давным-давно. Прекрасную половину центра общественных связей компьютерные игры совершенно не интересовали. Дама лет тридцати оживленно беседовала с девушкой — примерно ровесницей Марины. Их голоса и были слышны в коридоре.

Обсуждался очень важный вопрос — до Марины долетали «петли», «накиды» и прочие спецтермины, которые она не знала, поскольку никогда не увлекалась вязанием.

Девушка поняла одно — если она сейчас кого-нибудь оторвет от важных занятий, чтобы узнать, где можно найти господина Казарского, на нее обидятся. Очень. До конца ее практики здесь.

Поэтому она снова оказалась в коридоре. Кажется, здесь было не одно помещение.

Марина сделала еще пару шагов — и неожиданно закашлялась. Кажется, в каком-то из здешних помещений был пожар — во всяком случае, дымом несло очень ощутимо.

Девушка и сама не относилась к некурящим, но во всем же надо знать меру!..

А никакой меры здесь, судя по всему, не знали. Во всяком случае, молодой человек — опять же, в свитере и джинсах, — и светловолосая невысокая девушка, сидевшие на диванчике рядом, смолили, словно два паровоза. А в пепельнице, стоявшей перед ними, окурков было уже полным-полно. Разговор, кажется, шел о фильме «Турецкий гамбит», — но, судя по тому, как парочка поглядывала друг на друга, держась за руки, беседовать они могли вообще о чем угодно — лишь бы слушать друг друга.