Человек отлично знал о мире кромки, но попасть туда не мог. К тому же то, что ему было там нужно, порой требовало значительного риска.

Так что Яну пришлось очень хорошо поработать на этого человека. А заодно — освоить азы профессии контрабандиста. И — временно — смириться с положением раба.

А его хозяин и не подозревал, что парнишка умнеет на глазах. Он позволил себе расслабиться, и это стало непростительным грехом. А за грехом последовала и расплата.

Обескровленный труп бывшего хозяина Яна — мага из Сообщества — вызвал в свое время у стражников не меньшую сенсацию, чем труп, выловленный в Волковке. Конечно, этот тип не был супер-предателем, но вреда нанес немало. Правда, с именем Яна его труп никто не связал. Да и ладно, не очень-то нужна была такая слава начинающему вольному контрабандисту.

И несколько лет Ян был головной болью «Стражи» — пока в прошлом году его не подвела излишняя самоуверенность. Вот тогда и пришлось ему отправиться в ссылку на кромку. Навсегда — в свой родной мир.

Вообще-то, хотя его хозяин из Сообщества был отпетой гадостью, можно было бы его пощадить — ведь без него Ян был бы самым заурядным вампиром на кромке, из тех, что, как правило, даже плохо представляют себе, что есть еще какой-то там мир. Таких довольно много, и ничего особенного они из себя не представляют. Контрабандистом Ян стал тоже с нелегкой руки этого человека с неприятными бегающими глазками и добродушным лицом.

Что касается «стражников», то те вообще сделали Яну огромное одолжение. А могли бы и не делать — и были бы в полном праве.

Беда в том, что такого добра Ян не ценил. Да и не принимал.

Точно также он относился и к своему новому союзнику. Еще одна сила, вмешавшаяся в конфликт «Стражи» и Сообщества? Да хоть сотня сил — но пусть он снимет ошейник, а не занимается долгими обещаниями! А так — ничем он от них не отличается. Помогать этому мантикору, пожалуй, надо — до поры до времени.

Ян погладил загривок одного из своих псов, задумавшись над тем, как бы примирить исконных обитателей Собачьей Слободы с их исконными врагами — кошками. Пожалуй, единственные, кого Ян искренне любил и в ком не сомневался — это животные. К людям он относился немного иначе. Даже девица из реального мира, как выяснилось, любила его за то, что у него водились деньги. Ну, а среди контрабандистов никакой дружбы не бывает — есть деловое партнерство (и то очень редко) или откровенная вражда (гораздо чаще).

Прав был его новый союзник: мир — штука не очень справедливая. Вот только этот мантикор был частью несправедливого мира.

Впрочем, сейчас надо было действовать. Значит, если некий человек, о котором говорил оборотень, выберется из метро (что вряд ли), то он не должен уйти?

Пожалуй, собаки — это излишняя предосторожность. Достаточно будет и одного Яна. Хотя нет, двух-трех собак стоило бы с собой прихватить — надо же впечатление произвести. А то от вида всей стаи несчастная жертва, пожалуй, сойдет с ума и станет непригодной для дальнейшей работы.

Санкт-Петербург,

Май 2005 г.

Честно говоря, он предпочел бы убить эту поганую тварь, которая ехала с ним сейчас в одном вагоне метро. Просто взять и убить — без всяких церемоний. Он уже начал жалеть, что согласился на эту многоходовку.

Смуглый человечек небольшого роста, который сидел сейчас перед ним и делал вид, что читает газету, а сам, похоже, внимательно наблюдал за окружающим, не производил впечатления какой-то слишком уж большой гадости. Пожалуй, он и вообще никакого впечатления не производил — если отвлечься от его послужного списка. А список был весомым до жути — впрочем, почти у каждого большого чина в Сообществе он будет немалым.

Этот тип начинал работать в одной из развивающихся (добавим — не в ту сторону) стран. Известно, что там велись очень неприятные эксперименты с «человеческим материалом». Формально эксперименты курировал какой-то фонд; когда его работа вышла наружу, в сети Интерпола попала мелкая сошка. Те, кто курировал эксперименты, благополучно исчезли. Ну, а до Сообщества никто тогда так и не докопался.

