Селби указал на юридические последствия, вытекающие из их открытия:

— Думаю, за наследство развернется главная драчка.

— Давайте-ка, братцы, лучше как следует поищем завещание, — сказал Брэндон.

— Насколько я знаю, сестрица Гролли находится здесь, — прокомментировал ситуацию Перкинс. — Она как-то связана с автомобильной аварией.

— Точно. Вы проводите слушание сегодня в семь? — спросил Селби.

— Я отложил его, — сказал Перкинс. — Как раз намеревался сказать об этом, но совсем забыл. Миссис Хантер застопорила дело. Решила, что может собрать кое-какие средства в Сан-Франциско. Я дал ей деньги на автобусный билет. Она предполагает вернуться завтра к вечеру.

Селби извлек из кармана записную книжку.

— Значит, в пятницу, в семь вечера?

— Да, наверное… А Лосстены заявляют, что во время аварии уже были в постели?

— По крайней мере, мне они так сказали, — ответил Брэндон.

— Конечно, свидетели видели лишь машину, — задумчиво проговорил Перкинс, — они не заметили, кто был за рулем… Дуг, существует ли закон, по которому за аварию должен отвечать владелец машины?

— Только по гражданскому праву. Уголовной ответственности подлежит лицо, непосредственно управлявшее машиной.

Со стороны полуразвалившегося крыльца лачуги послышались чьи-то быстрые шаги, раздался стук в дверь, и в комнате зазвучал веселый девичий голос:

— Берегитесь! Девица вторгается в убежище холостяка — девица, жаждущая новостей.

Они слышали, как обладательница веселого голоса быстро прошла через кухню. Это была Сильвия Мартин, ведущий репортер городской газеты «Кларион», издания, которое придерживалось диаметрально противоположных взглядов, нежели «Блейд» — вторая газета Мэдисон-Сити. Дуг Селби и Рекс Брэндон были очень многим обязаны Сильвии. Сейчас она подозрительно оглядывала их, стоя в дверном проеме.

— Что за странная таинственность? — спросила она. — И эта суматоха по поводу младенца, оставленного на автобусной станции?

Брэндон выудил кисет из кармана расстегнутого, обвисшего жилета.

— Ты расскажи ей, Дуг.

Сильвия Мартин обратила смеющиеся карие глаза на молодого прокурора.

— Давай скорее, Дуг, я чую, должна получиться отличная статья.

— Кто тебе посоветовал приехать сюда? — спросил Селби.

— Просто я шла по вашему следу.

— Следовательно, твое появление никак не связано со старым Гролли?

— Нет. С какой стати? Ага, значит, Эзра Гролли — это еще один материал.

Селби показал на расставленные на полу банки.

— Материал, который будет стоить двадцать пять тысяч долларов.

Сильвия Мартин достала из кармана блокнот и приготовилась записывать.

— Рассказывай все, Дуг, — потребовала она.

— Во-первых, Гролли оказался женат. По описаниям, его жена — привлекательная женщина лет двадцати семи — двадцати восьми. Она исчезла. Четырехмесячный ребенок, оставленный на автобусной станции «Грейхаунд», видимо, его дочь. Шериф желает узнать местонахождение матери в настоящее время. Все красоты и орнамент к этой истории сочинишь самостоятельно. Надо, чтобы материал увидел свет. Нам необходимо найти женщину.

— Ты можешь сказать, как стало известно о брошенном ребенке?

Селби задумался на секунду и ответил:

— Нет. Думаю, об этом пока лучше помолчать…

— Что еще находится в сундуке?

— Именно это мы и выясняем в данный момент. — Брэндон повернулся к сундучку. — Какие-то бумаги, — сказал он.

Аккуратно сложенные листочки были перетянуты резиновой лентой. Бумага, старая на вид, оказалась очень хрупкой и легко крошилась.

— Думаю, у него давно не было случая заглянуть в эти документы, — сказал Брэндон.

Резинка лопнула, едва шериф попытался ее снять.

— Кажется, там банковская книжка, — заметил Перкинс.

— Целых две, — добавил Селби.

Книжки были выписаны банками в Сан-Франциско. На каждой хранилось по двадцать тысяч долларов. На первой книжке было обозначено, что вклад сделан почти двадцать лет назад, на второй — шесть лет спустя. Со времени начисления процентов в последний раз прошло больше десяти лет. Никакая сумма с вкладов не снималась.

В пачке документов завещания не оказалось.

