— Я знаю дорогу к Рипейским горам! — встряла Лика.

— Откуда ж ты такая ученая? — поинтересовался Ратибор. — До них путь не близкий, а ты не похожа на человека, который живет, по землям странствуя. Да и мала еще, что б столько дорог истоптать.

Лика покраснела, но объясняться не собиралась.

— Знаю и все тут. Остальное — не ваше дело.

— Странная ты девка… — задумчиво протянул Волчий Пастырь. — Я людев насквозь вижу, а вот тебя уразуметь не могу…

— Нам рано поутру ехать, а время уже позднее, — Лика прибегла к излюбленному приему Сергея, когда он не хотел говорить на неприятные темы. — Нам бы спать пораньше лечь, что б засветло встать. Негоже в седлах трястись сонным как осенние мухи.

— Ну, коли так, то идите спать, — Ратибор, подводя итог разговору, слегка прихлопнул по столу тяжелой ладонью. — А мы еще посидим, поболтаем по-стариковски.

Девушка сразу же встала, и вышла в сени. Когда Сергей и Яросвет, через каких-то пять минут отправились следом, она уже сладко спала. А может быть, только делала вид, избегая новых расспросов.

Вот уже несколько дней, Клык не находил себе места. Эти щенки, которые опозорили его перед всем городом, искалечили ногу, находились буквально на расстоянии вытянутой руки. Больше пяти седьмиц, он мечтал об этом дне, но Черный был глух к его уговорам. Вот и приходилось торчать в лесной чаще, хоронясь от местных жителей. Хорошо хоть нечисть, которой здесь оказалось видимо-невидимо, ватажникам не досаждала. Видно и впрямь, Черный обладал немалой силой, коли от одного его слова, упыри в болоте прятались, и высунуться боялись!

Когда прибежал один из поставленных в догляд мужиков, Клык едва не расцеловал его. Выехали щенки опять на дорогу. Стало быть, тут их и перехватить можно. Как и обещал Черный.

Засаду подготовили на славу. Даже комар не улизнет. И, когда из-за поворота показались три всадника, Клык с нехорошей улыбкой поднял руку. Стоит махнуть, и наступит миг сладкой мести…

— Стоять, — негромко бросил Черный. Низко надвинутый капюшон глушил интонации. Безжизненный голос пробрал до костей. — Не трогать их. Пусть едут.

Лицо Клыка мигом стало цвета вареной свеклы. Он открывал рот, но от ярости, не мог выговорить ни слова.

— Нет у них того, что мне нужно. Не чую я этого предмета. Стало быть, они еще вернутся сюда. Вот тогда и отомстишь. А до тех пор, даже думать не смей. Коли я этот предмет Хозяину не принесу по твоей вине, учти, до конца твоих дней, буду живьем с тебя кожу сдирать, а после исцелять. Проклянешь тот миг, когда тебя мать на свет родила.

Как ни ярился Клык, но страх перед Черным оказался сильнее. Вожак медленно опустил руку, и с трудом перевел дыхание.

— Знаю я, куда и зачем они отправились, — продолжил Черный. — И не сомневайся, вернутся они сюда. Здесь же и возьмешь. А что б не пришлось долго ждать, давай-ка поможем им верную дорогу найти. Пусть твои люди заставят их свернуть на полночь. Да пару верст прогонят. Но учти, что б ни один волосок с их голов не упал!

Клык колебался. В полуверсте от него, спокойно ехали те, кого он поклялся сжить со свету лютой смертию, а ему их оберегать нужно. Но шкура дороже мести, и выбора у него не было.

— Слышали, что сказано было? — через плечо бросил он ватажникам, что мялись за его спиной. — Что б живо все сделали. И что б ни один волос!..

— Не переживай, — усмехнулся Черный, когда мужики умчались выполнять приказ вожака. — Я сам тебе дал слово, что возьмешь их. А я свое слово держу. Совсем скоро они будут в твоих руках.

Первой погоню заметила Лика. Целеустремленно несущиеся всадники показались ей подозрительными, и она окликнула ребят, привлекая их внимание. Яросвет всмотрелся, и побледнел.

— Это люди Клыка!

— Ты уверен? — спросил Сергей.

— Да. Я узнал Порошку. Быстрее же! — и, подавая пример, вонзил пятки в лоснящиеся конские бока.

Кони успели сделать всего несколько скачков, когда далеко впереди, на дорогу выметнулось еще с десяток всадников.