Потом была работа еще в нескольких фондах — самого разного профиля, чаще — связанных с экологическими разработками. И вот теперь тип решил навестить Россию. Что ж, можно пообещать ему преинтереснейшие впечатления. Из России — с любовью… на кромку! Небось, этого-то ты не умеешь, дружок — по кромкепередвигаться. Значит, понадобится тебе проводник. И проводник найдется — только ты в штаны десять раз перед тем наложишь.

Оборотень почти что весело посмотрел на будущую жертву. Главное — чтобы эта тварь могла снять ошейник со старины Яна. В том, что Ян не станет выполнять его просьбу и убивать этого типа с помощью своих собак, оборотень нисколько не сомневался. Хотя… если даже и убьет, это будет тоже неплохо. По крайней мере, еще один шажок к большой войне между «Стражей» и Сообществом будет сделан. К справедливой войне. К войне, в которой «Третья стража» просто обязана победить. А победить она сможет лишь тогда, когда перестанет почивать на лаврах, как сейчас. Придется работать по-настоящему, и не от случая к случаю, а постоянно.

В конце концов, что такое война? Кто там сказал — продолжение политики иными средствами? Правильно, в общем-то, сказано — только вот какими средствами? А такими, которые позволят спокойно перешагнуть через жизнь твоего врага. Пока что «Стража» и Сообщество хранят вооруженный, готовый в любую минуту взорваться нейтралитет. Иногда устраиваются молниеносные акции, вроде той, что случилась в юбилейный год. Случилась — и что же?! Сообщество в Питере уже почти восстановило силы. А «Стража» их стремительно теряет. А пройдет некоторое время — они еще и передерутся: Светлые с Темными, например. Уже сейчас отношения там не очень хорошие — если судить отстраненным взглядом.

А война будет означать будущий мир. Гораздо более справедливый — даже если лично ему до этого мира не придется дожить…

— Следующая станция — «Василеостровская». Осторожно, двери закрываются, — донеслось до оборотня. Что ж, значит, сейчас будет пора действовать. Хорошо, что час пик давно прошел, иначе работать было бы гораздо сложнее.

«Гостиный двор» был одной из тех станций, которыми петербуржцы обожают удивлять москвичей, да и вообще, любых гостей. Пути здесь закрывались специальными дверями, которые распахивались только когда подходил очередной поезд — и пассажиры входили в вагон через двойные двери. Но мало кто пока что знал, что между «Гостиным» и «Василеостровской» должна располагаться еще одна станция. Ее пока что так и не достроили. А вот на кромкеэта станция существовала. Вообще говоря, метро на кромке— это совершенно отдельная вещь, достойная великой поэмы. Были там станции и переходы, куда оборотень не сунулся бы и в виде мантикора — слишком мало там было шансов выжить. Пожалуй, «Адмиралтейская» была еще не самой страшной из станций.

Пора было начинать работу, тем более, что сиденье рядом со смуглым иностранцем оказалось свободным.

— Добрый вам вечер, господин Руонг Чеа, — внятно и громко произнес на английском оборотень, усевшись на свободное место.

Тот слегка удивленно посмотрел на соседа и пожал плечами.

— Простите, но вы ошиблись…

Самообладание у смуглого было на высоте. И это — при том, что его назвали именем, которое знал далеко не всякий — даже из тех, кто расследовал дело о концлагерях в одной очень далекой стране.

— Боюсь, я не ошибся. Как я могу ошибиться — простой исполнитель приговоров. Вы сюда прибыли как турист, мистер Руонг? Или у вас есть некая цель? Если так, то вам ее уже не выполнить…

— Простите, я вас не понимаю, — пожал плечами смуглый иностранец. И в тот же момент он попытался сделать какое-то почти неуловимое движение рукой — кажется, в куртке у типа было оружие. Оборотень прекрасно понимал, что это — не пистолет, а кое-что посильнее.