— Да, — Яросвет обглодал косточку, и запустил ее в кусты. — В Крынице мы тогда едва живы остались. Я, ить, сейчас дорого бы дал, если б можно было взад вернуться, да о предсказании тебе напомнить, глядишь, и с Черным бы все иначе повернулось.

— А что в Крынице было? — с любопытством спросила Светолика. — И что за предсказание?

— Потом расскажу, — пообещал Яросвет, и повернулся к Сергею. — Ну, вспомнил предсказание, а дальше то что?

— Дальше? На всякий случай достал кинжал, решил еще подремать, но нервы уже на пределе, какой тут сон. А когда услышал, как он зашевелился, и меч потянул, тут уж понял, что права Добромила. Вот в общем, и все.

— А как он лихо из-под меча вывернулся! — неудовлетворенная тем, то Сергей не рассказывает самое интересное, и пытается скромничать, продолжила за него Лика. — Я смотрю — все, меч уже одежды коснулся! Вдруг он как крутанется, а ведь железо уже почти одежды касалось, а у меня бы нервы не выдержали, а он дождался момента! Шут и понять ничего не успел, как кинжал в груди образовался!

Под восхищенными взглядами Яросвета и Светолики, Сергей раздулся как жаба, нагревшаяся на солнце, и теперь раздувающая воздушные белые мешки под подбородком.

О своих похождениях в лесу, что Светолика, что Яросвет молчали как разведчик под пытками, и делиться своим счастьем вовсе не собирались. Лику это взбесило, но она улыбалась, и даже разговаривала с ними, но только наивная Светолика не замечала опасного блеска в ее глазах.

После еды, все развалились на траве, не смотря на то, что каждый понимал: время не ждет, надо спешить. Но так не охота куда-то спешить после сытного, плотного завтрака.

— Смотрите, какая странная птица, — вдруг сказала Светолика, показывая пальчиком в затянутое хмурыми тучами небо.

Присмотревшись, Сергей похолодел. Хоть расстояние было велико, но он хорошо рассмотрел вытянутую пасть, кожистые крылья, и мощные лапы с длинными изогнутыми как турецкие сабли, когтями.

— Черный! — выдохнула Лика то, что Сергей боялся произнести вслух. — Выследили-таки! Быстрее по коням, надо спешить! Может быть сможем оторваться. В густом лесу он нас не рассмотрит.

— Не рассмотрит, так нюхом почует! — проскрежетал зловещий голос Кощея. — Вы еще узнаете всю мощь Черных. А потом вами займусь я! Сперва, я вырву вам веки, что бы не смогли зажмуриться, и лишить меня удовольствия видеть боль, застывшую в глазах…

— Я вас предупреждала?! — рявкнула Лика, и Сергей с Яросветом сжались, понимая что их сейчас ожидает. — Предупреждала! Последний шанс, но если опять его заткнуть не сможете…

Не дожидаясь подробного рассказа, что она с ними сделает, друзья бросились к Кощею, снова забили кляп, замотали, стали думать, как тому удается выплевывать через завязанную на затылке веревку.

— Знаешь, — тихонько поделился Яросвет, — я чуть лужу под себя не пустил. Все же лучше с Черными драться, чем эту бешенную разозлить.

— Ярко, она за тобой стоит, — решил пошутить Сергей.

Яросвет дернулся, запутался в ногах, и тяжело рухнул прямо на Кощея. Лицо последнего покраснело, глаза выпучились, едва не выпрыгивая из орбит — весил молодой волхв не мало.

К тому времени, когда они закончили с Кощеем, запряженные хрупкими девушками кони, уже били копытами землю, и поторапливали медлительных людей нетерпеливым ржанием.

Гибкие упроугие ветки, так и норовили хлестнуть по глазам и оцарапать лицо острыми сухими сучками. Не сучки, а настоящие когти, цепляются за одежду, дергают, пытаются стащить незадачливого ездока на землю, шмякнуть спиной о выпуклые твердые корни, червями вылезающие из-под устилавших землю сухих листьев.

Нестись через густой лес — не самая хорошая мысль. Но опасаясь погони, решили рискнуть, и гнали недовольных коней вперед, туда, где по прикидкам Лики, лежала дорога домой.

Густые кроны деревьев надежно укрыли беглецов от недружелюбного взгляда Черного, парящего высоко в небе. Когда в полдень, Сергей вскарабкался на высокий раскидистый дуб, гордо возвышавшийся над остальными деревьями, как ни напрягал зрение, но так и не увидел нежеланного соглядатая. Это известие немного всех взбодрило, но расслабляться не стали — погоне, а что она есть, никто уже не сомневался, известно в какой стороне искать беглецов, значит нужно спешить, уходить в сторону, сбивая со следа.