— В лес давай! — крикнула Лика. — Там нас сложнее будет догнать!

Кони, словно поняв что от них зависит жизнь всадников, неслись по лесу как выпущенные арбалетные болты. Подкованные копыта едва касались мшистой земли. Троим наездникам оставалось лишь прижаться к вытянутым конским шеям, что б случайная ветка, не выбила из седла, да молиться всем богам, что бы копыто не угодило в ямку. На такой скорости, да по кореньям, уродливо вылезшим из земли, все кости в пыль искрошатся.

Оглянуться назад не было возможности, но громкие крики преследователей, казалось раздаются над самым ухом. Казалось, что сумасшедшая гонка по лесу, по буреломам и оврагам, длится целую вечность. Но, потихоньку, крики за спиной стали стихать, пока не исчезли вовсе.

Кони еще некоторое время несли всадников в глубь леса, наконец, потихоньку стали замедлять ход, пока не остановились вовсе.

— Неужели оторвались? — удивленно оглядываясь, спросил Яросвет. — Даже не верится. Слишком, ить, уж просто.

— Да, не похож Клык на человека, который так просто отступится, — поддержала Лика. — Да я бы сама, еще гнала б и гнала! Не такая уж чаща, что бы след потерять.

Сергей был с ними согласен. Очень ему не нравилась ситуация. От нее прямо-таки за версту несло, как бы он сказал в своем мире — подставой. Но все что они могли сейчас сделать, так это только усилить внимание, по возможности избежать новой западни.

Лика ловко вскарабкалась на высокий дуб, что бы сориентироваться по солнцу, практически не видимому через густые кроны деревьев.

— Назад возвращаться смысла нет, — рассуждала девушка вслух, вновь очутившись на усыпанной кочками, словно жаба бородавками, земле. — А по лесу — заплутать можно. Но я бы рискнула. Рано или поздно, а набредем на дорогу или тропинку.

— Эх, Боровика бы сюда! — с сожалением протянул Сергей.

Но Яросвет лишь развел руками.

— Хорошо бы, так, ить, откель же его взять?

— Что ж, тогда сделаем, как предлагает Лика, — он повернулся к девушке. — Тогда ты и поведешь. Я уж точно в лесу заблужусь, и Ярко, сомневаюсь, дорогу найдет.

Яросвет вспыхнул, но промолчал.

Лес тянулся бесконечный и однообразный. Одни овраги сменялись другими, выворотни торчали высохшими корнями в небо, неотличимые один от другого. Даже деревья стояли словно нарисованные одной рукой. Но днем, в подсвеченный сверху теплыми, ласковыми лучами солнца, лес был очарователен. Со всех сторон доносилось веселое щебетание птиц, над головами, с дерева на дерево, рыжими молниями проносились ловкие белки. То и дело, из-под самых копыт коней, порскали зайцы. Упитанные, жирные, меховые шарики. Лика несколько раз вскидывала лук, но с жалостью опускала — на обед и ужин уже настреляла, а впрок, на такой жаре не запасешь. И над всем этим великолепием, царил неперерывный перестук дятлов, которым вторили глупые кукушки.

— Эй, касатики! — раздалось из кустов так внезапно, что Сергей едва не вывалился из седла. — Не вспоможите хворост донести? Стара стала, спину так прихватило, что и сама не доковыляю. Что уж о хворосте говорить.

Из кустов высунулось сморщенное старческое личико. Чистый, опрятный платок скрывал седые волосы, а глаза смотрели не по-старчески весело и бодро.

— Что ж вы, бабушка, в такой чаще, одна, делаете? — спросил Сергей.

— Живу я тут, — сухонькая, маленькая старушка вышла из кустов, с трудом таща за собой огромную вязанку хвороста. — Я старая, мне много не надо. А то что надо, лес родимый дает. И кормит, и поит, и заботится всячески.

Спрыгнув с коня, Сергей подхватил вязанку, и закинул на седло.

— Показывайте, куда нести, — улыбнулся он.

— Да тут недалече! — обрадовалась старушка. — Рукой подать!

Рукой подать, оказалось примерно в часе пути. Старушка довольно бодро и ловко перепрыгивала небольшие ручейки, лисой проскальзывала сквозь густые, ощетинившиеся колючками кусты, и, казалось, не знает что такое усталость. Сергей, которому пришлось идти пешком, уже выбивался из сил, когда старушка остановилась у маленькой землянки, приютившейся меж корней древного, необхватного дуба.