— Вот это да, — прошептала Сильвия Мартин. — Весь город забурлит, прочитав мою статью.

В пятницу утром «Кларион» вышла с большой статьей, вызвавшей огромный интерес. Эзра Гролли, широко известный в Мэдисон-Сити как эксцентричный холостой фермер, экономный до такой степени, что эта черта уже перестала быть достоинством, умер в местной больнице, оставив после себя не только довольно крупное состояние, но и жену с ребенком.

Оказывается, он до великого кризиса был преуспевающим энергичным бизнесменом, делающим деньги с быстротой, столь свойственной временам, непосредственно предшествующим краху. Затем что-то случилось. Гролли появился в Мэдисон-Сити, осел на своих десяти акрах земли, стал вести замкнутый и экономный образ жизни. Примерно за шестнадцать месяцев до смерти он исчез из города на четыре месяца. За это время он, очевидно, женился, прожил с женой несколько недель, потом вернулся на ферму, уложил свадебный костюм в дряхлый сундучок и вновь зажил так же убого, как и раньше.

С его женой и ребенком случилось несчастье, когда они ехали, чтобы провести последние часы у изголовья смертельно больного Гролли. Жена исчезла, оставив ребенка на автобусной станции компании «Пасифик Грейхаунд». Не исключено, что она попала в руки преступников или стала жертвой амнезии. Властям, очевидно, известно больше, но они не склонны делиться сведениями. «Кларион» просит публику сообщить ей все о женщине лет двадцати семи — двадцати восьми, стройной и привлекательной, одетой в светло-бежевый костюм и розовую блузку.

К полудню шериф получил справку из полиции Сан-Франциско и за ленчем обсудил ее с Селби.

Алиса Доллман, секретарь одного из руководителей местной энергетической компании, вышла замуж за Эзру Гролли двадцать третьего июля прошлого года. Они жили вместе примерно до второй половины октября, после чего расстались. Развод, очевидно, не был оформлен. Записи указывают, что ребенок родился девятнадцатого июля текущего года. Должным образом было выправлено свидетельство о рождении, девочка получила имя Руфь, отцом ее указан Эзра Гролли. Эзра Гролли, очевидно, высылал деньги жене, которая, однако, не бросала работу. Она попросила трехмесячный отпуск, затем, по его завершении, вернулась на службу и трудилась ежедневно до прошлой недели, когда вдруг неожиданно уволилась. Ее работодатель практически ничего не знал о личной жизни своей сотрудницы.

Когда Дуг Селби вернулся к себе, оказалось, что в приемной его ожидает посетитель. Селби взглянул на него без всякого энтузиазма. Дел выше головы, а тут еще появляется этот пресловутый А.Б. Карр.

Пользующийся дурной славой адвокат по уголовным делам вносил разлад в местную общину с того самого момента, как явился со всем хозяйством из города и обосновался в привилегированном районе на Апельсиновых холмах. Каждая встреча Селби с Карром рождала новые проблемы. А.Б. Карр не принадлежал по своей сути к мирному сельскому обществу. Но хотя у Селби и были все основания не любить адвоката, он помимо воли не мог не восхищаться его осанкой, живостью ума и спокойной уверенностью. Селби намеревался отделаться формальным: «Добрый день, мистер Карр», но вместо этого неожиданно для самого себя протянул руку со словами: — Хэлло, Карр. Чём могу помочь?

Карр потряс руку прокурора и улыбнулся, улыбка углубила морщины на его лице, в проницательных серых глазах блеснули искорки. Он заговорил глубоким, хорошо поставленным голосом:

— Селби, я полностью исправился. Его улыбка завершилась смешком.

— Заходите, — пригласил прокурор, первым переступая порог своего кабинета.

В большом городе те, кто нуждался в услугах «златоуста», любовно называли его Старый АБК. Нанять Старого АБК стоило больших денег, но если дело интересовало его по-настоящему, он обычно заставлял прокуроров выбрасывать белый флаг. Адвокат обладал острым, как лезвие бритвы, умом, мгновенной реакцией и истинным артистизмом. Посадите перед ним дюжину присяжных, и он будет играть на их чувствах, как опытный органист, извлекающий звуки из гигантских труб своего инструмента. Если бы в свои юные годы Старый АБК приземлился на сцене, то, несомненно, стал бы великим актером. Успехи на юридическом поприще позволили ему нажить немалое состояние. Несколько раз он пытался отойти от дел, но азарт игры настолько увлекал его, что уйти на покой не удавалось.