Именно это они и сделали, еще утром, едва скрывшись от Черного под густым лиственным пологом. Рискуя ногами коней, и собственными лицами, они мчались вперед, пытаясь уйти как можно дальше в густой, непролазный лес.

Лика все чаще поглядывала наверх, туда, где скрытые листьями, гуляли по небу серые тучи. Еще никогда раньше, она так не желала проливного дождя, такого, что б как из перевернутого корыта, чтоб с силой хлестало пробивая зеленую толщу, а по земле, меж корней широкие ручьи, уносящие с привычных мест сухую хвою, прошлогодние листья, и другой мелкий сор. Что бы прохладная небесная вода омыла каждый морщинистый ствол, каждый кустик, каждый пенек, смыла все следы оставляемые беглецами, не только видимые, но и те, что недоступны для человеческого глаза. Да, именно за эти следы беспокоилась девушка. Следы, которые не затрешь за собой, которые предательски висят в воздухе над самой землей, неощутимые, но так хорошо улавливаемые тонким собачьим нюхом. В том, что погоня захватит собак, Лика даже не сомневалась. А уж что за собаки в охотничьей своре Кощея, она знала прекрасно. Доводилось видеть, как они умело загоняют дичь, идут по следу дни и недели, неумолимые как рок.

Она не делилась своими опасениями с остальными. К чему зря трепать и без того напряженные нервы? Хватит с них и того, что и так постоянно оборачиваются, пытаясь высмотреть меж деревьев настигающих их всадников.

Как они ни спешили, но на второй день, осматривающая окрестности с вершины высокого дерева Лика, заметила далеко позади взмывшую в небо переполошенную стаю птиц. Тешить себя надеждой, что их напугала лисица, она даже не стала. Все и так ясно — погоня! Она постаралась прикинуть разделяющее их расстояние. По такой чаще, даже не жалея коней, им понадобится дня полтора-два, что бы достичь того места, где сейчас стояли кони беглецов. А в такой ситуации, даже один день совсем не мало.

И снова сумасшедшая скачка через густой лес. Деревья росли часто, и казалось их специально сажали так, что бы задержать беглецов, поймать в густое переплетение гибких ветвей, которое мало чем отличается от паутины гигантских размеров. Кони едва протискивались между толстыми стволами, почти задевая ногами ездоков шершавую и твердую как напильник кору. Такая легко раздерет плотные штаны, мигом стешет кожу и мясо до самых костей, только кровавые лохмотья повиснут. А сама кора, моментально впитает солоноватую влагу, облизнется как упырь и потребует добавки. Сергею хотелось зажмуриться, но тогда бы не удалось уклоняться от веток, и ему пришлось стиснуть зубы, и молиться, что бы живой болид под ним не врезался в очередное дерево. А Буян, словно насмехаясь над ним, стремительно несся прямо на самое толстое дерево, лишь в самый последний момент дергался в сторону, чудом избегая столкновения. Сергей вздрагивал, а Буян скалил зубы, и косил на всадника насмешливым взглядом.

Такая скачка не могла пройти даром. Жалобно заржав, конь Светолики остановился, неловко вскидывая переднюю ногу. Подвернувшаяся сухая ветка острым сучком вонзилась глубоко в ногу, чуть повыше копыта. Мохнатые бабки пропитались кровью, сучок проткнул насквозь, и торчал с другой стороны как вдруг выросший у коня палец — толстый, длинный, узловатый, с острым ногтем. С копыта ручьем текла густая, черная в тени деревьев, кровь. Конь дрожал всем телом, глаза большие, влажные, тихонько ржет, надеется на помощь людей, доверчиво дает трогать ногу, лишь вздрагивает от боли.

— Дальше не пойдет, — вынесли вердикт Лика и Яросвет, осмотрев ногу животного. — Надо бросать.

Чувствуя себя предателями, жеребца расседлали, избегая встречаться глазами с укоряющим взглядом больших карих глаз, с длинными, как девушки, ресницами. Бросить его в таком состоянии, ни одному из четверки не позволила совесть, поэтому Яросвет крепко держал ногу, а Лика, уже имеющая опыт по извлечению стрелы, резко выдернула застрявший в мышцах коня сучок. Конь дернулся, замотал головой, но Светолика уже гладила бархатную морду, что-то ласково шепатала, и он перестал вырываться, прядал ушами, вслушиваясь в слова девушки. Дальше все было просто. Яросвет посыпал на рану мелко истолченную сухую траву запирающую кровь, и перевязал, надеясь, что повязка не будет мешать, и со временем, жеребец сможет от нее освободиться.